Финальный аккорд V Международного фестиваля «Опера априори»
Даже среди наиболее изощренных и «продвинутых» меломанов всегда найдутся такие, кто искусство современных контратеноров, вышедших на мировую музыкальную арену и обозначившихся как весьма специфичный класс певцов относительно недавно (в последние пятнадцать-двадцать лет), либо полностью отрицает, либо относится к их искусству весьма скептически. Но такова объективная реальность: что есть – то есть. К подобного рода оперно-академическому исполнительству автор этих строк всегда испытывал устойчивый пиетет, ведь благодаря контратенорам сегодня в мире стало возможно услышать такие музыкальные раритеты, о которых еще недавно просто нельзя было даже помыслить!
При этом, естественно, необходимо понимать, что звучание контратеноров в партиях певцов-кастратов, каста которых давно уже канула в Лету, – всего лишь компромисс, всего лишь априорная возможность приблизиться к объективно недостижимому вокальному оригиналу. Но сегодня контратеноры зачастую вторгаются и в вотчину звучания женских голосов (как правило, в случае партий-травести), и если речь идет не об опере барокко, а о романтическом репертуаре XIX века, то при снятии травестийности с «традиционных» партий лишь приблизительно адекватные трактовки контратеноров сразу же неизбежно начинают выявлять в них стилистические перекосы.
Именно это и показал принятый буквально на ура последний бис программы любимца московской публики, знаменитого австрийского контратенора Макса Эмануэля Ценчича. Его концерт в столице состоялся 28 мая в Концертном зала имени Чайковского, ознаменовав финальный аккорд V Международного фестиваля «Опера априори». Номер в стиле à la russe, о котором идет речь, – популярнейшая третья песня Леля из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка». Для его исполнения артист вышел в цветасто-яркой рубахе навыпуск всё в том же стиле à la russe, чем умилил публику еще более, но сама вокальная трактовка этой пьесы на забавном русском языке предстала на грани, если хотите, «развесистой клюквы», ибо границы своего привычного барочного амплуа певец, что называется, «вольнодумно» нарушил.
Впрочем, повеселиться в конце большой монографической программы из музыки Николы Пóрпоры (1686–1768), наверное, можно было себе и позволить. Фрагменты опусов этого композитора – опять же, в исполнении зарубежных контратеноров, которых в нашей стране побывало с концертами видимо-невидмимо, – конечно же, время от времени звучали, но монографическая программа музыки Порпоры на сей раз была представлена в России впервые. Приуроченная к 250-летию смерти композитора, она стала одним из концертов мирового турне певца, проходящего в поддержку его нового компакт-диска «Никола Порпора. Оперные арии». Вспомним, что два года назад в Москве в Большом зале консерватории певец уже осуществлял промоушен другого своего диска «Неаполитанские арии» (ансамбль «Il Pomo d’Oro», дирижер – Максим Емельянычев), в рамках которого музыка Порпоры как важнейшего представителя неаполитанской школы звучала и тогда: речь идет о четырех оперных ариях.
Две из них – «Quel vasto, quel fiero» из «Полифема» (1735) и «Qual turbine che scende» (1732) из «Германика в Германии» – как раз и вошли в тот давний диск, а кроме них мы услышали тогда арии «Torbido intorno al core» из «Мериды и Селинунта» (1726) и «Agitata è l’alma mia» из «Покинутой Дидоны» (1725). На новом же диске «Порпора» записана лишь первая, однако в концерте нынешнего года она не звучала. Из контента этого диска на сей раз в Москве были представлены ария Агамемнона «Tu spietato non farai» из «Ифигении в Авлиде» (1735), ария Тезея «Nume che reggi il mare» из «Ариадны на Наксосе» (1733), ария Филандра «D’esser già parmi quell’arboscello» из одноименной оперы (1747), две арии Лотарио «Quando s’oscura il cielo» и «Se rea ti vuole il cielo» из «Карла Лысого» (1738), ария Аэция «Lieto sarò di questa vita» из одноименной оперы (1728) и ария Турно «Va per le vene il sangue» из оперы «Триумф Камиллы» (1760).
