Белорусское кино в Москве, мировой аспект Минска
Программа Дней белорусского кино в Москве состояла из нескольких анимационных лент, среди которых прелестная «Жила-была последняя мушка» Владимира Петкевича о переживаниях молодой мухи, которой предстоит пережить зиму в квартире не настроенных лояльно по отношению к ней людей, нескольких документальных работ — «Полоцк» Виктора Аслюка, «Минск вечерний. Впечатления» Сергея Лукьянчикова. Игровое кино впечатляло значительно меньше: «Масакра» Андрея Кудиненко по мотивам старобелорусских легенд и прозы Проспера Мериме, «Дастиш Вантастиш» Александра Канановича, «Волки» Александра Колбышева — свидетельство того, что не так уж и хорошо обстоят дела в белорусском кино. Открывала акцию «Брестская крепость» Александра Котта, которая, как сказано в титрах, была бы невозможна без одноименной книги Сергея Смирнова. Снята картина на средства Союзного государства. В московском Доме кино заняты были даже ступеньки, сидели на полу. Зрители аплодировали, когда юный герой стрелял в фашиста, когда сообщалось, что кому-то из экранных защитников Брестской крепости присуждено посмертно звание Героя Советского Союза. Все свидетельствовало о том, что в людях живет жажда такого рода патриотического кино. Но смотреть «Брестскую крепость» тягостно. Она слишком громкая и агрессивная, за шумом не услышишь одинокого голоса человека, что всегда важно в произведении искусства. Хотя фильм производит впечатление уже самим количеством убитых тел, но все это гигантская бутафория, не вызывающая нужных эмоций, угнетающая чисто кинематографическими ужасами и злодеяниями. Несколькими днями раньше «Брестская крепость» была показана в Минске на 17-м Международном кинофестивале «Листопад». Павел Бородин вручил этой картине, снятой на средства Союзного государства, приз «Вместе», опять-таки Союзного государства, отметив работу актера Андрея Мерзликина. Как выяснилось, многие и понятия не имеют, что это за образование — Союз России и Беларуси.
Нынешний «Листопад» можно назвать революционным. Сменилось его руководство, и собран он был по образу и подобию больших европейских фестивалей, где сконцентрированы достижения мирового кино последнего времени. Более того, отчасти взят курс на арт-кино, почерпнутое в том числе и из программы «Особый взгляд» Каннского фестиваля. И это совсем другое кино, нежели то, что привычно собиралось под флаги прежнего «Листопада», где долгие годы президентствовал Ростислав Янковский. Как верно было замечено на «круглом столе», подводившем итоги модернизированного «Листопада», у фестиваля отсутствует одна составляющая, имеющаяся, скажем, у ММКФ: у нас — новорусская, а в Минске, следовательно, новобелорусская. Что же касается прочих — государственной и киноманской, они имели место быть. Государство фестиваль поддержало, и официальная его часть была вполне выдержана в духе парадного официоза. Залы заполнялись не так интенсивно, как того хотелось бы, но была заинтересованная публика. Вечером приходила в основном молодежь, а днем — бабушки, которые иной раз поругивали увиденное, но с сеансов не уходили, поглощая необычное, а то и радикальное зрелище вроде греческого «Клыка», который и в Канне-то убивал наповал своей дерзостью. Интересны результаты опроса публики: люди самого разного возраста часто говорили, что фильм им понравился, но они не поняли, что хотел сказать автор, относилось это и к российскому кино. Вот лишь один ответ: «Я не могу сказать, о чем фильм, это сложно понять». У нас примерно такая же картина. Лауреаты фестивалей так и остаются тайной за семью печатями для широкой аудитории. Рейтинг популярности картин «Листопада» только подтвердил эту закономерность. Предпочтение публика отдала венесуэльской картине «Брат» о футболе (проверено, футбольная тема всегда находит отклик в зрительской аудитории). А фильм Светланы Проскуриной «Перемирие», получивший главную награду «Кинотавра», набрал едва ли ни наименьшее число баллов, как и прекрасная австралийская лента «Самсон и Далила», имевшая успех на фестивале в Карловых Варах. Все-таки серьезное и высококачественное кино часто страшно далеко от народа.
