Всеобъемлющий музыкант, один из лучших пианистов мира, неординарная, редкая индивидуальность — такие высокие (и абсолютно справедливые) оценки можно встретить, читая отзывы об искусстве Михаила Плетнёва. И действительно, как интерпретатор, он ломает всякие стереотипы, становясь соавтором исполняемых им произведений, открывает в музыке такие глубины, о существовании которых до него никто даже не подозревал.
Если вспомнить вехи его биографии, то уже в 21 год он выиграл Международный конкурс имени Чайковского, а спустя десятилетие прочно утвердился на мировом фортепианном Олимпе, заняв там особое место. А среди букета государственных наград, которыми ныне увенчан Михаил Плетнев (в том числе два ордена «За заслуги перед Отечеством» IV и III степени), есть одна, быть может, самая желанная для музыканта — премия «Грэмми», своего рода Нобелевская премия по музыке. Завоевать ее удается лишь лучшим из лучших.
Однако маэстро не только выдающийся исполнитель, пианист, дирижер, основатель Российского национального оркестра, он — самобытный композитор. Отмечая 50-летие в Концертном зале имени Чайковского, Плетнев предстал прежде всего именно в этом амплуа и познакомил с произведениями, написанными за последние четверть века. И рядом с серьезными опусами — Квинтетом, Симфонией, Альтовым концертом, Фантазией для двух фортепиано — прозвучали очаровательный солнечный вокальный цикл для детского хора и солистов на стихи Р.Сефа. Эти детские песни стали открытием совершенно незнакомого — улыбчивого, остроумного, очень обаятельного Плетнева. После концерта Михаил Васильевич согласился ответить на наши вопросы.
— Михаил Васильевич, «земную жизнь пройдя до половины», вы ощущаете потребность в пересмотре своих творческих приоритетов?
— Да, теперь все больше времени уделяю дирижированию. Мой последний сольный концерт как пианиста состоялся в ноябре прошлого года, и на ближайшее время я отменил все намеченные выступления: ни на «Белых ночах» в Петербурге, ни в Зальцбурге играть не буду. Зато много времени провожу с Российским национальным оркестром. Совсем недавно мы вернулись из длительных гастролей по Америке и Европе, впереди — наше традиционное «Волжское турне», где я буду дирижировать концертами в старинных русских городах. Потом полетим с РНО в Алма-Ату, затем — азиатский тур: Япония, Тайвань...
— Когда в прошлом сезоне отмечался юбилей РНО, то вы высказывали серьезные опасения о будущем коллектива в связи с его финансовым положением. Какова нынешняя ситуация?
— Мне кажется, за последний год наступил поворот в отношении государственных структур к оркестру. Выразилось это в том, что наконец-то справедливость восторжествовала и РНО наряду с другими коллективами выделили правительственный грант. Я вижу в этом признание наших заслуг — РНО постоянно и много выступает в России, ведет благотворительную деятельность, существует специальная детская программа «Волшебство музыки». И останавливаться на достигнутом мы не собираемся. Оркестр в прекрасной форме и, надеюсь, будет творчески расти и двигаться дальше. Ведь в искусстве границ не существует.
— Вы — пианист, дирижер, композитор. Но все-таки вы оказываете предпочтение какой-то из этих ипостасей?
— Это одна профессия, все грани которой мне в равной степени доставляют удовольствие. Так получилось, что для публики я больше исполнитель, но нынешний концерт отчасти компенсирует это положение вещей. Написано мной немало, так что даже некоторые сочинения пришлось давать не целиком, чтобы не перегружать программу.
— Как вы сочиняете музыку? Используете ли компьютер?
— Только для набора нот. Есть очень удобная программа «Finale», можно сразу набрать партитуру и распечатать партии. Но всем этим занимаюсь только тогда, когда сочинение полностью закончено.
— Над чем вы сейчас работаете?
— Только что закончил Виолончельную сонату, которую, правда, в концерт в Зале имени Чайковского не включил. Дело в том, что она посвящена прекрасному музыканту Стивену Иссерлису. Он ее только учит и, поскольку право премьеры принадлежит ему, то я счел неэтичным приглашать другого виолончелиста.
— В программе юбилейного концерта, составленной из ваших произведений, заметное место занял Альтовый концерт.
— Мною была сделана скромная попытка заполнить некую брешь в альтовом репертуаре. Конечно, в XX веке для этого инструмента писали Барток, Хиндемит, Шнитке, но их музыка, на мой взгляд, — достаточно жесткая по звучанию, без открытого мелодизма. А мне всегда казалось, что альт, как и скрипка, может замечательно вести кантилену, передавать открытые эмоции. Концерт был рассчитан на определенного исполнителя, можно даже сказать, что он был вдохновлен искусством Юрия Башмета. Вряд ли это удивит, ведь этот музыкант совершил в своей области не меньший переворот, чем Мстислав Ростропович в отношении виолончели. Юрий сыграл его однажды. Теперь же в недрах Российского национального оркестра нашелся замечательный молодой альтист Александр Акимов, бесподобно владеющий инструментом. Его артистичное, свободное в техническом плане исполнение нравится не только мне, но и публике. Я думаю, что у этого артиста большое будущее.
— В вашем Квинтете партию фортепиано сыграл Денис Мацуев, который последнее время часто выступал с РНО и с вами за дирижерским пультом.
