На волне впечатлений от июльских вояжей в Софию и Белоградчик
Многочасовой музыкальный марафон – показ тетралогии «Кольцо нибелунга» Рихарда Вагнера на Исторической сцене Большого театра России в постановке Софийского театра оперы и балета – стал для Москвы как неожиданной сенсацией, так и подлинным откровением. Но – не для всех… С восторгом принятый публикой, ряды критики он расколол, скажем так, на «западников» и «славянофилов» – на тех, кто год от года неизменно вкушая стилистической первозданности музыки Вагнера в «байройтах и мюнхенах», не удовлетворился, в первую очередь, музыкальной стороной болгарского мегапроекта, и тех, кто, в чем-то, безусловно, их понимая, оказался с ними принципиально несогласен по совокупности многих очевидных достоинств этой продукции. Словно пламя жертвенного костра Брунгильды в финале всего цикла, софийское «Кольцо» смогло наполнить сердца меломанов флюидами тепла и света, решительно искупив всё!
Присоединившись в данном вопросе к «славянофилам» и выказав отношение к масштабной театральной работе ранее, в разговоре о той же самой продукции, увиденной через полтора месяца на ее родной сцене в Софии, заниматься повторным рецензированием автор, понятно, не намерен. Однако при первом знакомстве с болгарской постановкой тетралогии в Москве возникли вопросы, ответы на которые как раз и дало повторное погружение в нее в том самом театральном измерении, в расчете на которое она и была создана. Лишь на этом и сконцентрируемся, но прежде заметим, что показ «Кольца» в Софии (5–10 июля) составил программу 6-го Софийского летнего Вагнеровского фестиваля. Традиция ежегодного смотра возникла в год 200-летия со дня рождения Вагнера: с 22 по 29 июня 2013 года вся тетралогия как единый цикл впервые прозвучала не только в Болгарии, но и на Балканах в целом.
Вокруг «Кольца» на 6-м Софийском летнем Вагнеровском фестивале
Байройтский фестиваль, у истоков которого стоял сам композитор, – безусловный флагман исполнительских традиций Вагнера, но это не единственный форум в мире, связанный с культом его музыкальных драм. И всё же словосочетание «Вагнеровский фестиваль» всегда невольно ассоциируется именно с Байройтом – и с давно сложившимися стереотипами нашего мышления ничего не поделать! Софийский летний Вагнеровский фестиваль – форум совсем еще молодой, и в сравнении с Байройтом выглядит просто мини-фестивалем, но переоценить его культурную значимость для Болгарии невозможно! Весьма важно и то, что болгарская фестивальная инициатива получила мировой резонанс и замечена не только критикой, но и зарубежной публикой. Сегодня вагнеровские общества многих стран – реально действующие общественные институты, во многом определяющие моду и тренды в аспекте музыки Вагнера, и присутствие их представителей на вагнеровских «медитациях» в Софии давно уже стало доброй фестивальной приметой.
Первые четыре вагнеровских фестиваля в Софии (2013–2016) были связаны с показами «Кольца нибелунга» в той самой постановке Пламена Карталова, которую мы увидели в Москве, и которая была представлена затем и в Софии в рамках нынешнего фестиваля 2018 года. Один фестиваль – одно «Кольцо», и кто-то наверняка скажет, что для фестивальной афиши этого маловато, но в том, что и всего одно «Кольцо» может стать полноценным фестивалем, в нынешнем году рецензента сполна убедило не только само исполнение, но и сама удивительная атмосфера праздника, тот кулуарный антураж, который ее сопровождал. Маленький праздник большого музыкального искусства в Софийском театре оперы и балета удался на славу: ему была присуща и необходимая в таких случаях пафосность, и располагающе сильная аура поистине сердечной теплоты и домашней уютности…
В 2015 году софийское «Кольцо» впервые выехало за рубеж и было представлено в Германии в Фестивальном театре Фюссена (12–17 сентября) неподалеку от знаменитых замков Хоэншвангау и Нойшванштайн Людвига II Баварского, известного филантропа, вошедшего в историю как покровителя Вагнера и страстного почитателя его музыки. Так что показ этой продукции в Москве – ее второе зарубежное путешествие. С 2013 года вместе с выездными турами болгарское «Кольцо», сыгранное этим летом в Софии, стало седьмым представлением полного цикла. Софийский летний Вагнеровский фестиваль 2017 года ознаменовался приуроченной к нему премьерой «Парсифаля», а в рамках анонсированной программы будущего года (7–12 июля) два раза пройдет «Парсифаль» и один раз – «Тристан и Изольда». Премьера последнего названия состоялась в конце февраля 2015 года, а сентябре того же года «Тристан» была показан на гастролях в Любляне (Словения), и возвращения постановки на родную сцену меломаны давно уже заждались…
«Парсифаль» и «Тристан и Изольда» – тоже режиссерские проекты Пламена Карталова (и тоже первые постановки на болгарской сцене). И судя по его «Кольцу», на котором довелось побывать дважды, свой созидательно-позитивный энтузиазм по отношению к музыке Вагнера он явно сумел передать и артистам, и – через немецкого дирижера-единомышленника Эриха Вехтера – музыкантам! Оркестр методично осваивал гигантскую партитуру на протяжении четырех сезонов, выпуская ближе к концу каждого из них по одной опере тетралогии и, в конце концов, весьма непростую специфику вагнеровского стиля освоил, а в труппе, что чрезвычайно важно, за это время сложилось первое поколение болгарских вагнеровских певцов.
