Нмон Форд – молодой американо-панамский баритон. Невзирая на молодость, он обладатель многих престижных премий: Grammy в 2006-ом году за лучшую классическую запись; имени Франко Корелли, присуждаемую Театром Муз в Анконе, в 2010-ом, за исполнение роли Брутуса Джонса в опере Грюнберга «Император Джонс». В репертуаре Форда партии Дон Жуана, Валентина («Фауст»), Эскамильо («Кармен»), Верховного жреца («Самсон и Далила»), Тельрамунда («Лоэнгрин»), Курвенала («Тристан и Изольда), графа ди Луна («Трубадур»), Аттилы в одноименной опере, Амонасро («Аида»), Яго («Отелло»), Скарпиа («Тоска»), главная роль в «Билле Бадде» Бриттена. Он с успехом выступает на американских и европейских сценах и много концертирует, в частности, пел в Тринадцатой симфонии Шостаковича. Известный итальянский дирижер Бруно Бартолетти заявил, что на протяжении его артистической жизни ему редко приходилось встретить артиста столь музыкального и хорошо подготовленного. С Нмоном Фордом беседует Габриэле Чезаретти.
Нмон Форд. – Подобно многим моим американским коллегам я всегда ценил Франко Корелли. Поэтому получить премию, ему посвященную, - огромная честь для меня. В Америке все певцы так называемого «Золотого века» очень любимы не только старшим поколением певцов, но и молодыми студентами-вокалистами. Все, кто начинает карьеру, имеют в качестве модели Корелли или равных ему, в том, что касается техники, фразировки, интерпретации.
Габриэле Чезаретти. – Тогда начнем с американской оперы, а именно с оперы Грюнберга, благодаря которой Вас узнали в Италии. Если исключить «Тримонишу» Джоплина, которая не исполнялась вплоть до 1970-ых годов, эта опера одна из первых «Made in USA»...
Мне было очень интересно знакомство с этой оперой: с одной стороны, Италия имеет некоторые традиции в том, что касается этого названия, с другой, она никогда не ставилась с участием американских певцов... в особенности, с участием цветных певцов! Я знаю о великолепных представлениях «Императора Джонса» в Риме с участием Николы Росси-Лемени, но на итальянском языке. Мне было очень странно дебютировать в этой опере в Италии на английском языке. В мечтах я всегда видел свой итальянский дебют в итальянской опере и чувствовал большое волнение, так как боялся, что публика осудит меня за произношение, так что перспектива дебюта в опере Грюнберга меня несколько успокоила. В любом случае, в холодный пот меня начало бросать тогда, когда я выучил роль: для того, чтобы петь партию Джонса, нужно было забыть о вокальных требованиях и форме... Эта роль напоминает о веристских операх, потому что требует максимальной отдачи в актерском смысле, и в то же время у нее есть точки соприкосновения с мюзиклом. На протяжении оперы я играл, пел, говорил, танцевал и даже свистел: последнее обстоятельство не создавало мне проблем, но для того, чтобы создать роль такого уровня сложности, несомненно, я должен был немного забыть о технике пения!
В этом году Вы вернулись к итальянскому Моцарту...
Так как я уже пел в Италии, я чувствую себя спокойнее в том, что касается языка! Шутки в сторону, «Дон Жуан» - это совершенно другая опера. С вокальной точки зрения она не слишком трудна, так как не требует от моего голоса много петь в той тесситуре, которая может утомить его. Зато я много работал с точки зрения выразительности: моцартовское письмо не позволяет эксцессов и покрикивания, поэтому нужно быть внимательным к линии, слову, выразительности.. Дон Жуан – персонаж, который ничего не доводит до конца, будучи на сцене, и это кажется мне в нем очень интересным, однако в то же время его двойственность трудно передать... Oсобенно, когда поешь для публики, для которой итальянский – родной язык. Дон Жуан сексуально активен, склонен к насилию, агрессивен, но также комичен: как свести все это воедино?
Это третья постановка «Дон Жуана», в которой Вы участвуете?
