37-й Festival della Valle d’Itria в Мартина Франка
Музыкальный фестиваль в Мартина Франка поистине неиссякаем в плане репертуарных открытий : год от года он остается верен своей генеральной линии — знакомить публику с малорепетруарными или просто забытыми оперными раритетами. Преемственность в этом отношении сохранилась и с приходом год назад Альберто Триолы, взявшего художественное руководство фестивалем в свои руки и составившего новый творческий тандем с его президентом Франко Пунци, занимающим этот пост с 1980 года. Для этого фестиваля, после его первого «легендарного» художественного руководителя Родольфо Челлетти (1917—2004), личность Франко Пунци не менее «легендарная»: в свою бытность мэром Мартина Франка он был первым, кто поставил свою подпись под учредительным актом Художественно-музыкального центра (Centro Artistico Musicale), которому впоследствии было присвоено имя Паоло Грасси (1919—1981). В 1975 году именно этот институт и дал жизнь фестивалю Долины Итрия (Festival della Valle d’Itria) в Мартина Франка: поэтому когда в 1980 году Франко Пунци вступил в должность президента Centro Artistico Musicale «Paolo Grassi», он одновременно занял и пост президента фестиваля. Сегодня Франко Пунци — «последний из могикан», последний из отцов-основателей музыкального смотра в Мартина Франка, чья плодотворная деятельность на фестивальной ниве продолжается и по сей день. Прошлый 36-й фестиваль был первым совместным детищем Франко Пунци и Альберто Триолы, с нынешним же 37-м нам предстоит познакомиться.
Хотя еще в прошлом году Festival della Valle d’Itria «незаметно» перекинул мостик в современность (у него появился новый раздел «Двадцатый век и за его пределами»), по-прежнему не устаешь удивляться тому, с какой интеллектуальной изысканностью составляются фестивальные программы. Тема нынешнего фестиваля – «La coscienza del potere» («Осознание власти»), а в его основной тройке оперных постановок – «Аврелиан в Пальмире» Россини («Aureliano in Palmira»), «Кольцо Поликрата» Корнгольда («Der Ring des Polycrates») и «Молодой Язон» Кавалли – Страделлы («Il novello Giasone»). Собственно, эта тройка названий и была анонсирована в предварительных фестивальных планах. На самом же деле, по совокупности представленных проектов этого года, следует говорить еще об одной оперной постановке – одноактной музыкальной сказке «Таинственное королевство» Кшенека («Das geheime Königreich»), которая и составила своеобразный «диптих» с одноактной, опять же, оперой Корнгольда. И если к «Кольцу Поликрата» Корнгольда и «Таинственному королевству» Кшенека именно итальянский музыкальный театр за всё время своего существования обращается лишь впервые, то нынешняя фестивальная постановка «Молодого Язона» Кавалли – Страделлы имеет уже статус уникальной мировой премьеры нашего времени.
Очарование и волшебство, вызов и испытание, воображение и предвидение
Именно из очарования и волшебства, вызова и испытания, воображения и предвидения рождается «Осознание власти». По словам Альберто Триолы, это фестивальное исследование – «путешествие сквозь миф»: от экзотического очарования некогда процветавшей древней Пальмиры и ее просвещенной царицы Зенобии, давно отошедших в область мифа, – до эпоса об аргонавтах, отправившихся под предводительством Язона в Колхиду за Золотым руном; от онирических погружений в потаенное царство музыкальной сказки Кшенека, в которой подверженный экзистенциальной депрессии безымянный Король, оказываясь умнее любого советника, вручает свою корону Шуту, – до мифологической истории о Поликрате, легендарном самосском тиране с его знаменитым перстнем (кольцом), символизирующим как удачу, так и неминуемое зло (правда, в опере Корнгольда древний миф о Поликрате находит свое причудливое и лишь частичное, поверхностное отражение, преломляясь, как ни странно, в комическом сюжете, локализованном в конце XVIII века в роскошном доме богатого и преуспевающего во всём саксонского музыканта). В сюжетах названных опер Кшенека и Корнгольда можно найти и явные философские параллели. Наконец, в игру вступает еще один из величайших мифов человечества – миф о Дон Жуане, архетипическом выразителе того, что, вероятно, является, наиболее древним, а именно, о выразителе весьма опасной и сомнительной формы власти: речь здесь о волшебстве неодолимого обольщения, отягощенного к тому же «дьявольским компонентом». И возможность встретиться с этим мифом (отчасти факультативную, ибо реализуется она в концерте, а не в спектакле) дает фестивальный раздел «Оперная мастерская», осуществляемый совместно с Академией Бельканто «Родольфо Челлетти»: публике выпадает редкая возможность услышать оперу «Каменный гость» («Il convitato di pietra») Джакомо Тритто (1733 – 1824), музыкальную «жемчужину» композитора апулийско-неаполитанской школы, который до настоящего времени еще не был представлен на фестивале. Словом, в этом году Festival della Valle d’Itria погрузился во вневременное пространство мифа, само по себе всегда оказывающееся очень благодатным и привлекательным.
