В Зальцбурге показали нечто несусветное
Долго я откладывал этот репортаж, пребывая в сомнениях, стоит ли вообще освещать то, что было показано в Земельном театре Зальцбурга под видом новой постановки мюзикла «Спамалот» британской комик-группы «Монти-Пайтон», но потом подумал, что прятать голову в песок не очень профессионально: в конце концов, люди же работали…
Переоценить влияние «Монти-Пайтон» на историю комического, по-видимому, уже невозможно. Один из четырёх полнометражных фильмов группы «Житие по Брайану» является безусловным шедевром абсурдистского юмора, постоянно балансирующего на грани идиотствующей сатиры.
Главным проектом шестёрки «пайтонов» (или «питонов») было выходившее на BBC с 1969 по 1974 гг. шоу «Летающий цирк Монти-Пайтон», несколько эпизодов которого из сезона 1970 года и стали основой либретто нового мюзикла, написанного Эриком Айдлем и Джоном Ду Презом через много лет после распада группы в 1983 году.
Участники «Монте Пайтон» Терри Джонс, Майкл Пейлин, Джон Клиз, Грэм Чепмен, Эрик Айдл, Терри Гилиам не прерывали творческих контактов, в результате которых в 2005 году в бродвейском «Шуберт Театре» и состоялась премьера пародийной истории о божественной миссии короля Артура.
Основным «припевом» остроумной в целом партитуры стал хит из упомянутой выше пародии на Евангелие «Always Look on the Bright Side of Life»,
благодаря которому, собственно, мюзикл и был удостоен знаменитой премии «Тони» в трёх номинациях: за лучший мюзикл, лучшую режиссуру (Майк Николс), лучшую женскую роль (Сара Рамирес).
Совсем недавно в Зальцбургском Земельном театре была закончена серия показов новой постановки немецкоязычной версии «Спамалота», впервые увидевшей свет в Кёльне в 2009 году. Однако даже в Кёльне, который является едва ли не официальной гей-столицей ФРГ, тема нетрадиционной сексуальности не педалировалось с такой настойчивостью, с какой она муссируется в зальцбургской постановке, осуществлённой режиссёром Андреасом Гергеном.
Не спорю, что благодаря карнавальному использованию травестийно-гомосексуальной атрибутики сфера комического в «Спамалоте» расширилась,
подобно сексуальной ориентации некоторых его персонажей, но ближе к финалу, в котором один из рыцарей Круглого стола мчится спасать принцессу, которая оказывается стареющим геем-девственником (что шизофренично уже само по себе), у меня при всей моей толерантности к проблеме начало складываться ощущение какой-то нездоровой навязчивости (как говорится, ein Вisschen zu viel, или, выражаясь проще, a little bit too much).
Разумеется, я не связывал свои ощущения с беспримерно восхитительной актёрской и вокальной самоотдачей ансамбля исполнителей, ядром которого стали Уве Крёгер (Король Артур), изысканная, хоть и хрипловатая Пия Дувес (Озёрная фея), Марк Зайтц (Сэр Робин), Саша Оскар Вайс (Сэр Ланселот), неподражаемый и феноменально голосистый Элиот Карлтон Хайнес (Пэтси), Аксель Майнхард (Сэр Бедевер) и др. Скорее меня напрягло обилие юмора «ниже пояса», который, честно говоря, вынуждал поёживаться.
Чтобы было понятно, о чём речь, упомяну лишь один эпизод осады французской крепости, защитники которой были представлены манерными извращенцами, пугавшими рыцарей Короля Артура своим акробатическим умением дудеть в трубы местом ниже копчика.
В этом месте даже я, который до неприличия любит театр абсурда и жёсткого стёба, смеяться перестал.
Несмотря на это, я получил несказанное удовольствие от музыки (а представление сопровождал оркестр «Моцартеума» под управлением Петера Эвальдта), от игры артистов, от нарочито пошлых в своей яркой вычурности декораций и костюмов и от залихватских пародий на вагнеровские тяжеловесные шедевры (ясное дело, что авторы постановки не могли не прокатиться катком как по «Парсифалю», так и по «Лоэнгрину»!), тем более что и атмосфера в барочном зале Земельного театра была, как на стадионе: свист, смех, овации, истерики, стоячие овации, опять истерики, - интерактив и драйв просто необычайные.