По уровню «впетости» в те или иные партии предъявленный ансамбль исполнителей ровным не назвать: кто-то преуспел больше, кто-то меньше. Но при оценке вокальных (как и оркестровых) впечатлений от «Кольца» в Москве было совершенно очевидно, что на огромной сцене Большого театра – в иной акустике, в условиях намного более затратного наполнения звучанием огромного акустического пространства, несмотря даже на то, что для гастролей количество музыкантов оркестра было увеличено, – требовалась корреляция, провести которую, не услышав то же самое на сцене Софийской оперы, было невозможно. В силу этого «Кольцо» на его родной сцене сразу же всё расставляет по местам. Оркестр звучит здесь намного мощнее, выразительнее и ярче, нюансы и прорисовка лейтмотивов существенно рельефнее. При этом многие вокальные неровности, подмеченные в Большом театре, неожиданно сглаживаются, так что иных исполнителей на их родной сцене по сравнению с несколько неуверенным звучанием в Москве просто и не узнать, настолько их музыкально-драматическая трансформация оказывается весомой и позитивной!
Петь в Большом было далеко не просто всегда. А после капитальной реконструкции 2005–2011 годов, в результате которой его акустика ухудшилась, несмотря на официальные заверения в обратном, петь в нём стало еще труднее. Так что болгарским исполнителям, привыкшим к существенно меньшим размерам сцены и очаровательно уютного зала своего театра в Софии, конечно же, было весьма нелегко, как и не с руки дирижеру было точно просчитать в новой акустике оптимальный баланс оркестра. В Москве на певцов, думается, влиял и фактор волнения, ведь ответственность момента была крайне высока. А на домашней сцене в привычной обстановке они ощущали себя раскованно и непринужденно, творя легко и свободно на волне необычайно мощного музыкального драйва.
В сравнении с Большим театром в вокальном драматизме существенно прибавляет Бисер Георгиев: созданный им образ Альбериха, наконец-то, приобретает мощный психологический стержень. Если в Москве из двух Вотанов наиболее яркое впечатление произвел Николай Петров, то в Софии оба певца оказываются на равных. Будучи занятым в «Золоте Рейна» и «Валькирии», Мартин Цонев поражает просто ослепительным вокальным куражом, а Николай Петров партию Вотана в «Зигфриде» на сей раз уверенно проводит от начала до конца. Если в Москве Мартин Илиев и Цветана Бандаловска (Зигфрид и Гутруна в «Гибели богов») обращают на себя внимание лишь в последней части цикла, то в Софии их набравший силу ансамбль в партиях Зигмунда и Зиглинды поражает уже с «Валькирии».
Заметно «выравнивается», приобретая яркий героический напор, и партия Брунгильды в «Валькирии» с новой по сравнению с Москвой исполнительницей Герганой Русековой, а повторная встреча с Радостиной Николаевой, довольно убедительно спевшей Брунгильду в «Зигфриде» и «Гибели богов» еще в Москве, склоняет на сторону певицы еще больше. До нужной кондиции в силу лирической фактуры голоса в партии Зигфрида в «Зигфриде», как и в Москве, недобирает Костадин Андреев. Впрочем, недостаток вокальной героики образа он довольно «ловко» восполняет за счет артистизма. А после «космоса» сцены Большого театра, приобретая с возвращением на родную сцену более плотную сценографическую «застройку», более компактное – пространственно «экономичное» – решение мизансцен, и само это «Кольцо» зрелищно воздействует намного ярче, эффектнее, пронзительнее!