— Денис Мацуев — очень талантливый пианист, играет чрезвычайно виртуозно, и публика принимает его на ура. Только что он ездил с нами в гастрольный тур, где с большим успехом играл Концерт Листа.
— Вы выступаете как дирижер с другими оркестрами?
— Иногда. Только что вернулся из Амстердама, где под моим управлением оркестр «Концертгебау» сыграл русскую программу — Шестую симфонию Глазунова (которая, кстати, там исполнялась при жизни автора в 1899 году с Менгельбергом) и Третий концерт Рахманинова, где солировал Аркадий Володось. Летом буду работать с молодежным оркестром фестиваля в Вербье, и мы сыграем с Мартой Аргерих один из концертов Прокофьева.
— Когда вас приглашают с РНО, вы имеете право выбора программы?
— Больной вопрос. Зарубежные менеджеры стремятся к проверенной классике, исполнение которой гарантирует окупаемость концертов. Но в последние годы в оркестр поверили, мы имеем прочную репутацию и, например, в этом сезоне смогли договориться о той программе, которая интересна нам. В Париже, Кельне много играли произведений Листа, в том числе целый ряд редкозвучащих симфонических поэм. Бывали случаи, что удавалось познакомить западного слушателя с малоизвестными сочинениями русских композиторов. Как-то меня пригласили дирижировать в Токио Девятой симфонией Бетховена и попросили что-то поставить в первое отделение. Чаще всего играют концерты Моцарта или Бетховена, но я предложил «Иоанна Дамаскина» Танеева. Организаторы кантату не знали, но я настоял на своем, и в итоге японцы были в совершеннейшем восторге.
— Когда вы учите партитуру, слушаете ли записи других дирижеров или это вам мешает в работе над сочинением?
— Слушаю из любопытства, но не считаю, что должен следовать чужим трактовкам. Хотя случается, что какие-то находки беру на заметку. Почему бы не воспользоваться опытом великих предшественников, если они смогли эффективно разрешить ту или иную проблему, а у меня не находится лучшего варианта. В конце концов, еще Мольер говорил: «Я беру свое добро там, где нахожу его».
— Наверное, можно найти какие-то ответы вообще в записях выдающихся исполнителей прошлого?
— Конечно. Что касается пианистов, то мои кумиры неизменны. Рахманинов, Рихтер, Бенедетти-Микеланджели, Горовиц — каждый велик по-своему. Из дирижеров хотел бы назвать имя Николая Семеновича Голованова, незаслуженно забытого. Какими только именами не называют сейчас концертные залы, а величайший русский дирижер XX века Голованов обойден. Существует только музей-квартира дирижера, да и то она, кажется, давно закрыта на ремонт. Вопиющая несправедливость!
— Как вы считаете, какая музыка сейчас нужна людям?
— Трудно сказать. Сейчас такое быстротечное время, что если раньше изменения измерялись поколениями — отцы и дети, — то теперь каждые 5 лет происходит техническая революция. И психология людей также резко меняется. Практика показывает, что музыка нужна: я вижу молодежь, постоянно слушающую что-то через наушники плеера. Но назвать современную эстраду искусством нельзя. Мне кажется, что уровень культуры опустился так низко, что его граница просто неразличима. Когда включаю телевизор, то отовсюду слышу низкосортную попсу. Жаргон в песнях такой, что ощущаю себя почти в тюремной камере. Становится просто страшно!
— А вы часто смотрите телевизор?
— В основном новости. Ничего другое мое внимание не привлекает, за исключением, пожалуй, передач канала «Культура», где рождаются действительно уникальные творческие проекты. Я бы сказал, что это — счастливое исключение. А в целом наблюдаю политику «одебиливания» народа.
— Вернемся к вашей творческой деятельности. В этом году РНО участвовал в концертном исполнении «Лючии ди Ламмермур» Доницетти. Вас интересует опера как жанр и конкретно ее концертные исполнения?
— Безусловно. В этом году планируется несколько проектов: «Франческа да Римини» Рахманинова, его же «Алеко», которым я буду дирижировать в Испании, «Кармен» Бизе. Кроме того, на осень намечена премьера «Пиковой дамы» Чайковского в Большом театре. Сейчас мы заканчиваем кастинг певцов, летом, вероятно, попробуем провести несколько репетиций, а основная работа начнется в сентябре — октябре этого года.
— Вы будете дирижировать только премьерные спектакли?
— И текущие тоже. Появление оперы в афише Большого будет скоординировано с моим графиком.
— Нет ли намерения еще раз исполнить «Орестею» Танеева?
— Очень хочется ее поставить. Была идея сделать спектакль в Греции, перед Парфеноном — так сказать, в естественных декорациях. Но проект дорогостоящий, и надо искать спонсоров. Это все непросто.
— В будущем сезоне в вашем филармоническом абонементе значится Малер. Раньше этот композитор не входил в число ваших фаворитов.
— Я бы не сказал. К музыке Малера всегда относился очень хорошо. Быть может, не все мне нравится в равной степени, но Девятую симфонию и цикл «Песни об умерших детях» — именно они прозвучат в следующем сезоне — я очень люблю.
— Недавно закончилась работа с «Дойче граммофон» по записи бетховенского цикла. Уже вышел первый диск. Что в дальнейших планах?
— Грядут юбилеи Шумана и Мендельсона. Будем готовиться к записи всех симфоний этих композиторов.
Беседу вела Евгения Кривицкая
