Fantasia Concertante «Genesis» для фортепиано соло и симфонического оркестра — сочинение израильского композитора Баруха Берлинера.
Барух Берлинер – известный израильский ученый, математик и философ, поэт и композитор. Его произведения с неизменным успехом звучат в различных уголках планеты и тепло принимаются публикой.
Симфоническая музыка – центральная сфера творческих интересов композитора. Это, в первую очередь, жанр программной симфонической поэмы («Жертвоприношение Исаака», «Авраам», «Сон Иакова», «Genesis»). В последние годы значительно возрос интерес композитора к концертному жанру, тесно связанному в его творчестве с симфонической поэмой.
Практически все значительные произведения Б. Берлинера программны. Программность глубоко верующего композитора связана с библейской тематикой, с историями из Ветхого завета. Для Берлинера – композитора неоромантической направленности - характерно лирико-эпическое прочтение библейских сюжетов с привнесением драматического начала. Надо заметить, что в постромантическую эпоху многие композиторы так или иначе решали для себя проблему лирического, с одной стороны, и стремления выйти за пределы этой лирики, с другой, то есть собственно проблему соотношения лирического, эпического и драматического в своём творчестве. Результаты проникновения эпики в лирику могли быть совершенно различными: от космических концепций Скрябина до язычества «Весны священной» Стравинского. У Берлинера эпическое повествование всегда сопровождается личностным переживанием событий, а также эмоциональным и трепетным отражением через призму «вечной истории» жгучих проблем современности. Это всегда рассказ «от первого лица», глубоко чувствующего «здесь и сейчас». Отметим, что неоромантизм в конце XX – начале XXI века завоёвывает всё большее пространство в музыкальной вселенной. Ставшие уже классиками, известные композиторы, прошедшие в своём творчестве череду различных стилей и направлений, возвращаются к романтическому пониманию предназначения музыки – выражению чувств, воплощению душевного мира человека. Романтическая образность, психологизм, программность, идея синтеза искусств [1], отчасти даже средства музыкальной выразительности, в частности, вокальная мелодичность, изысканный колористический гармонический язык, возвращение музыке её гедонистической функции, забота об эмоциональном здоровье потребителя искусства, «о высокой эстетике и положительной музыкальной экологии» [2] характерны для славянской, особенно же для русской музыки. Барух Берлинер с большим пониманием, любовью и пиететом относится к русской музыке. Чайковский, Рахманинов, Прокофьев, Шостакович – его бесспорные кумиры. Тесная связь с российскими музыкантами – соавторами и исполнителями его произведений – обеспечивает высочайший уровень воплощения творческих замыслов композитора [3]. Барух Берлинер вместе со своим продюсером и другом Наумом Слуцкером сплотили вокруг себя замечательную команду профессионалов, своего рода творческую лабораторию “Baruch Berliner’s Genesis International Project”, в недрах которой возникают и реализуются интересные проекты, а главное - рождаются новые, порой неожиданные прочтения получивших признание произведений. К примеру, симфоническая поэма «Сон Иакова» получила новую жизнь сначала в концерте для виолончели с оркестром, затем альтовом, кларнетовом и скрипичном концертах.
В различных жанровых ипостасях существует и «Genesis». Премьера симфонической поэмы «Genesis», состоявшаяся в 2010 году в Израиле, оказалась не завершающим этапом создания произведения, а импульсом для его дальнейшего творческого становления. Сначала композитор досочиняет к шестичастной поэме очень важную часть «Каин и Авель». Затем поэмой вдохновляются дирижёры, и каждый создает свою индивидуальную интерпретацию, оставляя определенный след в жизни сочинения.
«Genesis» претерпевала множественные жанровые трансформации, порой кардинально перерождаясь и раскрывая все новые грани. На сегодняшний день существует несколько вариантов партитуры, также различные форматы исполнения, вплоть до симфо-рока со сценографией [4] и балета [5].
И вот новая версия – Fantasia Concertante для фортепиано соло и симфонического оркестра, соавтором которой становится молодой талантливый московский композитор Андрей Поспелов [6].
