«Я простой человек — люблю жизнь и животных»
Суми Йо (Суми Чо) — уникальная, неподражаемая, легкая, свободная как в пении, так и в жизни — снова выйдет на сцену в Москве. В преддверии своего выступления в Большом зале консерватории 16 июня она дала интервью нашему изданию. Это не была устная беседа, когда у журналиста есть возможность что-то уточнить, переспросить, задать дополнительный вопрос. Наша знаменитая собеседница письменно отвечала на вопросы, присланные ей по почте, что, согласитесь, большой комплимент с ее стороны, ведь не каждая звезда находит время, чтобы сесть за стол и написать о себе несколько страниц текста на английском языке. Итак, о слезах и радостях профессии певицы, о своей обычной жизни в Италии — Суми Йо в эксклюзивном интервью порталу Belcanto.ru.
— Расскажите, пожалуйста, о своем детстве. Каковы ваши воспоминания о первых шагах в профессии, заставляли ли вас заниматься, ведь вы начали учиться музыке в 4 года? Приходилось ли плакать, были ли вы лишены детских радостей из-за необходимости постоянно упражняться?
— Должна признаться, что из-за необходимости постоянно заниматься музыкой мое детство было для меня не самым легким периодом в жизни. Помню, что иногда я даже плакала, но не от того, что занятия давались мне тяжело, а потому что не было возможности поиграть с друзьями. Да даже и после того, как я окончила школу, моим родителям еще долгое время приходилось заставлять меня заниматься музыкой.
— Когда пришла подлинная любовь к музыке? Преодолели ли вы страх выхода на сцену, который знаком многим неопытным музыкантам?
— Мое первое официальное выступление на сцене состоялось уже в качестве студентки музыкального отделения, когда я училась во втором классе Высшей школы (прим. — в Республике Корея в высшие школы поступают в первый класс в возрасте 17 лет). Мы выступали дуэтом с одним из моих коллег-пианистов, ведь как вокалистка я бы в любом случае не смогла обойтись без аккомпанемента, и это выступление стало для меня выдающимся, незабываемым событием. Помню, что мне было абсолютно не страшно петь для полного зала, и даже наоборот — будучи юной и неопытной, я получала от выхода на сцену огромное удовольствие.
— В последние десятилетия изменилась европейская система воспитания детей. Родители щадят детскую психику, стараются не нагружать их лишней информацией, поощряют даже за весьма скромные успехи. В то же время восточная система воспитания основывается на прямо противоположных принципах. В результате азиатские страны начинают обгонять европейцев по интеллектуальным и творческим достижениям. Считаете ли вы свою карьеру итогом именно такой системы воспитания? Видите ли вы отрицательную сторону ранних занятий музыкой, жесткой дисциплины, самоотречения ради искусства?
— Каждая система воспитания будет отличаться от других в зависимости от ее конечной цели. Если цель — лишь общее образование молодого человека, то для этого не нужны тяжелый труд и строгая дисциплина. Если же задача состоит в том, чтобы вырастить будущего профессионального музыканта, то на каждом этапе обучения студента требуется четко структурированная образовательная система. В моем случае музыкальное образование хотя и было нацелено на то, чтобы сделать из меня профессионального музыканта, тем не менее не имело строгой системности.
Я уверена, что для появления истинных музыкантов-профессионалов абсолютно необходимо прививать любовь к музыке с самого раннего детства. Понятно, что подростки и так любят музыку, но в основном популярную, которую не назовешь серьезной. Но уж коли мы ведем речь о воспитании профессиональных музыкантов, то тут важно поднять вопрос о том, как заставить их потратить необходимое время на то, чтобы приблизиться к истинному пониманию классической музыки. Нужен кто-то, кто смог бы терпеливо доносить основные тонкости серьезных музыкальных произведений до молодых людей, рассказывать историю их создания, объяснять, как они сделаны, в чем состоит удовольствие от их прослушивания.