Пещера Магура: боги, гиганты, нибелунги, валькирии и не только…
Летний Вагнеровский фестиваль – не единственный форум, который Софийский театр оперы и балета проводит в июле. В этом году уже в третий раз в городе Белоградчике, что в Видинской области на северо-западе Болгарии (в трех часах езды на машине от Софии), проходил фестиваль «Опера на върховете – Белоградчишки скали» («Опера горных пиков – Белоградчикские скалы»). Белоградчикские скалы – это группы скальных образований необычной, причудливой формы. В одну из них встроена старинная крепость Белоградчик (другое название – Калето), использующая скалы как естественные элементы фортификации. А в 25–30 км от Белоградчика недалеко от села Рабиша в другой группе скальных образований, входящих в тот же самый массив Белоградчикских скал, находится знаменитая пещера Магура, одна из самых живописных болгарских пещер, известная своими многочисленными наскальными рисунками. Древнейшие артефакты первобытной эпохи в Европе для Балкан поистине уникальны, а потому заведомо эксклюзивны!
Скалы, крепость Калето и пещера Магура – объекты видового ландшафтного туризма, а инфраструктура этого популярного природного заповедника сосредоточена в прелестном горном городке Белоградчике. Местом проведения музыкальных представлений на пленэре (опер и балетов) является подножие скалы-крепости, где хорошо сохранились два контура нижних крепостных стен, соединенных проходом-аркой (а третий крепостной контур, собственно, и есть крепость на вершине скалы с грядой живописных горных пиков). Сцена и зрительская трибуна с видом на дальнюю завораживающую декорацию верхней крепости и скал ежегодно сооружаются внизу перед проходом-аркой внутри первого крепостного контура. Место для театра изумительно красиво, но целью визита в Белоградчик на сей раз стал не открытый театр, увидеть который, пленившись свободой его природной романтики, всё же довелось, а знаменитая пещера Магура. Обустроенная дорожками и ступеньками с направляющим освещением, сегодня она функционирует как естественный музей, но раз в году на несколько дней становится местом проведения необычной музыкальной феерии.
Фестиваль в Белоградчике – фирменное ноу-хау режиссера и генерального директора Софийского театра оперы балета Пламена Карталова, но придуманное и поставленное им фестивальное пещерное действо, пожалуй, – главная изюминка ежегодной программы, в которую оно вошло уже с первого фестиваля (2016). Креативная, безукоризненно реализованная музыкально-театрализованная пещерная фантазия в трех частях по мотивам избранных опер Вагнера проходит через ряд сцен, разыгрываемых сначала перед спуском в пещеру (первая часть), затем непосредственно в самой пещере (вторая часть) и как финал-апофеоз на площадке-возвышении у противоположного выхода из нее (третья часть).
Это нон-стоп путешествие довольно продолжительно – почти три часа. Из них порядка двух с половиной часов проводишь в пещере на ногах как турист-«спелеолог», слившись с группой счастливых обладателей билетов на это шоу, ведь спрос на эксклюзивный проект фестиваля устойчиво высок и в этом году, а сеансов вагнеровской пещерной магии, которые начинаются в 11 часов утра, в программе нынешнего фестиваля предусмотрено всего три (27–29 июля). «Сидячие» пролог и эпилог «на поверхности» весьма лаконичны и оперативны: эти «режиссерские скобки» всему чрезвычайно увлекательному и мобильному пещерному действу придают ощущение сквозного развития и сюжетной замкнутости.
Основное погружение на маршруте – мир богов, гигантов, нибелунгов и валькирий, созданный Вагнером в его «Кольце», но на сей раз решающий упор сделан на предвечерье «Золото Рейна», ибо в контексте всего проекта главной предстает сцена, в которой Вотан и Логе, спускаясь в Нибельгейм (то есть в пещерное царство под землей) и встречая там Миме и Альбериха, хитростью выманивают у последнего кольцо власти, скованное из золота, похищенного у рейнских русалок. Вначале всё действо предваряется режиссером как краткая экспликация того, что нам предстоит увидеть и через что предстоит пройти.
Оркестровая фонограмма исполняемых оперных фрагментов предварительно записана Оркестром Софийской оперы, и на протяжении всего вагнеровского путешествия музыка звучит в записи, но ее источника ни в одной из сцен феерии – ни в пещере, ни вне нее – мы не видим, и это создает дополнительный эффект «волшебства». Голоса певцов в мощной акустике пещеры звучат изумительно – рельефно и ярко! Для их нормального восприятия достаточно обычного естественного посыла, что, конечно, не удивительно. Удивительно то, что и в сценах на пленэре певцы также поют без микрофонов – и слышно их прекрасно!