Программный фортепианный концерт – явление крайне редкое, скорее исключительное. В XIX веке при бурном развитии программного симфонизма, программной сонаты, концертной пьесы и фортепианной миниатюры практически не найдется подобного примера (разве что одночастный Konzertstuсk Вебера, как бы изображающий сценку из рыцарских времен): жанр концерта практически удерживается в вековых традициях, оставаясь явлением более или менее стабильным [7]. Безусловно, романтизм и последующие художественные эпохи внесли определённые коррективы и в этот жанр, но революционного перелома здесь не было, причем это касается моментов не только чисто музыкальных, но и общеэстетических. К примеру, фортепианный концерт, в отличие от оперы, симфонии и вокально-инструментальных жанров, крайне редко реагировал на общественно-политические события и социальные потрясения, будь то Французская революция, европейские национально-освободительные движения XIX века, ближневосточные конфликты или кровавые сталинские репрессии.
Стабильны и «незыблемы» такие имманентные черты жанра, как игровая сущность, принцип соревнования, или, собственно, концертности: выдвижение личности солиста и противопоставление её аудитории и другим исполнителям. С концертностью тесно связан принцип виртуозности. Именно виртуозность отделяет солиста от аудитории с одной стороны, и от других исполнителей с другой, и утверждает его приоритет. «Genesis» Баруха Берлинера также очень виртуозное произведение, рассчитанное на современный высочайший уровень фортепианного исполнительства.
Fantasia concertante «Genesis» принадлежит к романтическим симфонизированным концертным циклам, идущим от Листа, Брамса, Чайковского, Рахманинова, Прокофьева. Тенденция взаимопроникновения симфонического и концертного жанров, симфоническая концептуальность Fantasia concertante, значительно выходящего по глубине содержания за рамки «игрового» по природе своей жанра концерта, а также программность, связанная с глобальной по содержанию и структуре симфонической поэмой, определили четырёхчастный цикл произведения.
В Fantasia concertante большую роль играет листовский оркестральный и прокофьевский ударный пианизм. В отличие от других произведений композитора, где преобладает подчеркнуто мелодическое начало, ставшее определяющей чертой его композиторского почерка, в этом сочинении на первый план выступает ударно-виртуозное. Находим различные типы фактуры – ленточный (движение параллельными октавами, аккордами или двойными терциями), различного рода пассажи с общими формами движения, охватывающими весь регистрово-тембральный спектр клавиатуры, полифонический, имитационный, вплоть до фуги в третьей части.
Прокофьев однажды назвал концерты Рахманинова «фортепианными симфониями», в которых сливаются в неразрывном единстве фортепиано и оркестр. У Берлинера этот процесс абсолютно естественен, поскольку концерт родился из симфонического произведения. Солист и оркестр пребывают в постоянном взаимодействии, порой даже в каденции включаются оркестровые вкрапления, поддерживая непрерывный диалог.
Первая часть Fantasia Concertante «Genesis» состоит из двух разделов, неравнозначных как по масштабам, так и в смысловом отношении [8]. Первый выполняет функцию своего рода увертюры, экспонируя основные образы произведения – лейтмотивы сотворения мира и человека и темы разрушения. Он соответствует первой части симфонической поэмы, скорректированной такими принципами концертности, как импровизационность, включение монологов солирующего фортепиано и диалогов его с оркестром. Разумеется, значительно расширена партия фортепиано и усилена её виртуозность.
Начало идентично началу симфонической поэмы, где после слов чтеца «Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля была пуста и безлика. Тьма была над бездною, и Дух Божий парил над водами» в оркестре «иллюстрируется» звуковое «НИЧТО», из которого Бог сотворил мир: отдалённый гул тремоло литавр в очень низком регистре на пианиссимо. Появление первого робкого лучика света у высоких скрипок и кларнетов подхватывают вспышки атмосферы солирующего фортепиано, отражающие осколки космического взрыва («Бог сказал: Да будет Свет! И появился Свет») [9].
