В российской столице известнейший коллектив из Германии каждый раз выступал под управлением выдающегося российского (советского) маэстро, уроженца Латвии Мариса Янсонса. Этот дирижер – явный любимец нашей публики, и восхищаться им, несомненно, есть за что! Каждое выступление музыканта в Москве, где в последнее годы он появляется редко, но вполне регулярно, становится подлинным событием, незабываемо мощным творческим откровением, на которое способен истинно большой художник. За многие годы образ маэстро сложился в нашем сознании как образ музыканта интеллектуально тонкого, изумительно рафинированного, как хрестоматийный образ музыканта-перфекциониста.
Если аббревиатура SBR (Symphonieorchester des Bayerischen Rundfunks) в отрыве от контекста иногда всё же может потребовать пояснения, то в «расшифровке» имени Мариса Янсонса необходимости давно уже нет: этот музыкантский бренд уникален! В 1971 году после победы на Международном конкурсе дирижеров Герберта фон Караяна в Берлине легендарный Евгений Мравинский взял молодого тогда еще коллегу ассистентом в свой коллектив. Как постоянный дирижер этого оркестра – Заслуженного коллектива России академического симфонического оркестра Санкт-Петербургской филармонии – Марис Янсонс сохранял свои позиции вплоть до 1999 года.
Будучи главным дирижером Филармонического оркестра Осло (1979–2000), Марис Янсонс сумел вывести его в число топовых оркестров мира. Маэстро занимал также посты главного приглашенного дирижера Лондонского филармонического оркестра (1992–1997) и художественного руководителя Питтсбургского симфонического оркестра (1997–2004). Главным дирижером Симфонического оркестра Баварского радио он является с 2003 года, но уже с осени 2004-го стал и главным дирижером Королевского оркестра Консертгебау (Koninklijk Concertgebouworkest) – оркестра знаменитого Концертного зала в Амстердаме. Сотрудничество с ним, став дирижером-лауреатом, он завершил в конце сезона 2014/2015.
Наряду с этими двумя западноевропейскими оркестрами Марис Янсонс регулярно сотрудничает с Берлинским и Венским филармоническими оркестрами, но, похоже, с Симфоническим оркестром (а также и Хором) Баварского радио он сроднился наиболее тепло и близко. Срок его контракта с этими коллективами в качестве главного дирижера истекает лишь в 2021 году, так что на сегодняшний день эта творческая веха в жизни дирижера наиболее продолжительна и, похоже, наиболее плодотворна. Впрочем, к несомненным достижениям маэстро смело можно отнести его сотрудничество со всеми оркестрами из числа названных выше. Взять хотя бы два его сенсационных концерта в Москве с Королевским оркестром Консертгебау, состоявшиеся в ноябре 2013 года и приуроченные к 125-летию основания коллектива. Но речь в данном случае – не об этом феноменальном оркестре (еще одном мировом бренде, который творчество Мариса Янсонса, несомненно, обогатило), а о Симфоническом оркестре Баварского радио.
Его первый визит в Россию состоялся в рамках восточноевропейского турне (Загреб – София – Москва – Санкт-Петербург). Тот памятный московский концерт прошел 25 апреля 2009 года в Большом зале консерватории. Под управлением маэстро прозвучали Вторая симфония Брамса, «Вступление и смерть Изольды» из оперы Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда» и трехчастная сюита вальсов из оперы Рихарда Штрауса «Кавалер розы». Та программа, особенно опусы «двух Рихардов», произвела подлинный фурор, ведь такому филигранно выстроенному, идеально сбалансированному звучанию, такой драматически акцентированной, но при этом «просветленной прозрачности», такому расчетливо точному и плотному романтическому посылу внимать в наших залах не доводилось давно!
Отменное качество оркестрового звука, которое Марис Янсонс способен «вытягивать» из «своего родного» оркестра, еще больше поразило и восхитило во второй московский приезд коллектива в 2013 году. Два роскошных концерта в Большом зале консерватории прошли под эгидой IV Международного фестиваля Мстислава Ростроповича, который в тот год был посвящен Галине Вишневской. Программа концерта 29 марта включила тогда Шестую симфонию Шостаковича и «Фантастическую симфонию» Берлиоза, а 30 марта были исполнены Пятая симфония Бетховена, две сюиты из балета «Ромео и Джульетта» Прокофьева, а также сюита из балета «Жар-птица» Стравинского. Представленные новые программы с включением в них французской и русской музыки, естественно, не замедлили принести и новые яркие впечатления.