В действе на открытом пространстве, разыгрываемом, кажется, не более чем для сотни зрителей (оценка грубая, но точность особо и не важна), контакт с исполнителями – очень тесный, а в пещере точка обзора для каждого наблюдателя на том или ином «сценическом створе» зависит от «случая». Но это и понятно, ведь сидячих мест, естественно, нет и быть не может, а «стоячие места» для каждого конкретного «сценического створа» каждый раз организованы по-разному, и занимаются они зрителями спонтанно по мере подтягивания к очередному месту представления. Однако независимо от ракурса наблюдения можете не сомневаться: впечатление вам в любом случае будет обеспечено невероятно сильное, и поглотит вас оно без остатка!
…На зеленой лужайке перед спуском в пещеру появляется Вотан, за ним – Фрикка и Фрейя. Прохиндей Логе, уже разнюхавший, что Альберих под землей сковал кольцо власти и, поработив им своих вассалов-нибелунгов, поставил добычу золота на «промышленные рельсы», появляется прямо из пещеры, чтобы как раз и намекнуть Вотану, мол, «вот тебе удобный случай, чтоб играть без денег». Завязку фабулы венчает выход очаровательных великанов: лишь только Фазольт и Фафнер уводят Фрейю в залог ожидания платы за Валгаллу, недавно отстроенное ими «элитное» жилище богов, мы вслед за Вотаном и Логе, ненадолго с ними расставаясь, спускаемся, наконец, в пещеру. После 28 градусов на солнце погружаешься в промозглую прохладу подземного мира: температура в 12 градусов здесь держится круглый год. Спускаясь по скользким, влажным ступенькам, на ходу одеваешь на себя куртку, но надо быть предельно осторожным и внимательным: подземный «экстрим» для городского жителя с непривычки еще тот, но как же сильно увлекает это приключение!
Но что это за звуки? Неужели… Так и есть: удары молота о наковальню! И вправду, нибелунги что-то там себе выковывают... Вот и один из них: его мы видим, спускаясь всё дальше и дальше, пока не застываем у впадины, искусной подсветкой преображенной в подземное озеро. А вот и «резвящиеся» в нём русалки… Вот и Альберих, не отрывающий жадного взора от их золота. Это и есть первая театральная сцена, в конце которой дерзкий вор скрывается со своей вожделенной добычей. Пусть имитация озера – далеко не воды Рейна, иллюстративное погружение в предысторию событий весьма интересно и резонно.
Но прежде чем увидеть главную сцену подземного шоу с превращением Альбериха посредством волшебного шлема сначала в дракона, а затем в жабу, что в итоге и ведет к его пленению Вотаном и Логе, мы делаем большой крюк. Любуясь суровой красотой пещеры с дивными сталактитами, сталагмитами и сталагнатами (сталактонами), под «оркестровое» сопровождение темы из «Парсифаля» мы достигаем галереи первобытной наскальной «живописи» (клейм женских и мужских фигур, охотников, животных, растений, солнца и звезд). Обратный путь к месту главной сцены, естественные декорации которой, кажется, давно ждали такого незабываемого реалистического воплощения, не менее увлекателен. Нибелунги всё стучат и стучат по наковальням, и когда один вор, наконец, обкрадывает другого, к теме «Кольца» мы возвращаемся уже у выхода из пещеры на высоком утесе.
А между тем музыкально-театральная линия подземного маршрута ответвляется на две сцены из «Тангейзера». Сначала – грот Венеры, и хрестоматийному дуэту богини плотской любви и миннезингера Тангейзера, сполна вкусившего греха этой любви, мы завороженно внимаем из подземной долины, устремив взоры вверх на нишу-балкон в могучей скале. Другая сцена – шествие пилигримов, возвращающихся из Рима: мы стоим на узкой горной тропе, а пилигримы-хористы, несущие статую Христа, проходят по ней рядом, задевая нас складками своих аскетичных одежд. Другой массовый эпизод в развитие христианской темы – из «Парсифаля». Это масштабная симфонически-хоровая «фреска преображения» под чудодейственной аурой Священного Грааля. В основе этой сцены – христианское таинство Святого Причастия, и камера пещеры, где доблестные рыцари-хранители Грааля проводят главный и самый важный для них обряд, – словно алтарь храма. Именно таким видит его режиссер, и хваткий ассоциативный подход не подводит его и на этот раз.