Формирование и развитие основных тем происходит в оркестре (по типу двойной экспозиции концертной формы) в полном соответствии с аналогичным разделом симфонической поэмы. Постепенно складывается и развивается сурово-архаичная тема сотворения мира - главный лейтмотив произведения. Её эпически неторопливое и мерное спокойствие нарушает группа контрастирующих мотивов, сразу создавая конфликт. Сначала врывается четырёхзвучный мотив из двух малых терций, соединённых уменьшённой квартой с резким ритмом и не менее резким тембром флейты и пикколо – лейтмотив разрушения, затем его вариант с угловатыми мелодическими ходами, далее у фортепиано - короткая, но легко узнаваемая цитата из Концерта d-moll для двух скрипок с оркестром И.С. Баха, имеющая в поэме особый смысл [10]:
Постепенное насыщение и динамическое разрастание фактуры приводит к светлой и восторженной кульминации, возвещающей главное событие мироздания – появление Человека.
Фоном для «сотворения» и наполнения жизненными силами основного тематизма произведения служат широкие волнообразные пассажи, чередующиеся с напряженными эпизодами ударного пианизма, у солиста, как бы наблюдающего за происходящими процессами, чтобы выразить свои чувства в последующем лирическом монологе-размышлении. Небольшой монолог является также связкой, подготавливающей второй раздел части, экспонируя будущую основную её тему, но в лирическом аспекте.
Хотя название части дано по первому разделу, но функцию центра тяжести выполняет второй, по масштабам вдвое превышающий начальный. Второй раздел идентичен «Прологу» из симфонической поэмы «Genesis». Пролог включен в поэму значительно позднее ее создания и премьеры. Музыка была заимствована из ранней неопубликованной симфонической поэмы Берлинера «Жертвоприношение Исаака» - четвертой, центральной её части, название которой соответствует названию всего произведения, - потому она ни тематически, ни по содержанию с новой поэмой не связана. Но сам материал яркий, интересный, динамичный, он достойно вошел в Fantasia concertante в качестве основного музыкального образа первой части. По признанию композитора, на создание музыки «Жертвоприношение Исаака» его в своё время вдохновила Четвертая симфония Дмитрия Шостаковича – одного из самых любимых и почитаемых гениев как Берлинера, так и его продюсера и музыкального «советника» Наума Слуцкера. Музыка русского классика не раз становилась «моделью» для сочинений Берлинера как в образном, так и в тематическом плане. Так и в Прологе «Genesis» характерное «шостаковичевское» сопоставление натиска «злого скерцо» и образа вселенского страдания воплощаются в его же интонационном ключе. Практически полностью музыка Пролога использована во втором разделе первой части. Сохранена трёхчастная структура, но переинструментовка придала форме черты сонатности: в экспозиции темы ведет солирующее фортепиано, в репризе тональное соотношение не меняется, но происходит тембровая динамизация: темы звучат в оркестре. Форма организована по принципу монотематизма: весь тематизм вырастает из начального агрессивного, с дьявольской усмешкой, мотива:
Волновое развитие экспозиционного раздела (тема излагается у фортепиано соло, затем более динамично у оркестра, и снова, с увеличивающимся натиском, у фортепиано с малым барабаном) подводит к кульминационной зоне, которая также представляет три волны нарастания, но уже на следующем, более жестком варианте исходного мотива:
Интенсивное динамическое развитие достигает зловещей кульминации (пример 6), за которой, как следствие, - безысходное горе и страдание (пример 7).
Развивающий раздел завершает каденция солиста, как бы вновь переживающего и осмысливающего произошедшие драматические коллизии.
Динамизированная реприза сжата, события сконцентрированы, отчего напряжение еще более возрастает. На гребне драматической волны возникает новый, наполненный глубокой скорбью вариант темы, сопровождаемый мерным ритмом трагического шествия, где эмоции захлёстывают, страдания достигают апогея.
Трагической кульминацией завершается первая часть.
