Известный композитор и музыкальный деятель, москвич по рождению и образованию Александр Чайковский приступил к исполнению обязанностей ректора Петербургской консерватории, сменив на этом посту Сергея Ролдугина. Нового руководителя представил профессорско-преподавательскому коллективу Михаил Швыдкой: назначение произошло скоропалительно и довольно неожиданно для большинства. С Александром Чайковским встретилась Гюляра Садых-заде.
— Для начала проясним ситуацию: вы преподаете в Московской консерватории композицию уже двадцать семь лет. Сменили на посту заведующего кафедрой Лемана…
— Я начал заведовать уже при нем. Альберт Семенович Леман, собственно, и внедрил меня на кафедру. Да, я до сих пор преподаю в Московской консерватории, только перешел на полставки. И по-прежнему заведую кафедрой: меня просто не отпустили.
— К тому же вы остаетесь художественным руководителем Московской филармонии.
— Да, до выборов ректора. Произойдут же выборы, по моим расчетам, никак не раньше марта-апреля. Если я выиграю выборы – если я вообще пойду на них, это пока вопрос открытый, – тогда уйду из Московской консерватории. Не раньше. У меня в классе сейчас три аспиранта, один дипломник и три студента, которые заканчивают в будущем году. Не могу же я их бросить!
— Насколько мне известно, у вас были когда-то мысли стать ректором Московской консерватории.
— Я бы сказал так: мыслей не было, но шаги предпринимались. Если копать историю – я уже дважды отказывался от поста ректора Московской консерватории. Еще в советское время, году эдак в 1989-м, Губенко в бытность свою министром культуры предлагал мне это кресло. Справедливости ради стоит упомянуть, что он предлагал его последовательно Щедрину, Плетневу, Башмету, мне и Третьякову. И все отказались. Щедрин тогда уже перебирался в Германию, остальные были активно концертирующими музыкантами. Позже мне предлагали участвовать в выборах, когда Овчинников избирался на второй срок. И я опять отказался. И только когда в Московской консерватории развернулся финансовый скандал, я решился участвовать в выборах. Мы даже думали выдвигаться вместе с Башметом и посмотреть, что из этого выйдет. Впрочем, и тогда у меня сохранялось довольно скептическое отношение к этому мероприятию. Потом я понял, что мне вовсе не хочется разбираться во всяких финансовых нарушениях, которые тяжким грузом лежали на консерватории. И я решил сойти с дистанции. Понял, что не готов.
— И тогда Соколов, нынешний министр культуры, остался единственным, безальтернативным кандидатом…
— Именно. Понимаете, собственной финансовой команды у меня не было. А положение было довольно запутанное.
В Петербурге же предложение Сергея Павловича Ролдугина сменить его на посту ректора оказалось настолько неожиданным, что я согласился. А в Москву, если б даже предложили, я все равно бы не пошел.
— Почему? Вы же москвич, выпускник Московской консерватории?
— Ну и что? Во-первых, мне нравится жить в Петербурге, причем гораздо больше, чем в Москве. Во-вторых, у меня жена работает в Мариинском театре, она скрипачка, у нее хорошее место. Зачем же мне срывать ее из Петербурга, перевозить семью в Москву, когда здесь всем нам лучше? Какой смысл? В-третьих, ситуация, сложившаяся вокруг Московской консерватории, гораздо сложнее. У консерватории три концертных зала: Большой, Малый и Рахманиновский. И в них происходит интенсивная концертная жизнь, независимая от консерватории. А на деле это означает постоянные арендные взаимоотношения, бесконечный торг, возможность разнообразных махинаций. Согласитесь, это отпугивает. Торговля Большим залом Консерватории, залом, имеющим огромное международное значение, – это очень соблазнительная провокация.
— Но и здесь, в Петербургской консерватории, имеются два зала: Глазуновский и Оперная студия.