«Тема “Осознание власти” возвращает нас к приверженности моралистическому и куртуазному театру, – продолжает далее Альберто Триола, – и выбранные оперы призваны стимулировать резонанс значимости культуры для нашего общества. Эти мысли как нельзя более уместны в эпоху переживаемого нами глубокого нравственного кризиса. “Осознание власти”, увиденное как осознание и признание морально-этической ответственности художника, принимает форму трех определяющих, хотя и неоднозначных, предпосылок его вдохновения: очарования, вызова и воображения. Нет власти, которая бы не опьяняла – даже в своих наиболее мистических, оккультных проявлениях. Невозможно понять общественные предпочтения и цели, невозможно влиять на них без понимания того, с чего начать и как противостоять вызову. Нет способа оставаться во власти без управления воображением и обладания предвидением, ибо они всегда проливают благодатный свет на сознание общества». Но ведь и сама по себе сверхзадача любого музыкального фестиваля, а тем более такого высокоинтеллектуального, как Festival della Valle d’Itria, и состоит в том, чтобы «проливать благодатный свет на сознание общества», пропагандировать среди публики эстетические и гуманистические идеалы. Сам воздух горы Сан-Мартино словно несет в себе флюиды естественно-интеллектуального и эстетического наслаждения, поэтому каждый раз собираясь в далекое путешествие в заповедные апулийские края, приходится делать поистине драматический выбор: что из необычайно разноплановой программы, ежегодно занимающей порядка трех недель (в этом году – 19 дней) предпочесть для себя лично, а что с огромным сожалением оставить за кадром…
Мне не раз приходилось «расписываться» в своей любви и преданности к поистине уникальному фестивальному смотру на горе Сан-Мартино – не могу обойтись без этого и на этот раз! Однако, несмотря на то, что в нынешнем году, мне удалось выйти за рамки своих трех «традиционных» дней в Апулии и «впитать в себя» целых шесть фестивальных мероприятий (с 28 июля по заключительный день 2 августа), всё же не могу не сокрушиться, что названные выше опусы Россини, Корнгольда и Кшенека, тем не менее, остались – увы, неизбежно остались! – за рамками моей индивидуальной программы. Особенно жаль, конечно, Россини, но именно «Аврелианом в Пальмире» 37-й Festival della Valle d’Itria и открылся 15 июля… Главная изюминка этого проекта заключалась в том, что партии Арзаче – против привычного в наше время женского амплуа en travesti – было возвращено ее оригинальное мужское обличье: недоступного в наше время певца-кастрата (единственный случай у Россини, когда он писал для этой категории голосов) заменил великолепный аргентинский контратенор Франко Фаджоли. Имею все основания для подобного утверждения, ибо на прошлогоднем фестивале этот певец просто покорил совершенством исполнения и буквально «растрогал до слез» в партии Бертаридо в генделевской «Роделинде». Попутно следует заметить, что 2011-й год – год 150-летия со дня смерти последнего знаменитого кастрата Джованни Баттисты Веллути, первого исполнителя партии Арзаче в «Аврелиане в Пальмире», а нынешнее обращение к этому опусу Россини – первое за всю фестивальную историю Мартина Франка. А, к слову, Россиниевский фестиваль в Пезаро за всю свою тридцатидвухлетнюю историю пока ни разу не обращался к этому названию. И, конечно же, с большим воодушевлением нельзя не упомянуть, что в нынешнем году Франко Фаджоли за исполнение партии Бертаридо в «Роделинде» Генделя на фестивале в Мартина Франка удостоен Премии Франко Аббьяти (премии в области академической музыки, присуждаемой итальянской Национальной ассоциацией музыкальной критики), а итальянский журнал «L’Opera» назвал его лучшим контратенором года… Несомненно, очень приятным дополнением к этому признанию стало присуждение певцу и весьма экзотичной «винной» премии «местного разлива», которая так и называется «Бахус Бурбонов» («Bacco dei Borboni»): что ж, хорошее итальянское вино никогда не бывает лишним…