Напряжённый драматизм первой части сменяется изумительной лирикой второй, повествующей о создании райского сада, первых людей и нежной и трогательной любовной истории. Это самая романтичная часть «Genesis», как симфонической поэмы, так и концертной версии. Романтическая образность особо близка Баруху Берлинеру – поэту и композитору, считающему, что подлинное искусство по сути своей романтично. Романтизм провозглашает культ чувства. А что такое музыка, если не выражение чувств?
«Адам и Ева» — лирический центр Fantasia concertante, как и симфонической поэмы. Медленная часть инструментального концерта ведет свою историю от арии lamento, потому часто композиторы используют здесь вокального типа мелодику, а также методы развития, характерные для вокальных жанров. А для романтиков песенная мелодия с аккомпанементом – типичная фактура, начиная с «Неоконченной» симфонии Шуберта и Скрипичного концерта Мендельсона до неоромантических лирических страниц концертов Прокофьева. Здесь романс в вальсовом ритме под аккомпанемент лютни или мандолины (тихое пиццикато виолончелей и контрабасов) как нельзя лучше передаёт божественно возвышенные и в то же время наполненные человеческой теплотой и чувственностью переживания:
Поющий рояль – достижение романтиков, значительно пересмотренное композиторами XX-XXI в.в. Но время от времени это качество неизменно возвращается. Однажды Рахманинова попросили рассказать о первой теме его Третьего фортепианного концерта. Ответ автора был предельно прост: «Я хотел «спеть» мелодию на фортепиано, как её поют певцы – найти подходящее, вернее, не заглушающее это «пение» оркестровое сопровождение. Вот и всё!» [11].
Широко распевная мелодия второй части - монотематическое преобразование темы сотворения человека – обрамляется птичьими трелями чудесного райского сада. Трепетная нежность крайних частей сменяется упоительным восторгом фортепианных импровизаций солиста, постепенно замирающих и растворяющихся в тихом счастье.
Волна напряжённого драматизма первой части Fantasia concertante с новой силой обрушивается в третьей «Каин и Авель», выполняющей функцию интермеццо, а по жанру являющейся драматическим скерцо. Эта часть подверглась наибольшим изменениям, по сравнению с симфонической поэмой. Она значительно сокращена, опущен длительный эпизод размышлений Каина, его преступного выбора и убийства своего брата Авеля. «Действие» в Fantasia concertante разворачивается уже после страшного преступления и проклятия Богом Каина.
Третья часть открывается медленным вступлением (идентично поэме), несколько напоминающим вступление к первой части. На фоне суровых глиссандо литавр, глухого гула контрабасов в медленном темпе на тихой динамике у ксилофона в верхнем регистре формируется суетливый, колючий тембро-мотив Каина, вариант темы разрушения. Партия ксилофона в Fantasia concertante была в значительной степени отдана солирующему фортепиано, но здесь именно яркий тембр инструмента становится основным выразительным средством и придает простому терцовому мотиву характер дьявольской гримасы («Грех притаился у порога. Овладеть тобой он хочет, но ты можешь господствовать над ним»).
Основной раздел – фуга [12]. Стихия разрушения захватывает вселенную, нарушена гармония мироздания, ужас, смятение, мир рушится от совершённого смертного греха. Весь музыкальный материал максимально сконцентрирован. Напряжённая драматургическая линия направлена к концу.
Три контрастных мотива – три варианта лейтмотива разрушения - составляют восьмитактную тему трехголосной фуги (4+2+2 такта):
В качестве удержанного противосложения используется начальный мотив основной темы третьей части симфонической поэмы «Genesis» «Изгнание из рая», абсолютно утративший здесь свою лирическую сущность.