В нынешний третий приезд оркестра, организованный, как и первый, при содействии Московской филармонии, его единственное выступление в столице состоялось 17 мая на сцене Концертного зала имени Чайковского. Прозвучавшая в исполнении баварцев музыка Бетховена – Третья симфония ми-бемоль мажор («Героическая», op. 55, 1802–1804) – словно перекинула репертуарный мостик ко второму московскому визиту, когда была исполнена Пятая симфония композитора. Симфоническая поэма «Дон Жуан» Рихарда Штрауса (op. 20, 1887–1889) и хореографическая поэма «Вальс» Равеля (1920) весьма элегантно напомнили «с двух сторон» о прозвучавшей в первый приезд сюите вальсов из оперы «Кавалер розы».
«Героическая симфония» Бетховена – тот хрестоматийный классический опус, удивить интерпретацией которого весьма не просто, хотя на первый взгляд кажется иначе: дело в том, что это сочинение слишком популярно и слишком заиграно. Но поразить благодатной красотой интонационной линии, кристальной чистотой и эмоциональной живостью «программных» оркестровых высказываний, вдумчиво вплетаемых симфоническими нитями всех групп инструментов в единое музыкальное целое, баварским музыкантам явно удается! Свое музыкально мощное, фирменно яркое полотно они сплетают из тончайших градаций оттенков и динамических штрихов, и всё первое отделение вечера предстает упоительной классической разминкой перед точечными, но довольно мощными забегами музыки позднего XIX-го и первых десятилетий XX века.
Интерпретацию поэмы «Дон Жуан» на концерте Симфонического оркестра Баварского радио в Москве можно уподобить стихии, манящей и неотвратимо увлекающей в свою властную, прихотливо трансформирующуюся музыкальную воронку. Психологические аспекты вечной темы человеческого бытия, то искрясь и бурля, то разливаясь в звучностях высоких сфер, наполняющих душу светом вселенского оптимизма, преломляются сквозь призму старинной испанской легенды, связанной с именем жившего в середине XIV века севильского аристократа-ловеласа Дона Хуана Тенорио. Его вопиющее беспутство слыло притчей во языцех по всей Севилье, но с рук ему всё сходило благодаря дружбе с королем.
Композитора на создание опуса вдохновила «Смерть Дон Жуана», одна из последних поэм австрийца Николауса Ленау (1802–1850), создавшего свой вариант известного мифа. Бесшабашный герой клянется в нём в любви всем женщинам, встающим на его пути, но теряет бдительность на пиру, куда толпу соблазненных им дам приводит сын губернатора, убитого Дон Жуаном много лет назад. Герой-ловелас погибает от удара шпаги того, кто с детства вынашивал планы мести за своего отца, а на свой последний в жизни пир он как раз и приглашает статую убитого им губернатора.
Казалось бы, всё предельно просто, но образы-лейтмотивы Рихарда Штрауса в этом небольшом (около 20 минут) опусе складываются в довольно разветвленную, мастерски прихотливую картину «изысканно-волшебной» абстракции музыки, и мы с восхищением внимаем сплаву эстетики позднего романтизма и зарождающегося модерна. Последний уже отчетливо витает в самóм воздухе партитуры, многослойно расцвеченной целым спектром солирующих инструментов, которые у баварских музыкантов звучат поистине мастерски, впечатляя технической отточенностью и стилистическим лоском! В этом опусе маэстро Янсонс, кажется, и сам ассоциируется с сакральной «творческой жертвой». Если в лице Дон Жуана она приносится на алтарь человеческой справедливости и искупления, то в лице маэстро – на алтарь мировой музыки, просветляющей слушательское сознание.
По масштабности интерпретации и центральному месту в программе грандиозной кульминацией вечера становится именно «Дон Жуан» Рихарда Штрауса, а подлинно вихревым, бушующим финалом-апофеозом – «Вальс» Равеля. Первый же бис – изящный «Менуэт» Боккерини в переложении для оркестра – звучит следом, словно, для того, чтобы другим бисом – еще одним филигранным вихрем, финалом балета «Чудесный мандарин» Бартока – окончательно поразить воображение публики на контрасте несопоставимого…
Фото предоставлены пресс-службой Московской филармонии