Главные награды «Листопада» достались швейцарско-немецкой документальной картине «Женщина с пятью слонами» Вадима Ендрейко (ее присудило жюри во главе с Виктором Аслюком) и фильму Сергея Лозницы «Счастье мое». Совсем недавно он победил и на киевской «Молодости». В Минске жюри возглавлял литовский режиссер Шарунас Бартас, тем ценнее награда. «Счастье мое» признают своим в Украине, поскольку Сергей Лозница вроде бы имеет непосредственное отношение к этой стране, там учился, и картина снималась при участии Украины. Но родился он в Белоруссии, как и исполнитель главной роли Виктор Немец. Оба они из Барановичей. Так что «Счастье мое» — вполне национальный белорусский продукт, хоть и не значится эта страна в числе производителей. Но как известно, принадлежность режиссера на мировых фестивалях часто определяется по стране рождения, слишком запутаны пути кинематографистов в пространстве, а кинопродукция создается усилиями нескольких стран, иначе не потянуть. Фильм "Счастье мое«— русскоязычный, с участием российских актеров и о российских реалиях, хотя в такой же степени о белорусских и украинских. Но в России «Счастье мое» своим не признали, приклеили ярлык произведения, порочащего нашу действительность, хотя она именно такова, как на экране. Удивительно другое, и достойно изучения — почему молодая аудитория не всегда принимает это высокоталантливое кино, обвиняя его во мраке и чернухе. Вот и в Минске картину обсуждали прямо-таки неистово, усугубляя показанные в ней вещи, приписывали несвойственные черты, заставляя Сергея Лозницу лишний раз защищаться.
Один из наиболее любопытных проектов, представленных на «Листопаде», — киноальманах «Декалог 89+», составленный из новелл молодых польских режиссеров, решивших продолжить дело Кшиштофа Кислевского спустя двадцать лет после выхода его сериала «Декалог». Конечно, это совсем другая субстанция, и комка в горле, и сильных переживаний на новом альманахе не испытываешь. Но интересно то, что оказалось в поле зрения молодых польских режиссеров, что они считают самым важным. Представлял проект автор его идеи Анджей Маньковский. Это будет десять историй о жизненной суете, в которой утопает человек, тратя свою жизненную энергию на случайное и не самое важное. Отдав дань авторскому кино, фестиваль сохранил и другие позиции, пригласив, скажем, Людмилу Гурченко с картиной «Пестрые сумерки». Состоялась национальная премьера — фильма Виктора Аслюка «Андрей». Показали и другие белорусские картины, и это надо непременно делать. Ведь если всерьез расширяться и выходить на мировой уровень, надо чем-то привлекать гостей. С одной стороны, это сама Беларусь, как во многом новая территория для европейцев и уж тем более представителей далеких кинематографий. Собрать девственную программу вряд ли удастся: хороших фильмов производится в мире мало, на всех не хватает, расходятся они между первачами. А гостей всегда привлекает местный продукт, значит, обязательно надо показывать и продвигать свое национальное кино.
Побывали на фестивале Нани Брегвадзе и Вахтанг Кикабидзе. Пригласили Эмира Кустурицу, который дал мастер-класс, приведший в восторг, кажется, всех, кто его посетил. Кустурица дал совет организаторам фестиваля. Его рецепт успеха заключался в том, что следует обеспечить солидный призовой фонд, тогда народ и потянется. Идея, надо сказать, сомнительная. Такого рода примеры известны. Достаточно вспомнить начало Ханты-Мансийского фестиваля дебютов. Объявили призовой фонд порядка 200 тысяч долларов (в то время как в мире и 10 тысяч считается более чем приличным финансовым подкреплением к награде), плюс ставка делалась на такой привлекательный фактор, как Сибирь, и пошло-поехало. На презентации нового феста в Канне только и разговоров было, что о Сибири и бешеных деньгах, и это вряд ли обеспечило новорожденного должным вниманием. Большие деньги — особые люди и совсем другие взаимоотношения. Так что участники «круглого стола», среди которых было немало людей, хорошо знающих фестивальное дело и конъюнктуру, отсоветовали принимать предложение Кустурицы.
Светлана Хохрякова
