В этом сезоне фирменный Фестиваль Российского национального оркестра возродился в обновленном формате. Три концерта прошли в сентябре в Москве в Концертном зале им. П.И. Чайковского, однако в настоящих заметках вспомним о его поистине блистательном закрытии 24 сентября, на котором звучала исключительно французская музыка. Заметим, что с назначением Александра Рудина на пост художественного руководителя Российского национального оркестра в октябре 2022 года с этим коллективом он уже успел подготовить две французские программы. Первая прозвучала в прошлом году, а вторая – в нынешнем, но в прошлом сезоне. И вот, к удовольствию рецензента, в этом сезоне настал черед третьей…
Новая программа необычна и интересна не менее предыдущей, и если в прошлый раз возникали серьезные и большие сомнения из-за солистки (идти или не идти – быть или не быть?), то на этот раз суперубойным оказался не только сам репертуар, но и состав приглашенных на проект солистов. Впрочем, маэстро Рудин в этот вечер и сам подвизался в качестве солиста! Центральным номером программы стала российская премьера музыкальной фрески «Богоявление» (по эфиопской легенде) для виолончели с оркестром (1923) Андре Каплé (1878–1925). Центральным – в буквальном смысле, то есть завершением первого отделения концерта, который открылся «Гимном о Святом таинстве» для оркестра (1932/1946) Оливье Мессиана (1908–1992).
Второе отделение, в котором прозвучало «Мученичество святого Себастьяна» Клода Дебюсси (1862–1918) – музыка к пятиактной мистерии Габриэле д’Аннунцио, 1911), – явилось одновременно и смысловой кульминацией, и величественным апофеозом. В нём приняли участие Государственная академическая хоровая капелла России им. А.А. Юрлова (художественный руководитель и главный дирижер – Геннадий Дмитряк) и приглашенная солистка Альбина Шагимуратова (сопрано). Партию чтеца (художественное слово) взяла на себя Сати Спивакова, а вынужденной заменой Александра Рудина за пультом дирижера на опусе Андре Капле явно «по счастливой лотерее» выпало стать Фёдору Безносикову.
По словам Александра Рудина, Мессиана «с его сверкающим, истовым католицизмом <…> играют нечасто, он трудоемок, и эта эстетика в целом не слишком свойственна нашей оркестровой культуре <…>. Между тем, у Мессиана много общего с Дебюсси – свет, духовность, глубина, которых так не хватает нашему времени». И в подтверждение этих слов исполнение «Гимна о Святом таинстве» стало выразительно лаконичным, однако при этом емким музыкальным эпиграфом, психологически настраивающим на мощную волну религиозной мистериальности. В этом плотнофактурном симфоническом эссе дирижер смог найти заветный оптимум между чарующей красочностью и суровой экстатичностью.
И в результате зерно российской премьеры «Богоявления» Капле упало на музыкально подготовленную почву. Творчество друга и сподвижника Дебюсси Андре Капле, который частично оркестровал «Мученичество святого Себастьяна» и продирижировал парижской премьерой этого сочинения в 1911 году, нам сегодня практически неизвестно. В 1912 году он также встал за дирижерский пульт британской премьеры оперы Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда» (1902), состоявшейся в лондонском театре «Ковент-Гарден», и кроме этого известен как автор весьма удачных оркестровок нескольких фортепианных пьес Дебюсси, симфоническая ткань которых отличается яркой, живописной красочностью.
Изумительная красочность, на сей раз в программном преломлении сюжета о «вояже» в Вифлеем к новорожденному Младенцу Иисусу Христу трех волхвов (также магов или царей) с Ближнего Востока Мельхиора, Каспара и Валтасара, проявилась и в музыкальной фреске Капле «Богоявление». Согласно Новому Завету три волхва приносят дары Иисусу, но их имена и сан не устанавливаются, ибо сия традиция возникает лишь в Средневековье. Названные выше имена волхвов впервые появляются у англосаксонского бенедиктинского монаха Беды Достопочтенного (672/73–735), который даже смог «описать» их: Мельхиор – бородатый старец, Каспар – безбородый юноша, а Валтасар – темнокожий и бородатый.