Когда студент почувствует дух классической музыки, поймет и полюбит ее, как молодежь чувствует и понимает поп-музыку, то уже на следующих этапах строгая система подготовки профессионалов поможет ему продвинуться в выбранной музыкальной специальности. Непростой задачей могут стать способы общения педагогов с молодежью, чтобы вдохновить их на серьезные занятия в области классической музыки. Я думаю, что мы должны относиться с уважением и терпением к молодежи и предоставить им шанс самостоятельно решать, как им поступать с этим видом культуры.
— Интересно было бы узнать подробности о ваших годах учебы в Академии «Санта-Чечилия» в Риме, о ваших педагогах Карло Бергонци и Джанелле Борелли. Действительно ли всё то, чему вас научили в Италии, вы не смогли бы получить в Сеуле? Как складывалась ваша жизнь в Италии в годы учебы?
— В отличие от обучения в моем родном городе каждый день в академии был потрясающим. Ко мне относились с большим уважением, и я могла свободно выражать свои мысли, спрашивать обо всем, что меня волновало. Ценилось любое проявление любознательности, которая считалась важным средством развития личности музыканта. Конечно, наивысшее наслаждение я получала от занятий вокалом с моими педагогами, но также вся система обучения в академии способствовала моему широкому музыкальному образованию. Приобретенные мной знания по истории музыки помогли мне представить, к чему я должна стремиться, чего я смогу достигнуть после окончания учебы, понять, куда меня направляют преподаватели. Большим подспорьем в обучении был легкий доступ к различным музыкальным мероприятиям как внутри школы, так и за ее пределами. Мои педагоги не только научили меня музыкальному мастерству, вокальной технике и пониманию того, что такое лиризм в опере, но также показали, в чем заключается само понятие «профессиональный музыкант». В Сеуле, до поступления в академию «Санта-Чечилия», я поняла, почему я должна стать оперной певицей. В Италии же мне показали, как я смогу этого достичь.
— Имеет ли решающее значение для карьеры певца участие в международных конкурсах? Что вы скажете о роли счастливого случая в жизни музыканта? Можно ли назвать таким случаем вашу встречу с Гербертом фон Караяном?
— Я думаю, что участие в международных конкурсах необходимо, чтобы понять, на каком этапе профессиональной карьеры ты находишься. Победа в конкурсах дает повод гордиться собой и строить планы на будущее, в то время как поражение помогает оглянуться назад и понять, где были допущены ошибки, вернуться, исправить их и в каком-то смысле начать сначала.
Счастливый случай — это одна из неподвластных музыканту составляющих его карьеры. Однако в данном вопросе гораздо важнее вовремя ухватить удачу за хвост, нежели дожидаться, пока она замаячит на горизонте. Когда ты наготове, такая возможность появляется гораздо чаще, и преимущество всегда будет на твоей стороне.
— Участвуете ли вы в работе жюри конкурсов вокалистов?
— В последнее время мне довелось быть членом жюри в нескольких оперных домах и других организациях. Наиболее интересной мне показалась работа в жюри театра Колон в 2012 году в Буэнос-Айресе.
— Сталкивались ли вы в своей карьере со случаями национализма со стороны европейских менеджеров или режиссеров спектаклей?
— Разумеется. Особенно, когда была молодой. Но когда у тебя за плечами уже хорошая музыкальная карьера, то сталкиваться с предрассудками и дискриминацией приходится все реже и реже. Но прежде чем это произойдет, на борьбу уйдет немало сил. Как только ты вооружишься сильным желанием и возможностями, которые заставят людей уважать тебя, тогда ты больше не столкнешься с этой проблемой. Она существует везде, не только в Европе. Может быть, у людей это в крови?
— В последние годы вы чаще выступаете с сольными концертами, чем в опере. Устали от режиссеров? Не нравятся партнеры? Какая-то другая причина?
