«Милосердие Тита» Моцарта на Троицком фестивале в Зальцбурге
Ни один из номеров оперы Моцарта «Милосердие Тита» не обладает припевной узнаваемостью: как говорится, «не насвистишь». Это не может не удивлять, поскольку в то же самое время Моцарт создаёт «Волшебную флейту», которая изобилует мелодиями, ушедшими в народ. «Милосердие» и «Флейта» будто написаны двумя разными авторами, но это уже удивлять не может: если целевой аудиторией «Волшебной флейты» были, скажем так, широкие слои населения (развлекательный жанр «Флейты» зингшпиль (или барочная оперетта) говорит сам за себя), то «Милосердие» было адресовано одному конкретному человеку. Кому же?
История полна любопытных совпадений, но как бы то ни было «Милосердие Тита» было написано к пражским торжествам по случаю коронации, условно говоря, австрийского императора Леопольда II богемской короной. Того самого Леопольда II, который первый начал в управляемом им королевстве Тоскана проводить массовую вакцинацию против оспы и который там же впервые в мире 30 ноября 1786 г. отменил смертную казнь. Собственно, без этой информации, понять, что к чему и зачем в опере Моцарта на либретто Каттерино Томмасо Маццолы, практически невозможно. Именно поэтому Маццола почти вдвое сократил сюжетный первоисточник Метастазио, чем сильно облегчил нам сегодня жизнь: «Милосердие» состоит из довольно компактных номеров с на редкость внятной сюжетной линией и психологическими разработками. К протокольно-коронационному мероприятию нужна была красивая история о виновнике торжества, а не фантазия на историческую тему. И авторам «Милосердия» это удалось.
Переходя к событиям наших дней, напомню, что 20 сентября 1870 г. войска объединённой, условно говоря, Италии заняли Рим, провозглашённый столицей нового королевства (монархия в Италии просуществовала до 1946 г.). К 150-летию этого события художественный руководитель Зальцбургского Троицкого несравненная Чечилия Бартоли составила программу, посвящённую вечному городу.
Концертное исполнение «Милосердия Тита» было оформлено видеопроекциями сценографических эскизов итальянского художника Алессандро Санквирико к постановке оперы в миланской «Ла Скала» в 1818 г. (рисунки из частной коллекции) и Джорджо Фуэнтеса к постановке «Милосердия» во Франкфурте в 1799 г. Стыдно признаться, но лично мне почему-то в визуальном большего и не хотелось. При всей моей открытости режиссёрскому театру – вот не нужно, на мой вкус, больше ничего для полноценного представления классического наследия. Ведь если хорошим музыкантам не мешают выполнять их работу, случается то самое чудо, когда настоящая партитура не просто звучит, а расцветает фантастическими художественными откровениями.
Оркестр «Музыканты князя Монако» под управлением своего руководителя маэстро Джанлуки Капуано звучали с поразительной, компьютерной безукоризненностью, динамическим изяществом и лёгкостью. Не уступал по красоте звучания и ансамбль солистов во главе с неувядающей примадонной.
Когда смотришь на Чечилию Бартоли, понимаешь, что в 55 жизнь только начинается: певица имеет цветущий вид, полна энергии, бегает по сцене и, что самое главное, прекрасно звучит именно в том стиле, в каком сегодня мало кого можно слушать: эталонная филировка звука на пиано, изысканная кантилена, лёгкие без фирменного кудахтанья фиоритуры, — как говорится, всё, что мы любим и о чём, собственно, и написал Моцарт партию Секста. Обладающая многоплановым актерским потенциалом, Ч. Бартоли показывает нам человека, раздавленного собственным чувством к неблагодарной негодяйке, и эмоциональная глубина этого прочтения – одно из драгоценных достижений певицы.
Неблагодарная негодяйка Вителлия в исполнении Анны Прохазки образно получилась: ну вот гадина ни дать ни взять. Невозможно передать, с каким жестким сарказмом изображает этот характер певица: и смех сквозь слёзы, и крик сквозь пение. Местами А. Прохазка форсирует звук на форте, будто швыряя его в зал. Выглядит это несколько вульгарно, но художественно весьма на месте. Ария и рондо «Non piu di fiori» была исполнена с драматической фразировкой и мягкими переходами.
Покорила тембром и техническим блеском французское меццо-сопрано Лео Дессандр в партии Аннио, а Мелисса Пети с очаровательной тонкостью психологических акцентов исполнила партию Сервилии. Дуэт Аннио и Сервилии «Ah perdona al primo affetto» был украшен волшебным эффектом слияния двух голосов, когда меццо будто вырастает из сопрано, а сопрано динамически тает в звучании более низкого голоса.
Главную мужскую партию Тита великолепно исполнил Чарльз Уоркман. И в ансамблях, и в монологах, включая диалог с Публио, партию которого прекрасно исполнил Петер Кальман, и фиоритурно-цветастую «Se all'impero, amici Dei», певец продемонстрировал высочайший уровень вокальной культуры.
Зальцбургский хор Баха также был прекрасен, строен и слажен. Монолитность представленного прочтения, собранность и спетость ансамблей, упомянутая выше виртуозность инструментального прочтения, — всё работало на раскрытие совершенно потусторонней красоты этого необычного неузнаваемого моцартовского шедевра. Шедевра, в котором Моцарт, отдавая дань политической конъюнктуре, уже не мог не быть тем самым великим мастером, который одновременно творит и для толпы, и для сильных мира сего, легко создавая красоту в любом жанре, любого функционального регистра.
Фото: Marco Borrelli / SF
