Экранизации: «Живи и помни» Александра Прошкина, «Пленный» Алексея Учителя
В конкурсной программе недавнего «Кинотавра» были представлены две экранизации, вызвавшие бурные дискуссии, к которым, кажется, осуществившие их режиссеры были не готовы. Александр Прошкин экранизировал знаменитую повесть Валентина Распутина «Живи и помни», написанную в 1974 году. Александру Прошкину важно было рассказать не столько правду о Великой Отечественной войне как таковой, сколько поговорить о гибели современного крестьянства и российской деревни. Он принял решение работать над этой картиной, проехав по погибающим деревням и говорил нам о том, что показал еще не все «прелести жизни», а если бы сделал это, то напугал бы окончательно и бесповоротно. Разруха сегодня в глубинке полная, и как еще кричать об этом, чтобы быть услышанным?
Нравы царят в деревне, представленной на экране, прямо-таки животные. Люди не знают, что такое любовь в том романтическом смысле, как мы это себе обычно представляем. Они спариваются с животной страстью, им не до лирики. Все грубо, зримо. Сам режиссер нам рассказывал, что у Валентина Распутина, который картину в целом принял, есть претензии по части сексуальных сцен. Но Прошкин считает, что нет у него ничего такого, и все, что показано, — это физиологическая правда взаимоотношений в типичной деревне, где людям не до красивой любви с нежными словами и томными взглядами. "Не надо им навязывать киношку. Мы пытались сделать все грубо, как это есть на самом деле«,- так он отреагировал на все упреки в излишнем физиологизме, который становится доминирующим, забивая все иные ценности. Прошкина обвинили даже в нелюбви к тем людям, о которых он снял картину. Какое-то царство тьмы, лишенное хоть какого-то проблеска света. Поэтому иконы в доме выглядят тут как лишний элемент. Кажется, что эти люди давно забыли, что есть Бог. Александр Прошкин был крайне удивлен такой постановкой вопроса, поскольку ему-то кажется, что он преисполнен любви к людям, а сам фильм — некое предостережение и объяснение в любви.
Главный герой Андрей совершил страшное преступление, дезертировав из армии в то время, как идут бои и гибнут люди. Сделал это стихийно и необдуманно. Потянула душа домой, и только свершив то, за что пощады ждать не приходилось, осознал ужас свершившегося. Теперь весь мир для него ограничен пределами одного существа — жены Настены. Жизнь поделилась надвое. До войны он жил с женой, словно бы не любя, обращался грубо и равнодушно, и детей у них не было. А теперь вдруг пришли минуты счастья, и ребенок зачат. Да и Настена почувствовала себя женщиной. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Прошкин делал жесткое кино, словно собирая по капле всю степень падения героя, совершающего поступки, которых прежде никогда бы не совершил. Начинает красть, уводит из деревни теленка. Находясь в предельно драматических обстоятельствах, человек сам себя уничтожает. Но многое не сыграно, не доведено до предельной концентрации. Андрей в исполнении Михаила Евланова — вызывает много вопросов. У него какой-то чудовищный грим, прежде всего борода, отчего он имеет несколько комический вид, что сводит на нет все усилия и актера, и режиссера. Что-то есть в нем от ряженого. И это трагично, поскольку работа проделана колоссальная. Выбрана замечательная натура, и операторы Геннадий Карюк и Александр Карюк сняли потрясающие просторы, не впав в ложную красивость. Актеры вместе с режиссером изучали и осваивали нужный им говор. То есть работа проделана прямо-таки лабораторная и скрупулезная. Пожалуй, самая органичная тут Анна Михалкова, но и ее роль рассыпается на серию лихих эпизодов, каждый из которых подобен дивертисменту.
Александр Прошкин получил на «Кинотавре» приз за режиссуру, что абсолютно справедливо. Но картина не стала тем, чем обещала быть. Есть в ней нечто, не позволяющее пережить вместе с героями Распутина всю горечь отчаяния и вместе с тем счастья, которые выпадают на их долю.
Алексей Учитель обратился к более камерному произведению — рассказу Владимира Маканина «Кавказский пленный». Написан он в 1994 году. Здесь тоже события связаны с войной. В конце концов, даже неважно, чеченская она или какая-то другая. Но читается в фильме Алексея Учителя, как чеченская. При обсуждениях на «Кинотавре» дискуссия разгорелась нешуточная, дело едва не дошло до оскорблений. Кто-то из моих коллег сравнил «Пленного» с «Горбатой горой». Но Алексей Учитель категорично отверг такого рода трактовки и даже пригрозил журналистам судом, если они будут хоть как-то намекать на соответствующие склонности актеров. В конкретном художественном произведении, написанном Маканиным, все ясно и определенно, хотя и построено на полутонах. Вот опытный и мужественный русский солдат Рубахин залюбовался нежной, почти девичьей кожей молодого чеченского парня, которого захватили в плен. Глаза их встретились, он смутился от вдруг проскользнувших и не слишком хороших мыслей. Рубахин, существуя в сложных военных условиях, давно уже не знал женщин, и оказалось, что он совсем не защищен от человеческой красоты. И «словно бы исподволь напрашивалось новое и незнакомое ему чувство». Алексей Учитель отчего-то всего этого испугался, для чего тогда взялся вообще за такой материал. Если уйдет это настроение, то пострадает маканинский замысел. Таков внутренний мир его героя на войне.
Алексей Учитель не получил на «Кинотавре» призов, но, по мнению многих, снял едва ли не лучший на сегодняшний день свой фильм. Картину снимали в Крыму сознательно, во имя спокойствия группы, чтобы ничто не отвлекало от работы и не создавало нервного настроя. Вспомним, что Александр Сокуров намеренно поехал в Чечню снимать «Александру», чтобы привнести в свой фильм необходимую правду жизни. В том и в другом подходе есть своя правда и смысл. К работе над «Пленным» привлекли актеров из Грозного, а главных героев собирали по всей стране, искали новые лица. Нашли в Комсомольске-на-Амуре, Орле и в Москве (правда, юный исполнитель, школьник, всего неделю тут жил, приехав из Кутаиси). Выбор оказался весьма интересным, точным.
Как скажет Владимир Маканин, мудрый и интеллигентный человек, не вступавший в ненужные споры о сексуальной составляющей картины, пленный — не сюжет, а тема, пленные были всегда и всегда будут. Кстати, в сценарии, как и в случае «Живи и помни», есть некоторые отходы от рассказа, что неминуемо, иначе и фильма не получится, кино — штука визуальная, и одна минута экранного времени может быть идентична нескольким страницам текста. Красота в «Пленном» мир не спасла, как не спасла любовь в «Живи и помни». Зато вопросов и сомнений оставила много.
Светлана Хохрякова
