20 июля кинорежиссеру Алексею Герману исполняется 70 лет. Он снял пять фильмов: «Седьмой спутник» в 1967 году, сделанный совместно с Григорием Ароновым по Борису Лавреневу (сам Герман считает себя не вполне его автором), «Проверку на дорогах» по повести своего отца Юрия Германа в 1971 году, увидевшую свет только в 1985-м (лежал на «полке»), «Двадцать дней без войны» в 1976 году по военной прозе Симонова, «Мой друг Иван Лапшин» в 1984-м по запискам и повестям Юрия Германа и о его поколении, «Хрусталев, машину!» в 1998 году — это единственная не экранизация в творчестве Германа.
Можно добавить — «только» пять фильмов. Практически готов шестой — «История Арканарской резни». «Только» — это, конечно, мало. Кажется, могло быть и больше при таком-то даре. Но Герман снимает подолгу. Семь лет ушло на «Хрусталев, машину!» Без малого десять лет он работал над экранизацией романа братьев Стругацких «Трудно быть богом», ставшей картиной «История Арканарской резни». Кому-то уже удалось посмотреть ее на «Ленфильме». Судя по всему, этим фильмом Герман попрощается с кинематографом. Во всяком случае, он сделал такое заявление.
Знающие Германа люди иногда говорят, что так работать, как он, нельзя: отказываться продолжать съемки, покуда не будет нужного количества каких-то довоенных машин, а найти их сложно, требовать выполнения всех условий, достижения всех мелочей любой ценой. Говорят, что надо уметь идти на компромиссы, а Герман не идет. Работа над «Трудно быть богом» бесконечно затягивалась и не по причине безденежья, как это было на «Хрусталеве», находившемся в полуторагодовом простое. Причина в том, что Герман прорабатывает все до деталей, ничего случайного у него быть не может, просто сложить картину — для него мало.
Не все выдерживают такой долгострой, вот и Леонид Ярмольник, с которым у Германа сложился неожиданный для всех альянс в работе над экранизацией братьев Стругацких, не всегда выдерживал. Возникали ссоры, разрывы, и вновь совместная работа. Герман всегда поражает своим выбором. Прежде чем пригласил на роль генерала Кленского в «Хрусталеве» Юрия Цурило, думал об Александре Абдулове и даже попробовал его на эту роль, думал о братьях Довлатовых, но они умерли — Сергей и Борис. Нашел Цурило в Новгородском театре. Искали тогда актеров по всей стране, как и на «Лапшина».
На самый маленький эпизод пробовали многих людей, и эти многие люди, работавшие годами в самых скромных провинциальных театриках, на время словно воскресали из пепла, жили надеждой на новую судьбу. Но для многих из них так ничего и не произошло, будущего светлого и прекрасного не наступило, как и для героев самого, на мой взгляд, великого германовского фильма «Мой друг Иван Лапшин». Они живут и верят в нечто, а оно не наступит никогда. Это Герман знал наперед, работая в данном случае кем-то вроде бога. А это трудно. Трудно было всем артистам нашей необъятной родины, когда они не были востребованы Германом, но вся последующая их жизнь озарялась самим фактом этих проб, даже предоставлением фотографий людям, отвечавшим за кастинг. Знаю это точно, а некоторых людей поименно. Но если уж Герман кого-то выбрал, то потребует полной отдачи. Ухода из театра, например. Ярмольник оставил популярное телешоу ради работы с Германом, понимая, что такого шанса у него больше не будет.
Как-то Герман сказал, что живет с ощущением, что был в заключении или погиб на войне. Странно все это очень многим людям, привыкшим сегодня жить поверхностно, цинично и быстро, не задаваясь глубинными вопросами о смысле своего жития. Герман, конечно, уходящая натура, из эпохи динозавров, таких сейчас нет.
Практически каждый из снятых им фильмов — о поколении его отца, писателя Юрия Германа, о котором он постоянно размышляет, когда к нему обращаются с вопросами по самым разным поводам. Рассказчик он дивный, парадоксальный и неожиданный. Ничего не боится, хотя был столько раз бит. Его сын Алексей Герман-младший, как бы он ни был не похож на своего отца, в силу молодости и принадлежности к совсем уж другой эпохе, от отца своего тоже не свободен, от его эстетики, как, впрочем, и все ученики Германа, почерк которых нетрудно узнать. Таково, видимо, влияние учителя, его личности, которая всем личностям личность. Младший Герман в отличие от отца не бит. Закалки боевой не имеет. Неизвестно нужна ли она вообще и что дает больше — силы, сопротивляемости или изнашивает творческий и человеческий организм.
В 2005 году Алексей Герман прислал на фестиваль «Кинотавр» письмо, прослышав, что там обижают молодого его коллегу Илью Хржановского, предлагают покинуть родину, раз он так ее не любит и снимает про нее «гадкое» кино. Герман вспомнил собственную судьбу, гонения, обвинения в антисоветчине, которые сыпались на него после выхода очередного фильма. И призвал Хржановского не прощать обидчиков, запомнить тех, кто предложил ему по шпалам отправиться в Москву. Но своих обидчиков и критиков он простил, как сам признался, хотя едва ли. Свой неуспех на Каннском кинофестивале с «Хрусталевым» вспоминает до сих пор. Вообще удивительно, что Герман не стал для мира тем, кем стал для нас. Его не знают, как знают, допустим, Сокурова, а теперь и Звягинцева. Хотя «Лапшин» отмечен «Бронзовым Леопардом» в Локарно, а также призом ФИПРЕССИ. Премию критиков получил в Роттердаме за три своих фильма — «Двадцать дней без войны», «Проверку на дорогах» и «Лапшина». Тем не менее известен только самым продвинутым и образованным киноманам мира. Потом, спустя время после Канна, о «Хрусталеве» были написаны положительные отклики во французской прессе, но картина эта так и осталась понятой и прочувствованной только в России. В любом случае уж «Лапшин» мог бы стать тем, чем стали для многих фильмы Тарковского и Сокурова.
На недавнем «Кинотавре» Герман получал приз за выдающийся вклад в киноискусство. Решился принять, хотя уже не раз отказывался от подобного рода общественного признания. Кажется, Герман просто устал. Изнурительная работа над последней картиной, болезни измотали. Но вот он есть на свете, и можно жить, иметь ориентир и веру в то, что еще не все потеряно, что мы не страна бездарных сериалов и однодневной режиссуры. Если угодно, Герман — образец не только в кино, но и в жизни, которая все мельчает и мельчает, в ней все меньше и меньше крупных личностей. А Герман был и есть и всегда будет человеческой глыбой, которая не позволит окончательно деградировать всем нам. Но Богом быть трудно, даже ему.
Светлана Хохрякова
