Премьера фильма Веры Сторожевой «Компенсация» состоялась на ХVIII Выборгском кинофестивале. Здесь по «Выборгскому счету» она когда-то получила приз за свой дебют в игровом кино «Небо. Самолет. Девушка», здесь была председателем жюри, и, наконец, представила свою новую работу, выступив в необычном для себя жанре криминальной драмы. Осенью «Компенсацию» показали в Доме кино в Москве.
— Вера Михайловна, как принимали выборгцы вашу картину? Многие режиссеры отмечают, что за восемнадцать лет своего существования Выборгский кинофестиваль воспитал очень чуткого, думающего зрителя.
— Да, поэтому для меня было очень важным именно здесь увидеть реакцию зала перед прокатом. Мне хотелось, чтобы «Компенсация», была интересна и взрослым, и детям. Чтобы они поняли — у каждого человека есть своя правда. А главное послание картины состоит в том, что ничто в жизни не проходит просто так, мы за все платим и должны уметь прощать, потому что все люди делают ошибки, особенно мужчины.
Судя по полному залу самого большого в городе кинотеатра «Выборг-палас», по мыслям, которыми люди делились со мной после показа, это получилось. Я слышала, как одна женщина после просмотра спрашивала у своего спутника: почему все так закончилось? И он ей ответил: потому что дети ни в чем не виноваты, но именно они расплачиваются за грехи родителей. Это и есть главная мысль фильма. А одним из почетных гостей фестиваля был местный батюшка. После просмотра он сказал, что будет раздавать диски с нашей картиной всем мужчинам, посещающим храм. Значит, мы трудились не напрасно.
— Как вы считаете, на самом ли деле существует женское и мужское кино?
— Конечно, кино, которое делают женщины, более эмоционально, глубже вникает в перипетии женской души, во все то, что изначально важно для женщин. Но мне не нравится разделение на женское и мужское кино, потому что ни одну область искусства не разделяют, как туалет: на мужской и женский. Тем не менее многие зарубежные фестивали включают в себя программы типа «женский взгляд», и я неминуемо в них участвую. В этом есть смысл, потому что фильмы, которые делают женщины-режиссеры, имеют особый вкус и колорит.
Кино — искусство, с одной стороны, коллективное, с другой — индивидуальное. В группе может быть 70 человек, среди которых большинство — мужчины, но если режиссер — женщина, женская доминанта все равно пробивается. Режиссура — очень сильное индивидуальное творчество. Мой педагог Паола Волкова говорила: фильм — это ваш рентгеновский снимок, невзирая на то, что у него есть автор сценария. «Компенсацию» в «мужском» жанре криминальной драмы мы делали женской командой: я, Наталья Назарова — автор сценария, Татьяна Сергиенко — продюсер.
— Но если фильм — это рентгеновский снимок режиссера, пережили ли вы нечто подобное тому, что произошло с вашими юными героинями?
— Нет, к счастью, я выросла в благополучной семье, была младшим ребенком, меня баловали, любили. Ничего подобного не было и с моими детьми, которых мы растили вдвоем с мужем. Но все человеческие проблемы впитываются из ноосферы. Не обязательно все самому пережить, можно отождествиться со своими героями и почувствовать их боль. Семья, из которой ушел отец, — давно обыденное явление. Но оно всегда остается самой глубокой драмой для тех, кто его пережил. Мы и сняли этот фильм как криминальную драму с подвижным сюжетом. Неслучайно главные события происходят в самом центре Москвы. Это городская история.
— Женщины в ваших фильмах обычно сильнее мужчин. Те словно воплощают в себе некое противостояние, которое женщина должна преодолеть, победить...
— Женщина и мужчина — это всегда схватка. Это, с моей точки зрения, те две половины, которые вечно стремятся друг к другу и вечно взаимоотталкиваются, борются, противодействуют. Особенно сейчас, когда женщина стала более самостоятельной, завела няню, домработницу и занята решением творческих, общественных, даже государственных проблем.
— Вы пробуете себя в разных кино- жанрах. И все-таки, какой из них — ваш?
