Мюнхгаузен как идеал советского человека
Во времена Перестройки стали говорить, что фильм «Тот самый Мюнхгаузен» — этакая антисоветская фига в кармане. Рассуждали приблизительно так: убого-тупые, серые, ограниченные люди-совки мешают свободному человеку жить в его прекрасном мире, загоняют в рамки, не дают совершать подвиг и так далее. Конечно, фига там есть, но она — в другом кармане. Совки не там, где обычно ищут. Типичный, романтический хомо-советикус — это, как раз барон. Если вспомнить общую риторику советского Агитпропа, то первое, что выуживаешь из закромов памяти — это повседневность и обыденность подвига.
«Это значит, что от 8 до 10 утра у него запланирован подвиг. Ну, что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?» — изумляются его оппоненты-якобы_совки. Тогда как здесь — типичная лозунговая тема. Всё — через Подвиг и не только на фронте. За урожай — битва. За повышение качества продукции — борьба. Именно к самоотвержению — каждодневному и сведённому не то чтобы к рутине, но к обычности, а точнее — норме — призывали советский народ. Для плакатного героя подвиг — это и есть служба.
Далее, Мюнхгаузен объявляет войну Англии — так как она не признаёт независимость Америки. Ну, кому, кроме как правильному советскому гражданину придёт в голову писать ноты протеста и плакаты «Руки прочь от…!" Тут может стоять Никарагуа, Вьетнам, ещё что-нибудь «горячее» и остро-политическое. Был довольно известный фильм о даме-функционерке «Прошу слова» (её играет баронесса фон Мюнхгаузен, в смысле — Инна Чурикова), так вот она произносит с реальной болью в голосе: «Альенде убили».
Эта серьёзная вовлечённость в мировые политическое процессы и попытки «повлиять» на них путём проведения митингов солидарности с народом Намибии или Сальвадора — это ли не объявление войны Англии бароном Мюнхгаузеном?
Даже создавать дополнительный день — это вполне по-советски. В раннем СССР вполне могло быть. Правда, недолго. Собирались же вводить новое летосчисление, где отправной точкой была бы октябрьская Революция.
И да: «Я не летал на луну? Ну ладно, не летал. Если бы вы знали, дорогие мои, какая она красивая!» Космос, как идея, как вечное притяжение. Лунная гонка — это то, что проиграл СССР и то, что осталось, как непроходящая тоска всего общества. Не только плакатных комсомольцев, но даже обывателей. Этим и закончились великие 1960-е — с их дерзанием и свежестью. А герцог с супругой, Якобина, пастор, все эти товарищи на месткоме — это как раз филистеры эпохи застоя, которым было гораздо важнее «в каком мундире нынче воюют».
В фильме отлично показано, что если персонаж ведёт себя так, как написано в брошюрах и на плакатах (совершает подвиги, борется с Англией), он выглядит…ненормальным или же — издевается. Быть таким, как все в позднем СССР — это не хотеть никакой Луны, а мечтать об импортных вещах и поездках за рубеж, о тёплом месте и билетах на модные спектакли (в тот самый театр, где играл тот самый Янковский под руководством того самого Захарова). Так что фига присутствовала, но не там и не туда направленная.
Галина Иванкина
Источник: газета «Завтра»