Интермедии построены на агрессивной механической теме - практически цитате темы нашествия из Седьмой «Ленинградской» симфонии Дмитрия Шостаковича. Именно на интермедии приходится возрастающая кульминационная волна, набирающая в каждом разделе фуги всё большую силу и приводящая к трагической генеральной кульминации, где тема нашествия декларируется как символ вражды, войны, убийства, мирового зла:
В коде всё постепенно стихает: тотальное уничтожение, гармония мира разрушена, зловещее шествие удаляется. Мифологический сюжет и вечные темы вдруг приобретают вполне конкретные очертания событий современности, пережитых в детстве композитором: это уход солдат Третьего рейха с растерзанной, растоптанной фашистскими сапогами земли.
Финал «Потоп и радуга» объединяет содержание двух последних частей симфонической поэмы. Это большое развернутое полотно, по масштабам равное первой части, итог развития сюжетного, образного и музыкального содержания Fantasia concertante. Тематическая арка от первой части к финалу – характерная черта романтического симфонизированного концерта - придает драматургическую целостность всему произведению. Эту целостность в Fantasia concertante усиливают также лейтмотивная система и принцип монотематизма.
С эпической неторопливостью начинает повествование приятная мелодичная тема в джазовом стиле у фортепиано соло [13] (пример 13), которая плавно переходит к теме ноева ковчега (мажорный вариант лейтмотива сотворения мира, звучащий в поэме на словах чтеца «и плавал ковчег на поверхности поднимающихся вод»), красочно гармонизованной в той же джазовой манере (пример 14). Надо отметить, как безусловное достижение концертной версии «Genesis», изобилие колористических красот гармонического языка.
Светлое душевное спокойствие фортепианной партии нарушают тревожные «капли» надвигающегося ливня у ксилофона, флейт, пикколо и арфы. Это переход к средней части. Отдалённо мелькнул лейтмотив сотворения человека, сначала в мажоре у флейт, а затем в миноре у кларнетов (в поэме он прозвучал на словах чтеца «Погибли все люди, все обитатели суши»). Крадущиеся шаги смерти (пиццикато виолончелей и контрабасов), затем разбег на резком крещендо, концентрация энергии - и падение в бушующую демоническую стихию. Потоп - самая красочно-иллюстративная музыкальная картина цикла, в которой чередуются эпизоды напряжённо-действенные, драматические и декоративно-изобразительные. По сравнению с поэмой, в Fantasia concertante средняя часть расширена за счет солирующих эпизодов фортепиано и диалогов с оркестром, передающих личностное отношение, индивидуальное переживание, внутреннюю психологическую борьбу. Драматизм и изобразительность здесь сливаются воедино, это скорее картина чувств, а не событий. Развернутые фортепианные импровизационные каденции ошеломляют мощью и грандиозностью, обрушивая на слушателя весь арсенал виртуозного пианизма. Оркестровые кульминации tutti с усиленной ударной группой, с низвергающимися лавинами водной стихии в арфовых глиссандо и пассажах деревянных духовых рисуют картины вселенской катастрофы. В центре стихии – лейтмотив разрушения из первой части. Нисходящая целотонная гамма придает мистические черты. Первая кульминационная волна приводит к апокалиптическому звучанию темы креста у тромбонов – символу нечеловеческих страданий.