Что же касается Россини, то он «ускользнул» от меня на этот раз и в концертной части фестиваля: в Базилике Сан-Мартино, главном кафедральном соборе Мартина Франка, была исполнена его «Маленькая торжественная месса» («Petite messe solennelle») в оригинальном камерном сопровождении двух фортепиано и гармониума (это был совместный проект с Академией Бельканто «Родольфо Челлетти»). Пропустил я и первый симфонический концерт, программу которого составили произведения Листа и Чайковского, но просто не могу не заметить, что посвящен он был 25-летию Интернационального оркестра Италии (Orchestra Intrenazionale d’Italia). Это не постоянно действующий коллектив, а ежегодно (с 1987 года) комплектуемый фестивалем в Мартина Франка для исполнения крупномасштабных оперных произведений и симфонических программ – и это, безусловно, коллектив, который за четверть фестивального века успел завоевать великолепную профессиональную репутацию. В этом году не удалось также охватить ни одного концерта из цикла «Двадцатый век и за его пределами», зато все три оставшиеся программы из раздела «Концерты» определенно стали «моими».
И самым важным из этой тройки, несомненно, явился вечер, посвященный празднованию 150-летия объединения Италии. Его программой для меня и «открылся» фестиваль в нынешнем году. Перед началом концерта в день моего приезда стал накрапывать небольшой дождик, поэтому, в силу исключительной важности мероприятия и недопустимости срыва из-за непогоды, было принято решение о его переносе с открытой площадки внутреннего дворика Palazzo Ducale на сцену Teatro Nuovo (на самом деле под этим красивым названием скрывается здание достаточно уютного подземного кинотеатра, который к тому же оборудован и академическими сценическими подмостками, на которых вполне можно разместить целый симфонический оркестр). Одним словом, перестраховались: с открытого воздуха ушли под землю, начало концерта перенесли на полчаса позже, но дождь так и не собрался… А между тем праздничный концерт, в котором звучала оперная музыка Россини, Верди, Беллини, Меркаданте и Доницетти (увертюры, ансамбли и хоровые фрагменты) удался на славу! Не обошлось, конечно же, и без знаменитого «Va’, pensiero» из «Набукко», музыки, которую в девяностых годах прошлого века предлагали даже сделать официальным гимном Италии вместо действующего и поныне «Fratelli d’Italia» («Братья Италии» – по словам первой строки; официальное название – «Песнь итальянцев», 1847; слова – Гоффредо Мамели, музыка – Микеле Новаро). Проведенный тогда референдум оставил в качестве гимна страны «Fratelli d’Italia».
Когда в начале вечера Духовой оркестр командования Военно-авиационного училища Мартина Франка после небольшого «военного марша для разогрева» заиграл вступление гимна Италии и весь зал, стоя, подхватил «Fratelli d’Italia, / l’Italia s’è desta, / dell’elmo di Scipio / s’è cinta la testa» («Братья Италии, / Италия пробудилась, / шлемом Сципиона / она увенчала голову»), у меня создалось ощущение, что я нахожусь внутри огромного оперного хора, исполняющего патриотическую кабалетту! Это было ни с чем не сравнимое ощущение, ощущение восторга и сопричастности к чему-то великому и очень-очень красивому, к тому, ради чего «и стоило жить, и ехать в Италию стоило». Третьим номером программы прозвучала россиниевская «Корона Италии» – Фанфара для духового военного оркестра. Затем место на сцене занял Интернациональный оркестр Италии, за дирижерский пульт которого встал молодой двадцатидевятилетний итальянец Джакомо Сагрипанти, весьма успешный и однозначно талантливый маэстро, которому уже сейчас прочат большое будущее. К сожалению, пока мне представилась единственная встреча с этим музыкантом, поэтому для справки просто скажу, что в нынешнем году на фестивале в Мартина Франка он дирижировал также и «Аврелианом в Пальмире», а в прошлом так успешно (по отзывам критики) провел доницеттиевского «Джанни из Парижа», что эта «мартинезская» постановка (с новым составом солистов, но неизменным дирижером) нынешней осенью отправляется на престижный Уэксфордский фестиваль в Ирландию.