— В любой организации или структуре существуют свои ограничения, в основном связанные с бюджетом. Не все театры имеют возможность постоянно нанимать оперных певцов высокого уровня. Да это и не гарантирует успех той или иной постановки. Для того чтобы постановка оказалась успешной, необходимо комбинировать различные факторы, которые помогут достичь нужного результата.
По мере своего профессионального роста ты стремишься работать на сцене с людьми одного с тобой уровня. Необходимость работать с людьми разных музыкальных взглядов и пристрастий всегда представляла сложную задачу для людей в музыкальной индустрии. Я чувствую то же самое. Поэтому для меня стало довольно естественным сфокусироваться на сольных концертах, нежели на опере, ведь это позволяет мне самой контролировать всю программу и способы подачи себя перед публикой. Оперные выступления вокалистов, конечно, имеют определенные технические и личностные особенности, но и в сольных концертах для них есть место. Оставаясь оперной дивой, я выступаю на концертной сцене и получаю от этого не меньшее удовольствие.
— Отражаются ли черты сыгранных вами героинь в вашем характере, в вашей судьбе? Какая из них наиболее близка вам? Довольно часто вы исполняете арию куклы из «Сказок Гофмана» Оффенбаха. Считаете ли вы ее комичной или трагикомичной? Возможны ли параллели из жизни современной женщины с образом этой героини?
— Когда я выступаю на сцене, я становлюсь персонажем, которого играю. Но в то же время по завершении представления я обучена возвращаться к нормальной жизни максимально быстро, чтобы не смешивать два разных характера. Как певица, я часто оказываюсь перед непростым выбором материала для моих выступлений, и этот выбор подчас приводит меня к внутреннему конфликту: стоит ли мне показать перед публикой то, в чем я наиболее успешна, или всё же стоит подумать в первую очередь о том, что нравится слушателям? Конечно, после многих выигранных конкурсов мне больше не нужно демонстрировать себя, чтобы доказать, каким хорошим оперным исполнителем я являюсь.
Я думаю, одна из причин, по которой люди слушают оперу, — это желание спроецировать себя на персонажей оперного сюжета. Кроме того, существует немало людей, которые приходят в оперу просто так, обладая при этом очень ограниченным ее пониманием. И на концерте необходимо удовлетворить представителей различных видов аудитории. А исполнение партии Олимпии в «Сказках Гофмана» и в опере, и в концерте дает мне возможность сделать это как в вокальном, так и визуальном отношении. Я делаю все от меня зависящее, чтобы раскрыть смысл образа Олимпии независимо от уровня публики. Так что слушатели для меня всегда на первом месте, мои усилия всегда направлены на то, чтобы доставить радость публике, и когда я вижу эту радость, я удовлетворена. Чаще всего люди считают Олимпию весёлой, а саму партию — комичной. Но я думаю, что в ней скрыто много печали. Однако я не хотела бы углубляться в психологический анализ этой роли.
— В России вы бываете часто, среди русских музыкантов есть ваши друзья, многим памятны ваши совместные выступления с Дмитрием Хворостовским. С дирижером Александром Сладковским вы выступаете тоже не в первый раз. Каково ваше впечатление от работы с ним и его оркестром?
— Чудесный музыкант. Мне нравилось его теплое и заботливое отношение ко мне. Мне очень нравилось работать с ним и его оркестром.
— В предстоящем концерте в Москве, кроме оперных номеров, вы собираетесь исполнить три арии из оперетт Штрауса и Легара. Хотите ли вы таким способом «разбавить» серьезность своего выступления? Известно, что вы с удовольствием выступаете в разных легких эстрадных жанрах вроде кроссовера, исполняете арии из мюзиклов, участвовали в записи музыки к фильму «Девятые врата». Какова причина такой широты музыкальных пристрастий?