— Они все мои, потому что мне скучно снимать одно длинное кино, которое разделено годом и титрами. И даже когда я нахожу для себя удачную форму, делаю фильм, который отмечен фестивалями, мне хочется в следующий раз сделать нечто совсем другое. В этом, может быть, боязнь повториться, нежелание стоять на поляне, которая мной уже освоена. Потому я работаю с разными авторами и разными операторами — хочется уйти и от зависимости жанра, и зависимости от коллег. Может быть, в этом болезненная самостоятельность. Но все мое кино, невзирая на жанр, все равно авторское.
— Вы любите менять не только виды и жанры кино, но и кинематографические профессии: работали и как сценарист, и как актриса, причем ни больше ни меньше, как с Кирой Муратовой...
— С Кирой Георгиевной Муратовой я познакомилась благодаря своему мужу Сергею Попову, когда он снимался у нее в фильме «Познавая белый свет». Это было примерно 30 лет тому назад. Писала для Киры Георгиевны одну из новелл к фильму «Три истории», где главную роль сыграл Олег Табаков. Моя новелла была самой кровожадной: маленькая девочка травит интеллигентного героя крысиным ядом. А в фильме у Киры Георгиевны снималась не потому что я артистка, а по дружбе. Эта такая школа! Только когда прошло время, я стала понимать, насколько это было важно для моей биографии, для меня... Кира Муратова — режиссер в чистом виде. Она меня ничему специально не учила, но я поняла главное, что режиссер — это самостоятельная и довольно одинокая фигура. Что в работе он должен быть властным, деспотичным и добиваться того, чего хочет.
— Насколько известно, учил вас Александр Митта?
— Митте я понравилась на экзаменах, и он меня пригласил в свою мастерскую. Нас было трое, но поскольку это был период развала СССР, то два других студента — из Армении и Украины — уехали в свои отделившиеся республики, и я практически осталась один на один с Александром Николаевичем. А когда и он уехал преподавать в Германию, то училась у Константина Худякова и Кшиштофа Занусси. Это была элитная школа режиссуры. Занусси нам читал лекции, мы ездили к нему на практику в Европу. Были у него на монтаже картины «Прикосновение руки», он нам очень многое показывал, рассказывал, старался внедрить нас в европейскую культуру. Это был 91-й год. Вокруг — развал всего, и в это время он нас очень поддерживал.
— Вы снимаете самых популярных артистов современного российского кино: от Гоши Куценко и Любови Толкалиной в «Компенсации» до Сергея Пускепалиса и Ксении Кутеповой в «Скоро весна», Ренаты Литвиновой и Инги Оболдиной в «Небо. Самолет. Девушка». Трудно работать со звездами?
— Нет, хотя многие так думают. Есть расстановка сил и профессий на площадке. Я никогда не работаю по принципу: я — режиссер, ты — дурак. Люблю актерские предложения, всегда их выслушиваю, потому что, когда актер входит в шкуру персонажа, он многое может подсказать, и этим нельзя не пользоваться. С талантливыми людьми работать легче, чем с бездарными. Но у меня как у режиссера нет и не может быть пиетета перед предшествовавшими заслугами актера. Актер нужен здесь и сию минуту. Безусловно, ты имеешь в виду его опыт, который может быть в данный момент полезен, но он никак не может на тебя давить своим статусом. Иначе ты как режиссер погибнешь под заслугами актерского состава.
— Вы не только режиссер, но и сценарист, актриса...
— По мироощущению я режиссер. Актриса — это факультатив: у Ренаты Литвиновой, у Киры Муратовой. А сценарист — постольку, поскольку это необходимо для моей профессии режиссера.
— А в жизни, в семье, с коллегами — вы тоже режиссер?
— Как солдат приходит с фронта и приносит домой окопные привычки, так и я приезжаю из экспедиции и начинаю «подавать голос», всеми командовать. Потом, в пост-продакшне, эта привычка угасает ... Наверное, страдает семья и муж (в первую очередь), но все уже привыкли, терпят. Они знают, что это у меня послевкусие после съемок, а не дурной характер.
— Что будете делать дальше?
— Мы с Натальей Назаровой работаем над сценарием фильма, проект которого придумываем с компанией «Парадиз», которая является продюсером фильма «Компенсация». Пока могу только сказать, что по жанру это будет романтическая комедия. Я очень люблю сидеть в зале, когда зрители смеются. Зрители благодарны любому поводу вместе посмеяться. Ведь когда люди вместе испытывают сильные эмоции, смеются или плачут, происходит катарсис, коллективное очищение.
Беседу вела Татьяна Семашко