В праздничном концерте принял участие Словацкий хор Братиславы, меццо-сопрано из Польши Виолетта Хебровска и солисты Академии Бельканто «Родольфо Челлетти». Концерт, фактически начавшись с «Короны Италии» Россини и пройдя через популярные фрагменты из «Севильского цирюльника», «Нормы», «Пуритан», «Силы судьбы», «Каритеи, королевы Испании» и «Лючии ди Ламмермур», закончился, опять же, Россини – его знаменитой увертюрой к «Вильгельму Теллю», а на бис был исполнен ансамблево-хоровой финал из этой оперы. Но в пользу того, что после Верди несомненно значимой фигурой в этот вечер предстал Россини, говорит то, что было также исполнено его сочинение, не предназначенное для театральной сцены – Интродукция и тема с вариациями для кларнета с оркестром. «Виновником» же пиршества виртуозного, поистине фантастического музицирования стал итальянский кларнетист Джампьеро Собрино. Но у этого памятного вечера был еще один сюрприз: впервые прозвучало абсолютно новое, написанное по заказу фестиваля сочинение молодого итальянского композитора и дирижера Франческо Чиллуффо с поэтическим названием «Voci di tenebra azzurra» («Голоса в лазурной темноте») – Рапсодия для смешанного хора, меццо-сопрано и оркестра. Название и жанр произведения говорят сами за себя, поэтому все его части, выдержанные в имитационной, звукоподражательной манере практически «амелодического» оркестрового письма, представляют чередование разнохарактерных эпизодов, основанных, с позволения сказать, на «этническом» национальном материале (I. Мольба; II. Мадригал; III. Готический сказ; IIIa. Мольба: звуки радио; IV. Плач-стенание; V. Финальный танец). Но это абсолютно современное сочинение, вобравшее в себя всю звуковую палитру нашей технократичной и, казалось бы, абсолютно прагматичной, бездуховной эпохи – и сей опус следует признать весьма интересным как в композиционном плане, так и в художественно-эмоциональном аспекте восприятия: оказывается у «предрассветных сумерек XXI века» есть и своя душа, и свое живое коллективное сознание, и свои насущные далеко не бездуховные искания…
Перекидывая мостик к другому концерту Интернационального оркестра Италии, место за дирижерским пультом которого занял Омер Меир Велбер, еще один молодой маэстро, на этот раз из Израиля, сразу хочется сказать, что исполненный первым номером весьма специфичный опус современного израильского композитора «The return of the jackals» («Возвращение шакалов») для аккордеона, мандолины и фонограммы воя настоящих шакалов (!) с оркестром вызвал весьма странное чувство, ощущение какого-то искусственного соединения несоединимого. Это был тот самый случай, когда композиционный синтез просто не воплотился в «синкретику» симфонии. Для информации следует упомянуть, что мировая премьера сочинения состоялась в 2000 году в Аммане (Иордания), а израильская (с «Израильской симфониеттой») – в 2001-м в Беэр-Шеве. Исполнявшиеся вторым номером «Четыре последние песни» Рихарда Штрауса («Весна», «Сентябрь», «Перед сном», «На заре») не были отмечены какими-либо художественными откровениями, но и со стороны дирижера, и со стороны солистки из Литвы Аустрине Стундите это исполнение характеризовали «спокойная», вполне уверенная добротность и профессионализм. Всё преобразилось во втором отделении на исполнении Первой симфонии Малера: вот где в полной мере проявился талант молодого дирижера-созидателя! Этот концерт проходил на пленэре в Palazzo Ducale, хотя такая многогранно-насыщенная и сложная партитура с обилием оттенков и нюансов вряд ли годится для исполнения «под звездами». Но дирижер сделал всё, что мог – и «выдать на гора» художественный результат ему, несомненно, удалось! Музыкальный пульс огромного оркестра, рассаженного по широкому фронту, он контролировал и корректировал словно заправский экстрасенс-медиум. Слушательские же ощущения были одновременно и восхитительными, и немного досадными, ибо такой рафинированной и одухотворенной интерпретации приходилось внимать в непривычных акустических условиях, весьма далеких от обстановки стационарного концертного зала.