— Ответ достаточно прост: мне нравится делать это. Музыка не должна быть всё время серьезной не только для слушателей, но и для исполнителя. Точно так же, как я фактически «озвучиваю» роль Олимпии в опере Оффенбаха, мне нравится, когда мой голос накладывается на изображение в фильме. Насколько позволяют мне вокальные данные, я с удовольствием исполняю легкую музыку, поскольку у меня хорошо получается выразить различные эмоции, которые обычно содержатся в произведениях популярных музыкальных жанров. Между тем, я бы не сказала, что арии из оперетт Штрауса и Легара включены в мое выступление для того, чтобы «разбавить» серьезность остальной программы. Скорее, я исполню их для того, чтобы сбалансировать темпы различных частей моего концерта.
— В 2005 году накануне первого приезда в Россию вы сказали одному журналисту, что не исключаете для себя выступления в русском репертуаре. Осуществляется ли это намерение? Какие произведения русских композиторов любимы вами?
— Я восхищаюсь русскими композиторами, глубиной, теплотой, красочностью их произведений. Даже несмотря на то, что я не испытываю ограничений в репертуаре, я была бы рада включить произведения русских композиторов в свое выступление в России. Но я проявляю осторожность в этом вопросе. Ведь в отличие от итальянского или французского языка, на которых я говорю свободно, мое понимание русского ограничено. Поэтому я опасаюсь исполнять произведения ваших композиторов в концерте, аудитория которого будет целиком состоять из носителей русского языка.
— В прошлом году в Москве вы вручили грант Центру оперного пения имени Галины Вишневской. Расскажите, пожалуйста, о вашей благотворительной деятельности в области музыки.
— Из-за моей высокой нагрузки и плотного расписания, я не могу участвовать в благотворительных проектах настолько, насколько мне бы хотелось. 10 лет назад я начала эту деятельность с детей, которые получают музыкальное образование. Я всегда стараюсь проводить какое-то время с юными исполнителями. Если говорить о моей помощи молодым музыкантам в возрасте студентов консерватории, то я часто даю им бесплатные мастер-классы. Удивительно, но я не провела ни одного мастер-класса в моей родной стране, в то время как повсюду в мире делала это много раз. KIA – это как раз та компания, с которой у меня сложилось долгосрочное сотрудничество на поприще благотворительности — как дома, так и за границей. Недавно я участвовала в переговорах с компанией по поводу оказания поддержки детям и молодым талантам по всему миру.
— Как складывается ваша жизнь в Италии вне профессии? Ведете ли вы уединенный образ жизни? Имеете ли хобби? Может быть, вам интересна политика? Другие виды искусства? От чего вы испытываете сильные впечатления, что может вас потрясти до глубины души?
— Я самый обычный человек, который постоянно мечтает вернуться домой из-за океана. Один факт по поводу Италии: они очень ценят семью. Мне нравятся такие отношения с моими соседями, когда я могу пригласить их к себе на небольшой домашний ужин и угостить вкусной едой. Я не особо интересуюсь политикой. У меня обычные человеческие интересы: я люблю жизнь и животных. К моим увлечениям относится живопись, я наслаждаюсь этим видом искусства, но из-за недостатка времени вынуждена себя ограничивать в этой любви. Я не тот человек, кто живет сильными страстями, чаще я наблюдаю их по телевизору, хотя сама живу обычной жизнью и считаю себя вполне простым человеком.
— О вашей любви к животным действительно известно многим. Занимаетесь ли вы общественной деятельностью по защите и помощи животным? Не кажется ли вам, как многим любителям животных, что они во многом лучше людей?
— Да, я люблю животных и принимаю участие в заботе о брошенных животных в приюте, когда посещаю Корею. Кроме того, я руководитель общества KARA (Корейская ассоциация защитников животных) и пытаюсь найти деньги для лучшего содержания бездомных животных. Я жертвую средства, сколько могу, организациям, которые разделяют мои взгляды. Не знаю, есть ли у животных особенное качество быть похожими на людей, но иногда я чувствую себя мамой этих несчастных созданий.