Да, первая была в очень классическом духе и, возможно, это самое лучшее, когда речь идет о дебюте. Потом я участвовал в очень «физическом» спектакле, на Spoleto Festival USA: бегал и летал, как Тарзан! На это требовались огромные усилия, но сколько развлечения и ощущения безумия! В Анконе я буду петь в «Дон Жуане» в постановке Пицци, стиль которой пролегает где-то посередине. Я думаю, что Пицци обладает особой способностью стимулировать отношения между разными персонажами, в том числе физические.
Вернемся к американской оперной продукции: хорошо известно, что Соединенные Штаты одна из немногих стран в мире, где имеют место дебюты современных опер...
Нужно сказать, что в том, что касается традиции, Америка не отличается от остального мира: без сомнения, публика предпочитает классические шедевры и романтический репертуар. Добавлю, что в последние десять лет процесс создания опер на темы, связанные с историей Америки, стал более интенсивным, но, когда речь идет об американских операх, встают очень сложные вопросы с музыкальной точки зрения. Без сомнения, традиция существует, но это традиция смешанная, в ней сильны элементы мюзикла и многих других музыкальных жанров. Часто композиторы используют их с целью писать в более популярном духе, а, следовательно, привлечь публику. Если я думаю о смеси стилей, которая характеризует оперу Грюнберга, а с него начинается история американского оперного театра, то испытываю полную уверенность в том, что это вавилонское смешение жанров и есть самая подлинная американская музыкальная традиция.
Остается фактом, что в Америке современной опере дебютировать, может быть, проще, чем в Италии.
Проблема не в дебюте. Во время дебюта легко обратить на себя внимание прессы, и публика проявляет любопытство, когда речь идет не об очередных «Дон Жуане», «Тоске», «Богеме», «Фаусте», «Свадьбе Фигаро»... В первый раз это легко, а потом? Проблема в том, что на последующих представлениях интерес падает, и опера должна доказать, что она способна держаться на собственных ногах. Это происходит не всегда: возобновление оперы уже не обращает на себя такого внимания, и, в любом случае, название не всегда завоевывает популярность, необходимую для привлечения публики. Конечно, есть и исключения, например опера Джека Хегги “Dead Man Walking” («Приговоренный к смерти» - И.С.), которую поставили и в Европе. С одной стороны, вера в красоту музыки существует, потому что нет сомнения в том, что красивая опера пробьет себе дорогу, но, с другой стороны, есть объективные трудности, связанные с вхождением оперы в репертуар.
Запись могла бы помочь в этом?
Могла бы, но я не уверен, что звукозаписывающие компании внимательны к этому аспекту.
Некоторые из них: я думаю об альбоме фирмы Naxos, посвященном «Songs of Innocence and Experience» («Песням о невинности и опыте» - И. С.) композитора Болкома на стихи Уильяма Блейка. Эта Ваша запись получила премию критики.
Это правда: я с огромной любовью вспоминаю эту запись. В том, что касается оркестровки, Болком подлинный классик, хотя умеет быть очень оригинальным с точки зрения манеры письма, всегда проявляя уважение к голосу: петь его музыку – настоящая радость. Еще один автор, удобно пишущий для голоса,- Джон Корильяно.
Ваша любимая роль?
Граф ди Луна! Я дебютировал в «Трубадуре» два года назад, и это опера мне очень понравилась! Для баритона, который хочет петь Верди, этот персонаж совершенно особенный, в нем есть все, чего можно было бы пожелать. Именно поэтому я выбрал его арию для сольного концерта, вместе с другой арией итальянского репертуара, Nemico della patria из «Андре Шенье» Джордано. В последней мне нравится драматизм, который заставляет меня вытащить наружу все мои способности певца и интерпретатора, даже когда я исполняю ее в концерте.
Существует ли возможность возобновить «Императора Джонса»? Может быть, именно в Соединенных Штатах, где, по причине текста, не вполне политически корректного, эта опера исчезла с афиш?
Кто знает. Кое-кто предлагал это; по моему мнению, возвращением этой оперы в репертуар должен заняться какой-нибудь фестиваль, потому что, по политическим и эстетическим причинам, шедевр Грюнберга мог бы функционировать лучше в рамках подобного программирования.
Интервью с Нмоном Фордом опубликовано на сайте Operaclick.com
Перевод с итальянского