На круг выходит семь арий, и это значит, что Макс Эмануэль Ценчич исполнил ровно половину номеров, записанных на диске. «За кадром» остались еще одна ария из «Аэция», еще одна ария из «Филандра», еще одна ария из «Триумфа Камиллы», еще одна (третья) ария из «Карла Лысого», упомянутая выше ария из «Мериды и Селинунта», а также по одной арии из опер «Пор» и «Эней в Лациуме». В качестве «свободной» пьесы из серенады Порпоры «Анжелика и Медор» (1720) прозвучала также ария Роланда «Ombre amene». Итого, в основной программе концерта певец исполнил восемь арий. Один из двух бисов – третью песню Леля из «Снегурочки» – мы уже назвали, но главный интерес представляет первый бис, которым стала уже знакомая нам, но, оказалось, знакомая не вполне ария «Qual turbine che scende». Два года назад мы услышали ее как довольно продолжительную медленно-плавную меланхолическую пьесу, однако на сей раз она предстала как весьма компактная, поистине взрывная ария di bravura, что, похоже, и есть ее истинный музыкальный «паспорт».
Факту предъявления темпоритмически контрастных версий одной и той же музыки найти объяснение не удается, но в следующем сезоне (17 декабря) Московская филармония обещает «Германика в Германии» Порпоры в форме концерта («Капелла Краковенсис», дирижер – Ян Томаш Адамус). Думается, это и расставит все точки над «i». Титульную партию возьмет на себя Макс Эмануэль Ценчич, а вместе с ним в Москве ожидается интернациональный состав солистов, в котором значатся и наши российские звезды – уже маститая Юлия Лежнева и делающая в последние годы колоссальные успехи на ниве барочной музыки Диляра Идрисова. Так что российская дорога к музыке Порпоры пусть медленно, но довольно уверенно расширяется – и это, несомненно, прекрасно!
Аудиоальбом «Порпора» записан с камерным оркестром «Armonia Atenea» (дирижер – Георгий Петру), а его московская презентация (как и альбома «Неаполитанские арии» два года назад) состоялась с Московским камерным оркестром «Musica Viva». На сей раз за дирижерский пульт встал художественный руководитель этого коллектива Александр Рудин. Под его мастерскими опытными пассами оркестр предстал не просто чутким и тонким аккомпаниатором исполнителю-вокалисту, но и блестяще проявил себя как великолепный ансамбль в интерпретациях симфонических пьес Порпоры – увертюр к операм «Агриппина» (1708) и «Узнанная Семирамида» (1729), а также Камерной симфонии соль мажор (1736; op. 2, № 1). Кроме этого маэстро изумительно изящно и стильно провел соло в Концерте для виолончели, струнных и basso continuo соль мажор.
За ряд приездов в Россию – а впервые в Москве певец спел в конце 2013 года (то есть четыре с половиной года назад) – даже «невооруженным ухом» можно было убедиться, что его голос, постепенно отдалявшийся от звонкой «серебристой» легкости и энергично-яркой эмоциональности первых приездов, в какой-то момент вдруг взял курс на силовой напор. Неожиданно он стал инертно-статичным, приобрел «драматически матовый» колер. Эта метаморфоза обозначилась еще два года назад, и с тем, что мы наблюдали в 2016 году, сегодняшняя вокальная форма певца практически идентична. Сегодня его звуковедению присущи несколько пронзительная тяжеловесность и резковатость на forte, очевидное «проседание» некогда первозданной чистоты и свежести тембрального флера, уже не та безусловная степень свободы вокализации в верхнем регистре, что была раньше. Однако при этом класс технического мастерства певца-артиста всё еще, несомненно, высок!
Все эти наблюдения говорят лишь о том, что звучание голосов контратеноров, в силу искусственности их постановки, в принципе, всегда нестабильно, и редким исполнителям удается сохранять стабильность своей вокальной линии на протяжении долгих лет. Но вместе с тем техническая оснащенность певца, продемонстрированная им в этот приезд и в стремительно-быстрых виртуозных ариях di bravura, и в лирических кантиленах di sostenuto, по-прежнему дает повод для однозначно заслуженного к нему уважения, хотя живое восприятие звучания исполнителя в зале (особенно в части мелкой техники и напряженных «ходов наверх») порой всё же заставляло взывать к ожиданию заведомо бóльшему – к эстетике более академичной, изысканной, рафинированно тонкой…
Но мы живем в век совершенства звукозаписывающих технологий, и студийная запись любого певца – тот идеал-оптимум, что «вытягивается» всевозможными ухищрениями и в живом восприятии, как правило, недостижим. И если в живом концерте певец вас всё же сумел не на шутку зацепить (а нашему герою это явно по силам!), то с диском вы полюбите его еще сильнее, и никаких вопросов у вас никогда больше уже не возникнет. Именно в этом и кроется смысл подобных акций, но как всё-таки здóрово, что на сей раз в лучах бренда «Ценчич априори» в полную силу смог просиять и бренд «Порпора апостериори»!
Фото: Ира Полярная / Опера Априори
