«Порги и Бесс» в Москве
Великая наука маркетинг учит: если на этом рынке что-то продается плохо, попробуй выйти на другой. Глобальный маркетинг идет еще дальше: зачем париться, создавая каждый раз что-то новое? Раз обкатанный, хорошо продавшийся продукт необходимо последовательно толкать на все новых и новых рынках по всему миру - не скупитесь лишь на промоушене и дело выгорит. Приблизительно на этих принципах зиждется подход создателей перформанса "Порги и Бесс", на днях показанного в Питере и в Москве: режиссер Сьюзан Вильямс-Финч 13 лет назад поставила эту оперу согласно завещанию Гершвина исключительно с темнокожими певцами, а продюсер Питер Кляйн возит теперь ее по всему миру: буклет к спектаклю не без гордости сообщает, что продукция демонстрировалась в 49 из 50-ти американских штатов, а также в 17 странах мира на всех континентах.
Дошла очередь и до нас - правда, в несколько урезанном виде: если в Питере был арендован Михайловский театр, чье новое руководство охотно покупает на мировом рынке чужие спектакли вместо подготовки собственных премьер, то в Москве для проекта не нашлось подходящей театральной сцены и устроителям пришлось довольствоваться Светлановским залом Дома музыки. Получилось типа модного ныне и более дешевого семи-стейджа: певцы и хор в костюмах актерствуют по полной на авансцене, а позади них оркестр в полном составе является единственной декорацией на все три с лишним часа спектакля.
Судя по фотографиям, помещенным все в том же буклете, шоу сильно потеряло от отсутствия антуража, детально воспроизводящего нехитрый быт чернокожего населения американского юга. Постановка именно и держится на дотошном воскрешении "реалий Гарлема", поскольку никаких вторых планов, скрытых смыслов и подтекстов здесь не обнаружить - актеры честно иллюстрируют либретто и перед вами бродвейский мюзикл в чистом виде: как говорится, без излишней концептуальности. При отсутствии привычных декораций и, напротив, наличия ярких софитов концертного зала певцам пришлось нелегко - все внимание было приковано исключительно к ним. Впрочем, учитывая богатую прокатную практику спектакля, им, видимо, не привыкать к экстремальным условиям.
Темнокожие актеры прекрасно чувствуют себя в родном музыкальном материале: кто-то из них обладает полноценными оперными голосами (Порги - Ричард Хобсон, Бесс - Джеррис Кейтс, Краун - Стивен Финч, Сирина - Лиза Локхарт-Мак-Кой, Клара - Жаннин Де Бик), кто-то скорее родом из мюзик-холла (Спортинг Лайф - Реджинальд Уайтхед, Мария - Стефани Бидл), но в любом случае публика получает то, зачем пришла - экспрессия, сценическая свобода, отличный свинг и тот самый негритянский колорит, который ни одна белая труппа по определению воспроизвести не способна. Оркестр "Русская филармония", ведомый Пасьеном Маццагатти, заражается чернокожим драйвом, и вялый и анемичный поначалу играет живо и не без вдохновения на протяжении большей части спектакля. Что было откровенно плохо, так это подзвучка акустически неудобного зала ММДМ: ею почему-то снабдили хор, который частенько приходилось перекрикивать лишенным микрофонов солистам, чьи голоса, ну, скажем прямо, не вагнеровские.
Россия видела оригинальную постановку "Порги и Бесс" лишь однажды - более полувека назад в исполнении негритянской труппы "Эвримен Опера". Поэтому нынешнее афро-американское культуртрегерство, безусловно, интересно, как нечто диковинное. В то же время, назвать это экстраординарным событием, на чем настаивала реклама проекта, трудно, поскольку прямолинейных, иллюстративных, что называется без затей постановок у нас и в родном оперном театре хватает.