— И все же здесь решать проблемы проще. Кроме того, Московской консерватории принадлежит огромная территория – что-то около гектара – прямо за зданием, в самом центре Москвы, в районе Кисловского переулка. Там стоят развалюхи, которые нужно сносить и осваивать территорию. Не осваивать ее нельзя, это расточительство. Вокруг этого участка земли неизбежно разгорится борьба, хотя земля и принадлежит консерватории. Стоит ли идти в ректоры Московской консерватории, чтоб меня подстрелили через месяц?
— Вы более десяти лет были консультантом в Мариинском театре. Связаны с театром давнишними отношениями: здесь шел ваш балет «Броненосец «Потемкин».
— И не только. До него был поставлен балет «Ревизор», в 1980-х годах. А до «Ревизора» был балет под названием «Фея Рондских гор», на фортепианную музыку Грига, которую я оркестровал. Помню, во время сдачи «Ревизора» я вжимался в кресло и думал: «Сейчас нас всех повяжут!» Там были такие сцены, откровенно антисоветские…
— Вы заявили, что пока не собираетесь обнародовать свою программу и концепцию развития консерватории. А ведь обычно кандидаты обнародуют свои программы до, а не после выборов, чтобы избиратели знали, за кого и за что голосуют.
— Я же не заявил однозначно, что пойду на эти выборы. Если я почувствую, что, как вы говорите, общественное мнение против…
— Однако если подытожить ваши разрозненные высказывания, некая программа все же вырисовывается: например, существенное сужение территории влияния теоретических кафедр...
— Небольшая корректировка – не более. Консерватория ведь не консерватория теоретиков. Там обучают разным музыкальным специальностям. Я исхожу из реальных интересов консерватории, города и государства. Если консерваторию закончат на три-четыре теоретика меньше, то это не станет катастрофой. А вот если Петербургская консерватория перестанет, скажем, питать оркестры инструменталистами – вот это будет катастрофично. Сейчас приличных духовиков – скажем, фаготистов – днем с огнем не сыщешь, особенно в провинции. Есть проблемы и со струнниками. Спросите Гергиева, Темирканова, любого дирижера в Москве: кого они все ищут в первую очередь? Концертмейстеров оркестров.
В Петербургской консерватории сложился довольно сильный коллектив. Нужно придать ему новый творческий импульс. Я вовсе не намерен что-либо менять кардинально. Прежде чем что-то менять или кого-то приглашать, мне нужно понять, кто чего стоит, все ли здесь имеют возможность работать в полную силу. У меня порой возникает ощущение, что в консерватории масса талантливых людей, которые могут многое, но работают от силы процентов на десять от возможного. Это нужно изменить.
— Какова ваша концепция музыкального образования? Следует ли консерватории выпускать «свободных художников», как хотел ее основатель Антон Рубинштейн, или крепких профессионалов-ремесленников?
— Нельзя ставить вопрос ребром: или – или. Выдающиеся личности могут произрасти лишь на хорошо унавоженной музыкальной почве. А почва – это армия ремесленников-профессионалов, из которых составляются оркестры, хоры, педагоги музыки. И все же я бы ориентировал обучение на пестование индивидуальностей, личностей. Всегда надо ставить цели большие, чем можешь достигнуть.
Консультант и сочинитель
Александр Чайковский — композитор и пианист, автор трех симфоний, нескольких опер, балетов, множества инструментальных концертов, камерной и вокальной музыки. Его сочинения исполнялись выдающимися музыкантами, его театральные опусы идут во многих театрах страны. Окончил Московскую консерваторию по классу Тихона Хренникова, в тридцать лет стал секретарем Союза композиторов СССР, ныне возглавляет кафедру композиции Московской консерватории. Является художественным руководителем Московской филармонии. Более десяти лет занимал должность консультанта по репертуару в Мариинском театре. На должность и.о. ректора Петербургской консерватории перешел с должности проректора по международным связям.