Само собой, в этой балаганно-площадной эстетике никому не было дела до «точности интонирования», «филировки переходов», «сбалансированного использования резонаторов» и пр.: эстетический регистр цирка не подразумевает детально выделанной драматургии. Собственно, по этой причине рассматривать зальцбургского (да и любого другого) «Спамалота» в этой связи никак невозможно. Но как социокультурный феномен эта работа меня зацепила той самой «проблематикой ниже пояса», и, справедливости ради, я понемногу пересмотрел все доступные мне записи этого мюзикла: ну неужели он действительно весь про пи…рсонажей?
Разумеется, никакого намёка на сексуальную, скажем так, разносторонность рыцарей Круглого стола я нигде больше не обнаружил и задумался: а зачем эта «моносексуализация» понадобилась режиссёру Андреасу Гергену?
Зачем вообще эта проблематика сегодня ввинчивается в современный театральный и, шире, культурный обиход?
Вспомним мюнхенского «Онегина» в постановке Варликовски, где Ленский и Онегин — любовники (в этом спектакле летом 2015 года выступала Анна Нетребко), или прошлогоднюю премьеру оперы (achtung!) «Горбатая гора» в том же Земельном Театре Зальцбурга, или что-нибудь совсем актуальное — травестийную подоплёку балетных сцен нового «Ариоданта», показанного на Троицком фестивале… Что объединяет эти странные (местами — шизофренические) «откровения»? На мой взгляд, этот общий знаменатель — некоторая болезненность.
Если провести аналогию с ботаникой, то именно болезнь шиповника собачьего (избыточное количество его лепестков) была использована селекционерами для выведения нескольких сотен декоративных сортов одного из самых красивых цветов — розы. Но тут всё понятно: роза, несмотря на патологию своей генеалогии, — феномен запредельной красоты. Из области сугубо эстетической можно привести примеры аномально высоких голосов кастратов (их современный аналог — контртенора): тут тоже вопросов нет.
А какой, простите, смысл культивировать в публичном пространстве гомосексуальность? Какая от неё польза?
Почему с тем же успехом не пропагандировать на театральных подмостках пневмонию, туберкулёз или болезнь Альцгеймера? Да ещё и веселиться по этому поводу?
Многие врождённые проблемы со здоровьем, увы, также не лечатся, но от этого не перестают быть проблемами. Стоит ли над этим потешаться? Нет, конечно. Но стоит ли эту «необычность» навязчиво культивировать как вариант нормы? Вопрос довольно болезненный, хотя ответ, казалось бы, очевиден: всё, что не ведёт к приумножению жизни, должно служить либо её (жизни) украшению, либо её же защите.
Возможен и третий вариант — самоирония.
Ведь очень часто (практически всегда) художник рассказывает о том, что его по-настоящему волнует и беспокоит. Может быть, в новой постановке «Спамалота» в Зальцбурге очаровательный режиссёр Андреас Герген решил пошутить над самим собой? Очень может быть. Но, как сказал один мой знакомый артист, это намного больше того, что лично мне хотелось бы узнать о режиссёре в связи с проблемой карнавально-сатирической интерпретации средневекового сюжета в одной из самых забавных работ «Монти-Пайтон».
P.S. В одной беседе руководитель Тирольского фестиваля в Эрле — знаменитый дирижёр Густав Кун — заметил: «В человеке сегодня слишком много образования и мало жизни. Слишком много личности и мало сущности. Слишком много одежды и слишком мало тела. Ведь главное достижение моей жизни не моя карьера, не фестиваль, не академия, а шесть дочерей…»
А ведь Кун прав: сегодня Европа задыхается в миазмах толерантности и мультикультурности,
но правила хорошего тона предписывают молчать о том, что коренное население Германии и Австрии практически вытеснено из целых отраслей экономики, что налоговое бремя растёт, расходы на содержание трудоспособных иждивенцев увеличиваются, в школах детей учат писать не сочинения, а заполнять бланки заявлений на социальное пособие, а количество беженцев уже сегодня в шесть (!) раз превышает численность регулярной армии.
Но и это всё ещё цветочки, ведь проблема не в том, что кто-то старательно затягивает удавку терпимости на шее германской нации, крупные города которой давно уже напоминают Бангладеш, а в том, что гендерный перекос в программах европейского образования уже стал притчей во языцех. В одном из немецких детских садов воспитательница осудила (!) мальчиков за интерес к девочкам: ведь любовь же такая многогранная, что ради неё и целому народу вымереть не жалко…
Фото: Анна-Мария Лоффельбергер