Пять эпизодов, организованных по принципу волновой драматургии, направлены к грандиозной кульминации-катастрофе:
После звукоизобразительного эпизода схода воды, нарисованного нисходящими хроматизированными пассажами деревянных духовых и фортепиано на диминуэндо с постепенным выключением голосов оркестра, в партии солиста звучит тема ковчега («Остался в живых только Ной», - говорит в поэме чтец). Реприза («Радуга») - итог напряженного развития инструментальной драмы. Стихия отступила. Светлые, спокойные, импровизационно-созерцательные всплески фортепиано через всю клавиатуру как бы перекидывают радугу на небо. Как возрождение новой жизни звучит радостно-упоительная каденция солиста, развивающая начальную тему. Многоплановая оркестровая фактура широкого диапазона окутывает пространство теплом и светом, разливаясь райскими трелями. Каденция подготавливает генеральную кульминацию финала: трубы своим ярким тембром прорезают звучание всего оркестра и громогласно утверждают тему сотворения человека из первой части. Поистине «рахманиновская» лирико-эпическая кульминация провозглашает торжество Человека, наполненного светом и радостью, прошедшего тернистый путь борьбы и познания, жизненных катаклизмов и внутренних противоречий и достигшего духовного совершенства и гармонии с миром:
Таким образом, концепция Fantasia concertante несколько отличается от симфонической поэмы «Genesis», породившей это произведение. В поэме идея всепрощения, сформулированная в тексте, которым заканчивается сочинение [14], определила музыкальное решение. Поэтому слияние в кульминации лейтмотива сотворения мира, темы радуги и природы символизирует гармонию Вселенной, единение человека с природой и Богом. Новая трактовка может быть обусловлена спецификой концертного жанра. Концепция симфонии как самого крупного инструментального жанра (а многочастная симфоническая поэма Баруха Берлинера с глобальным содержанием сопоставима с симфонией) – это по сути концепция мира и человека в нем. В концерте же, особенно – в романтическом, концепция человека представлена в более личностном варианте, это собственно мир человека в сопряжении с внешним миром. Радостно-восторженное завершение Fantasia concertante возвышает Человека – венец творения, в борьбе обретающего мудрость, свободу и счастье.
Премьера Fantasia concertante «Genesis» состоялась 12 октября 2023 года в Воронежской филармонии и прошла с большим успехом. Первыми исполнителями стали Филипп Копачевский и оркестр Воронежской филармонии под управлением Михаила Кирхгоффа.
* * *
Фортепианных концертов в XX-XXI в.в. написано великое множество, но в репертуаре остаются единицы. Пианисты неизменно возвращаются к романтическому концерту Чайковского, Рахманинова, Листа, Шопена, Грига, Прокофьева. Особенно недолог век произведений с новомодными техническими и звуковыми наворотами и изощрениями. Подобные партитуры, раз представленные на премьере, как правило, пылятся на забытых полках истории. Берлинер проносит романтический концерт сквозь тернистый путь экспрессионизма, модернизма, конструктивизма, урбанизма, постмодернизма и т. п., обогащая его наиболее жизнеспособными элементами различных современных течений и направлений. Надеемся, что современные пианисты с интересом отнесутся к этому вдохновенному творению израильского мастера и дополнят Fantasia concertante «Genesis» свой репертуар.
М. Плазинская
Примечания:
1) В XX веке возникают различные промежуточные жанры, синтезирующие в себе симфонические, камерные, концертные принципы, а иногда включающие и театральные жанры, в частности, балет. Почти все композиторы так или иначе затронули эту область своего рода синтеза искусств в XX веке: симфоническая поэма с солирующим фортепиано «Прометей» А.Скрябина, Kammermusik и Konzertmusik П.Хиндемита, «Свадебка», «Петрушка», «Симфония в трёх движениях» И. Стравинского, «Утренняя серенада» Ф.Пуленка, «Камерный концерт» для фортепиано, скрипки и тринадцати духовых А. Берга, Концертная симфония для фортепиано с оркестром Шимановского, Седьмая симфония Вайнберга с клавесином и мн. др.
2) Кулев В. Посвящение классикам: буклет / В.В.Кулев. – CD «Посвящение классикам». Романтизм XXI века (электронный ресурс). – ООО «Михайловъ», 2013.
3) Среди соавторов и интерпретаторов произведений Берлинера – М.Кирхгофф, Е.Ацапкин, А.Поспелов, С.Антонов, Б Андрианов, Г. Казазян, Н.Ваганов, Г.Муржа, Ф.Копачевский и др.
4) Инструментальная симфо-рок версия появилась в 2014 году. Премьера прошла в Тель-Авиве в 2015 году. Еще одна версия была аранжирована Роненом Ниссаном в 2020 году. Премьера состоялась во Львове в 2021 году. В 2022 году в Калининграде публике было представлено симфо-рок шоу «Genesis Rock Show», созданное в соавторстве с Евгением Ацапкиным, автором музыки и текстов к песням.
