Международный конкурс теноров памяти Лучано Паваротти в Петербурге
В оперной вселенной стало меньше солнца — вот уже год как нет с нами лучезарного Большого Па. В память своего партнера и друга Елена Образцова и ее Культурный центр провели в Северной столице (в Малом зале филармонии) конкурс теноров.
Тенор — обворожительный душка, вечный герой-сердцеед на сцене и властитель дум не одного поколения. Это больше чем диагноз. Это именно тот стержень, вокруг которого не первое столетие вращается мир оперы.
На сей раз Образцовой удалось привлечь для работы в жюри настоящий кавалерский корпус. И рядом с оперной царицей восседали наш Зураб Соткилава, 80-летний россиниевский тенор перуанского происхождения Луиджи Альва, вдохновенный Джакомо (Хайме) Арагаль и до сих пор действующий на сцене (преимущественно в своей коронной партии Калафа) Никола Мартинуччи. А уж когда все они сольно и ансамблево и, главное, экспромтом выступили в концерте памяти Паваротти (Мартинуччи с арией Канио «Смейся, паяц», Арагаль в дуэте из «Сельской чести»), то в который раз всем присутствующим стало очевидно, что такое крепость старой школы и истинное вокальное долголетие.
Именно этим великим докторам вокала пришлось подтверждать (или нет) наличие диагноза у 30 певцов, вышедших на старт первого тура. Самое удивительное, что регламент конкурса предусматривал участие контратеноров и даже отдельную премию, хотя механика, манера и сама сущность их пения, скорее, ближе к женскому вокалу, нежели к теноровому. Видимо, желание сделать конкурс более разнообразным и зрелищным, приперчив его столь пряной «изюминкой», и привела оргкомитет к стратегической ошибке: не ставят на одну доску одновременно и шахматы, и шашки. Как и следовало ожидать, шесть контратеноров по определению не могли вызвать энтузиазма у данного конкретного жюри (скорее, наоборот, раздражение) и к третьему туру все, за исключением одного, были с легкостью устранены, причем даже весьма талантливые (как, например, рижанин Сергейс Егерс или Константин Збанычук из Украины). Международная представительность, как и обычно на наших конкурсах, была условно-минимальной — бывшие республики СССР плюс дежурные Китай и Корея.
Пушкинское «ленивы и нелюбопытны» — еще один диагноз. И ругать наших певцов за это, кажется, бессмысленно. По части репертуарной политики конкурсанты в основной своей массе демонстрировали неисправимую склонность к стандартным, лежащим на поверхности решениям и мейнстриму. Петь только хорошо известное и популярное — что это, обычная неосведомленность, узколобость профессионального мышления (как еще говорят, «вокал в глазах») или принципиальная позиция молодых исполнителей? Согласитесь, что в каком-то смысле браться за общеизвестную до последнего миллиметра арию — значит втройне усложнять себе задачу, поскольку малейшее отклонение прямо-таки «бьет по ушам». Как бы там ни было, жюри и публика были обречены на сравнительную интерпретацию одних и тех же арий в первом туре и неаполитанских песен во втором, когда энный «Рассвет» Леонкавалло уже просто не вмещался в сознание.
Самым коротким и каким-то скомканным получился третий тур, в который вышли семь теноров и один сопранист (Артем Крутько, поющий в Челябинской Опере такие партии, как Лель, Миловзор, Керубино, Зибель, князь Орловский, и так поющий, что иные меццо-сопрано позавидуют). Восемь дуэтов в сопровождении Симфонического оркестра Петербургской филармонии (оркестр Александра Дмитриева), которым дирижировал любимец Образцовой Павел Клиничев из Большого театра, прогнали всего-то за один час. Явно напрашивалось второе отделение, где конкуренты смогли бы еще побороться, проявить себя в другом дуэте и нас, зрителей, потешить. А это, собственно, было вполне реально, так как согласно правилам соискатели должны были подготовить для третьего тура по два дуэта, из которых жюри перед самым финалом выбрало один на свое усмотрение. Партнершами конкурсных Цезаря, Герцога, Альфреда, Рудольфа, Ричарда, Туридду, Каварадосси и Хозе стали лауреаты конкурса Образцовой прошлых лет Екатерина Гончарова, Мария Литке, Вера Чеканова (Лебедева), Анна Викторова, а также солистки Михайловского театра (худруком которого Елена Васильевна перестала быть аккурат через день после закрытия конкурса, подав в отставку с 1 октября, то есть выдержав всего лишь сезон) Светлана Мончак и Наталья Миронова. Возможно, и без каких-то безумных откровений, но все как одна показали себя чуткими ансамблистками, умеющими работать на партнера, что, собственно, и требовалось от них в этот вечер в первую очередь.
Понятно, что регламент и Образцова — две вещи, порою несовместные, ибо и к регламенту Елена Васильевна подходит творчески, не во имя буквы. Так, например, на летнем юношеском конкурсе установленное время финала может быть запросто перенесено на более ранний утренний час, о чем, естественно, предупредить успевают не всех. А сейчас жюри в ходе своей работы пришло к необходимости изменить премиальные условия. Изначально конкурс объявил три равные премии по 7 тысяч долларов: для лирического тенора, для драматического и для контратенора. В итоге премия для контратеноров была упразднена вовсе, а также отменена дифференциация теноров по характеру голоса.
Кто же эти три счастливчика, кому на конкурсной лотерее памяти Паваротти достался счастливый билет с диагнозом «тенор»? Это 23-летний студент Саратовской консерватории Алексей Саяпин, уже имеющий в кармане лауреатство на конкурсах Вишневской и Образцовой и на «Bella voce». В качестве специального приза он получил приглашение от Пласидо Доминго участвовать в его следующей Operalia без предварительного отбора. Это 26-летний солист Новой Оперы Хачатур Бадалян, которому жюри всячески шло навстречу, отпускало в промежутках между турами на спектакли «Лоэнгрина» в Москву, слушало отдельно и ко всем прочим авансам добавило спецприз за лучшее исполнение неаполитанских песен. И наконец, еще один новоиспеченный солист Новой Оперы, 27-летний выпускник московской Академии хорового искусства Алексей Татаринцев, ставший также обладателем Приза зрительских симпатий. Без лишних восторгов, которые были бы тут неуместны, скажем лишь, что каждый из них обладает достаточным творческим потенциалом для завоевания своего места в оперном конвейере, и абсолютно точно, что мы еще не раз услышим их имена в самом разном контексте.
Остальные (живущий в Торонто, темпераментный Станислав Виторт, обладатель, пожалуй, самого крупного голоса на конкурсе харьковчанин Гарри Сетьян, обаятельный Женишбек Ысманов из Бишкека, аккуратный Максим Сажин, работающий в театре в Йошкар-Оле) получили скромные дипломы, а кто-то интересный, пусть и со своими шероховатостями, и вовсе (как, впрочем, и всегда) остался за чертой финала (к примеру, контратенор Рустам Яваев, поразивший виртуозной и очень длинной контральтовой арией Малькольма из «Девы озера» Россини, и легкий россиниевский тенор Сергей Ткаченко, имеющий контракты в Европе, а также еще один солист урожайной Челябинской Оперы артистичный Денис Закиров, замечательно поющий русскую оперу).
Где же истина? — спросите вы. Как всегда, на поверхности и где-то посередине. Любой конкурс субъективен, как бы кто ни старался декларировать обратное. Сколько людей, столько и мнений, а любое жюри — живые люди со своими культурными пристрастиями и вкусовыми клише...
Андрей Хрипин