В потрясающей акустике пещеры хоровые страницы звучат пронзительно мощно и чувственно, величественно и первозданно, а музыкальной филигранностью и экспрессией «Полет валькирий», восьмиголосный ансамблево-хоровой хит воинственных крылатых дев с огромными копьями, впечатляет не меньше. На площадку высокого утеса, где идет третья (наземная) часть фантазии (и это, похоже, не только режиссерская Валгалла, но и утес валькирий!), отважные дочери Вотана выезжают на трехколесных мопедах-колесницах, и их выезд-полет – финальный аккорд празднеств по случаю новоселья богов в Валгалле. К этому времени Фрейя воссоединяется с Вотаном и Фриккой, хотя сцена ее выкупа у великанов опущена. В результате выкупа Фрейи золото Альбериха, в том числе и кольцо всевластия, попадает к Фафнеру, убивающему из-за него своего брата Фазольта. Это лишь первая смерть из-за жажды власти над миром, и впереди – еще не одно кровопролитие. Но закат богов пока еще не виден, поэтому Логе с шумом откупоривает бутылку шампанского, и вся четверка богов с наполненными бокалами садится в первый ряд на VIP-места вместе со зрителями, чтобы беззаботно «оттянуться» на представлении, зачинаемом валькириями.
С последними тактами их вокального полета, с исчезновением за пределами «земной» Валгаллы, и боги незаметно «растворяются» среди смертных. А публика приглашается отведать местных вин от известного болгарского винного дома «Магура», который камеры одноименной знаменитой пещеры давно уже использует в качестве погребов для хранения своей брендовой продукции. После активного погружения в мир музыки Вагнера под сводами пещеры и приятной релаксации на финальной части шоу пропустить бокальчик красного вина, а затем «заполировать» его белым оказалось очень даже кстати! Но насладившись пещерной фантазией по мотивам опер Вагнера и отведав прекрасных вин, мы должны помнить, что за грандиозным трехчасовым шоу стоит огромный труд многих людей – не только мастеров творческих профессий, но и технических специалистов.
Организация масштабной феерии в естественно-природных условиях при весьма непростой топографии (как наземной, так и подземной) и большой дистанционной рассредоточенности «сценических створов» – задача архисложная, но, как показали усилия всех ее созидателей, выполнимая! Такого в мире не делал еще никто: этот проект абсолютно уникален и, несомненно, достоин быть занесенным в Книгу рекордов Гиннеса! Сценарную и режиссерскую инициативу Пламена Карталова заботливо поддерживают его ассистент Юлия Крастева, а также художники по костюмам Марта Миронска и Полина Ойстерхус, а в театральном гардеробе ощущается явная перекличка с постановкой «Кольца» на сцене Софийского театра оперы и балета. А как еще может быть иначе?!
В пещерной фантазии заняты Николай Петров (Вотан), Даниел Острецов (Логе), Илья Илиев (Альберих), Красимир Динев (Миме), Стефан Владимиров (Фазольт), Петр Бучков (Фафнер), Сильвана Правчева (Фрейя и Венера), Мартин Илиев (Тангейзер). На сей раз Фрикка – персонаж мимический (без пения), а октет валькирий представляют Ангелина Манчева (Хельмвига), Ирина Жекова (Ортлинда), Лилия Кехайова (Герхильда), Ина Петрова (Вальтраута), Мариела Александрова (Зигруна), Цвета Сарамбелиева (Росвейса), Александрина Стоянова-Андреева (Гримгерда), Благовеста Мекки-Цветкова (Швертлейта). Многие из солистов, конечно, запомнились по постановке «Кольца», но среди новых имен, в первую очередь, следует отметить прекрасную работу Ильи Илиева в партии Альбериха.
И, наконец, последнее. Этимология названия пещеры восходит к имени дочери бога-громовержца Перуна. В мифологии древних славян сердце крылатой воинственной девы небес Магуры навеки отдано славным ратникам и богатырям, и поэтому славянская Магура, поцелуй которой отправляет павшего на поле боя воина в райский Ирий, – аналог скандинавской валькирии, также ответственной за доставку поверженных в битве героев в вечное царство Валгаллы. Так что, скорее всего, полет германо-скандинавских валькирий Вагнера в окрестности знаменитой болгарской пещеры со славянским названием Магура – предначертанная свыше закономерность, нежели непредсказуемая случайность!
Фото Светослава Николова предоставлены Софийским театром оперы и балета