5) Премьера балета состоялась 4 декабря 2022 года в Кыргызском национальном академическом театре оперы и балета им. А.Малдыбаева. По решению художественной комиссии Министерства Культуры Республики Кыргызстан балет был включен в репертуар театра. Руководитель проекта – Евгений Ацапкин. Либретто Ольги Кузнецовой, хореограф-постановщик Дмитрий Пимонов, художники по костюмам — Дмитрий Пимонов и Татьяна Астахова, дирижер — Михаил Кирхгофф , симфонический оркестр КНАТОБ им. А. Малдыбаева, балетная труппа КНАТОБ им. А. Малдыбаева под руководством народной артистки Кыргызстана, балетмейстера Айзады Тумаковой. Продюсер – Наум Слуцкер.
6) Андрей Поспелов (род в 1994 г.) — композитор, преподаватель музыкально-теоретических дисциплин. Лауреат Первого международного конкурса композиторов, пианистов и дирижёров имени С.В. Рахманинова в номинации «Композиция» (III премия). Обладатель специального приза второго Всероссийского конкурса «Партитура» в номинации «Симфоническое произведение крупной формы». Автор камерных и симфонических произведений, музыки к сценическим постановкам и медиа, художественный руководитель творческого объединения «Комнатный андеграунд», занимающегося пропагандой современной академической музыки. Выпускник ГМПИ им. М.М. Ипполитова-Иванова по специальности «Музыковедение» (2019) и ассистентуры-стажировки по специальности «Искусство композиции» (2022).
7) Создатель клавирного концерта И.С. Бах утвердил трёхчастную структуру, определённые драматургические функции и аффекты каждой части: I часть – центр тяжести - действенность; II часть – лирический центр - психологическая углублённость, идущая от арии lamentо; III часть – компенсирующий финал – жанровость. Венские классики обогатили концерт симфонической драматургией. В отличие от симфонии, в концерте отсутствовала третья часть – интермеццо, поскольку игровой по сути жанр не нуждался в специальной «игровой» части. Интермеццо возникало только в концертах, более глубокое и серьёзное содержание которых приближало их к симфонии (Концерт Брамса B-dur).
8) Подобная структура отсылает, к примеру, к первой части «Фантастической симфонии» родоначальника программного симфонизма Гектора Берлиоза.
9) В оригинале этот «хрустальный звон» создавали ксилофон, арфа и флейта вместе с пикколо. В партитуре Fantasie Concertante значительная часть партии ксилофона передана солирующему фортепиано.
10) См.: 1. Плазинская М. Симфоническая поэма Баруха Берлинера «Сотворение мира» в контексте библейской тематики в мировом искусстве. Тель-Авив, 2022 – 152 с. ISBN 978-965-561-270-7. С. 125-126;
2. Плазинская М. Барух Берлинер. Симфоническая поэма «Сотворение мира» | Belcanto.ru.
11) Из архивов русских музыкантов. – М., 1962, с.62.
12) Структура фуги выдержана в строгих рамках жанра. В экспозиции три проведения темы в тонико-доминантовом соотношении (фортепиано (h) – вторые скрипки и альты (fis) – первые и вторые скрипки (h)) подводят к первой кульминации в интермедии (фортепиано, затем тромбоны (fis)). Дополнительное проведение в fis - ко второй (виолончели, контрабасы (h)). Тональное и тембровое развитие темы ( a – e - a – e), а также стретта составляют разработку. Развитие продолжается и в репризе, возвращающей основную тональность (стретта, тема в увеличении). В коде происходит тональный сдвиг в g-moll, в котором и заканчивается третья часть.
13) Мелодия принадлежит А. Поспелову, авторская фактура сохраняется.
14) «Впредь уже никогда воды потопа не будут уничтожать всё живое, да и самого потопа уже никогда не будет. И вот знак, который я даю вам на вечные времена, как свидетельство о завете, о союзе между мною и вами и всем живым, что с вами: Радуга моя в облаках будет знаком завета, знаком союза между мною и землёй и всеми живущими на земле».