И, наконец, еще одно концертное мероприятие на открытой сцене Palazzo Ducale – оно завершало фестиваль – оказалось обязано тому, что с приходом год назад нового художественного руководителя была учреждена и новая фестивальная премия – Премия Бельканто Родольфо Челлетти. В прошлом году она впервые была присуждена Мариэлле Девиа. В этом году ее получила Даниэла Десси, которую с огромным нетерпением ожидали услышать в Мартина Франка в партии Медеи в «Молодом Язоне», фестивальной постановке этого года. Но судьба распорядилась иначе: из-за недомогания певица не смогла принять участия в этой работе. И всё же, к радости организаторов и публики, на вручение премии певица приехать смогла и даже по такому случаю спела одно отделение концерта-экспромта. Это была вторая часть вечера. В первой же с ансамблями из опер Моцарта выступили солисты Академии Бельканто «Родольфо Челлетти», после чего сразу же и состоялось вручение премии. К сожалению (по-видимому, всё еще из-за неудовлетворительного физического состояния), в этот вечер «виновница торжества» была определенно не в голосе и ожидаемого эффекта произвести не смогла. При этом теплый прием публики свидетельствовал лишь о былых впечатляющих заслугах этой действительно большой мастерицы вокала, подлинной примадонны итальянской оперы, певицы, присуждение которой Премии Бельканто Родольфо Челлетти, на мой взгляд, абсолютно заслуженно и не вызывает никаких сомнений. Певица начала свое выступление с арии Медеи «Se dardo pungente» из «Молодого Язона» Кавалли – Страделлы. Затем прозвучали ария Альмирены «Lascia ch’io pianga» из «Ринальдо Генделя, ария Графини «Porgi amor» из «Свадьбы Фигаро» Моцарта, романс Матильды из «Вильгельма Телля» Россини и знаменитая «Casta diva» из беллиниевской «Нормы». Завершающими и наиболее удачными аккордами программы стали молитва «Тоски» из одноименной оперы Пуччини и выходная ария Адриенны Лекуврёр из одноименной оперы Чилеа. Партию концертмейстера исполнил Этторе Пападья, который выступил и с собственной импровизацией на темы оперы Корнгольда «Кольцо Поликрата», а также сыграл пару фортепианных транскрипций из генделевской «Роделинды».
Если в этом сезоне «фестивальное обретение» Teatro Nuovo носило форс-мажорный характер, то две другие прокатные площадки были освоены впервые. Так, «Молодого Язона» давали в Teatro Verdi, маленьком и очень уютном зале в стиле неоклассицизма c прекрасной акустикой, который был построен в 30-е годы XX века. Еще одной фестивальной площадкой стал Teatro Paolo Grassi в Чистернино, населенном пункте, расположенном в окрестностях Мартина Франка. На этой сцене в рамках фестивального раздела «Двадцатый век и за его пределами» была представлена комбинированная программа. В ее концертной части был исполнен вокальный цикл Малера «Волшебный рог мальчика» в оригинальной версии для меццо-сопрано, баритона и фортепиано, а в ее театральной части был показана постановка одноактной трагической оперы Кшенека «Диктатор». Транскрипцию названного опуса для камерного ансамбля фестиваль заказал композитору Аурелио Скотто – и это, несомненно, удачно расширило тематические фестивальные рамки основной оперной программы.
Довольно часто мероприятия фестиваля проходят под открытым небом и в «киострах», как правило, имеющихся при монастырях (chiostro – это традиционный для Италии элемент монастырской архитектуры: квадратный внутренний дворик, окруженный портиками). В этом году я впервые оказался на концерте в подобном «интерьере»: согласно программе фестиваля, «Каменный гость» Тритто давался дважды: сначала – в Chiostro San Domenico в близрасположенном Ночи (в сопровождении фортепиано), затем – в Chiostro del Carmine в Мартина Франка (в сопровождении камерного оркестра). Свидетелем последнего исполнения мне и удалось стать. И на этом первую часть нашего фестивального путешествия по горе Сан-Мартино можно считать завершенной, ибо настает черед впечатлений оперных: статуя Командора уже спешит на ужин к Дон Жуану, а Язон, запутавшийся в своих любовных похождениях, с помощью Медеи добывает, наконец, Золотое руно…
Фотографии автора
