Анна Винницкая в Брюгге
21 октября во фламандском Брюгге состоялся концерт Симфонического оркестра Фландрии с красноречивым названием РОССИЯ. Слово это было выписано на афишах и программках кириллицей, напоминающей угловатый шрифт времён Окон РОСТА. При всём желании показать диапазон русской музыки за один вечер невозможно, поэтому слушателям были предложены полонез и вальс Чайковского из «Евгения Онегина», Второй фортепианный концерт Прокофьева и Первая симфония Шостаковича.
Слияние молодой силы юности с гармоничной глубиной зрелости, обещание и свершение – так можно было бы охарактеризовать прозвучавшую программу. Феноменальное исполнение концерта Прокофьева молодой пианисткой Анной Винницкой становится безусловной вершиной концерта, перетягивая даже симфонию, звучащую во втором отделении.
По словам самой солистки, играет она этот концерт со смешанными чувствами. С одной стороны – этот трагический концерт был посвящён Прокофьевым памяти близкого друга М. Шмидтгофа, покончившего самоубийством в 1913-м. С другой – именно этот концерт принёс Анне Винницкой первый приз на конкурсе королевы Елизаветы в 2007-м году, и для неё это – символ победы.
Музыка концерта, в которую вступление оркестра и рояля как будто входит осторожными шагами, развивается до небывалых драматически острых высот. Кажется, что техническим возможностям солистки поистине нет предела. Даже видеть её лицо во время исполнения – наслаждение, настолько музыкально точно оно отражает все сложные и прихотливые, феерически трудные пассажи и ритмику произведения. Чуткий контакт дирижера Секио Кима и солистки несомненен, и результат этого внимательного сотворчества просто блистателен.
Принято желать молодым исполнителям дальнейшего творческого роста, но в этом случае подобные слова прозвучали бы натянуто. Винницкая при всем очаровании её молодости – большой и состоявшийся музыкант, обладающий зрелым репертуаром, поэтому хочется пожелать себе и публике как можно чаще встречаться с её яркими интерпретациями.
...Легко рассуждать о музыке, живя почти через сто лет после создания того или другого произведения и имея возможность ретроспективного обзора всего последующего творчества композитора. Легко расставлять акценты на историческом, политическом и общественном фоне, зная биографию творца от и до, манипулируя названиями стилей и течений...
После нарядной симметрии Чайковского из первого отделения симфония Шостаковича встаёт перед отзвучавшим 19-м веком, как Пушкин перед Державиным. Первая симфония 19-летнего Шостаковича, опус 10, дипломная работа при выпуске из Консерватории... 1924 год, автор – тапёр в синематографе под фильмы Чарли Чаплина. Три года после смерти Блока, шесть лет после 18-го года и поэмы «12», в которой «и идут без имени святого все двенадцать вдаль...», семь лет после Октябрьской революции. Шествие это только начинается, и множество громов грянет ещё после. Цитаты из этой симфонии войдут потом в Восьмой квартет. Ещё будут и Пятая, и острая боль Седьмой, и короткий оазис Девятой, и «разрыв аорты» Тринадцатой...
Всё это будет потом, а сейчас звучит Первая, поднимающаяся к своему завершению, как на шпиль башни – для лучшего обзора. Финал симфонии встаёт как зарево, как невероятное обещание гения, как предвидение своей судьбы, и общий симфонический взрыв оркестра после кажущегося умиротворенного соло виолончели – это клич пушкинского же Золотого петушка. Первая симфония – щедрый залог, когда паруса ставятся на ещё не поднявшийся ветер, когда расправляются крылья с только появившимся молодым крепким оперением.
К большому сожалению, дирижёр из Японии Секио Ким проводит симфонию с каким-то генетическим спокойствием и определённой скупой сдержанностью. Не хватает размаха и глубины вдоха, не хватает той же щедрости и широты жеста, с которой Шостакович выпускает своё творение в мир.
На бис была сыграна увертюра к «Руслану и Людмиле», что вместе с Чайковским стало своеобразной золотой рамой 19-го века, заключившей музыку начала двадцатого в свои объятия. Но пиком программы так и остаётся концерт Прокофьева в исполнении Анны Винницкой. Перед которой впереди – весь двадцать первый.