Однако в разных национальных традициях, исповедующих христианство, непреложной «истиной» сия установка отнюдь не является. Три части «Богоявления» Капле – «Кортеж», «Каденция» (чувственно-глубокое, настороженное, отчасти тревожное соло виолончели) и «Танец маленьких негритят» – содержательно коррелируют с текстом на титульном листе партитуры, почерпнутым из фундаментально изданного фестивального буклета. Этот текст таков: «Каспар, черно-золотой царь, отправился с роскошной процессией в Вифлеем. Там он взволновался, растрогался и пришел в восторг. И затем, в честь Царя мира, он заставил танцевать своих маленьких негритят. Они пели песни, и каждая по-своему прославляла Господа». Так что ремарка «по эфиопской легенде» ранее была сделана вовсе не случайно!
В данном случае не столько важны особенности национальной традиции, взывающей к данному сюжету мирового христианства, сколько колорит музыки, возникшей из сплава эфиопской версии легенды о Богоявлении и импрессионистского композиционного начала. Этот сплав рождает на свет рельефно-сочные симфонические звучности, выстраивающие восхитительную систему музыкальной образности истинно французского «разлива», в то время как сами эти звучности чуть более тяжелы и более драматичны, чем у Дебюсси.
Музыку Дебюсси к «Мученичеству святого Себастьяна» (1911) и музыкальную фреску «Богоявление» Капле (1923) разделяет период более десятилетия, а к моменту создания последней Дебюсси уже не было в живых. Капле словно продолжает музыкальное дело своего друга и соратника на новом витке времени, а партия виолончели в этой трехчастной концертной фреске, ведóмая смычком маэстро Рудина, несет слуху и мощную энергетику незамысловатой драматургии, и пульсацию потаенного нерва, и первозданную красоту…
Впервые в России «Мученичество святого Себастьяна» («Le Martyre de saint Sébastien») Дебюсси прозвучало 20 лет назад – 31 октября 2004 года – в исполнении Государственной академической капеллы России под управлением выдающегося дирижера нашего времени Геннадия Рождественского (1931–2018). Тот концерт прошел в Большом зале Московской консерватории в рамках филармонического абонемента «Дирижирует и читает Геннадий Рождественский», и тогда – об этом также напоминает фестивальный буклет – дирижер назвал данное произведение «изысканной стилизацией на старофранцузском наречии».
Свидетелем того исторического уже теперь исполнения рецензенту стать не довелось. Впрочем, даже четыре оркестровых фрагмента из всего корпуса музыки к мистерии в исполнении Госоркестра России им. Е.Ф. Светланова под управлением Дмитрия Юровского два года назад произвели поистине неизгладимое впечатление! Прозвучавшие тогда симфонические фрагменты в форме оркестровой сюиты (две части из первого, одна часть из третьего и одна часть из четвертого акта) как раз и составили ту концертную выборку в редакции и оркестровке Капле, исполнение которой не требует привлечения ни хора, ни певцов-солистов, ни рассказчика.
На сей раз музыка Дебюсси к мистерии Габриэле д’Аннунцио «Мученичество святого Себастьяна», представ в полном объеме, включила в себя пять (по числу актов) частей: I. «Двор лилий» («La Cour des lys»); II. «Магическая палата» («La Chambre magique»); III. «Совет ложных богов» («Le Concile des faux dieux»); IV. «Раненый Лавр» («Le Laurier blessé»); V. «Рай» («Le Paradis»). В этой мистерии каждый ее акт носит название дома, и рассказчик берет на себя экспликацию сюжетного действия в начале каждого акта.
В первом доме «Двор лилий» рассказчик приглашает взглянуть на жизнь Себастьяна, словно изучая сюжеты на витражах. На одном из них изображены близнецы-христиане Марк и Марсельен, подвергаемые прилюдным пыткам, в то время как Себастьян пытается вызвать знамение Божие: пока он танцует на горящих углях, из-под земли прорастают на свет лилии. Истязания приводят к смерти молодых христиан (дуэт контральто Светланы Сергеевой и Калерии Коваленко – солисток Хоровой капелла России им. А.А. Юрлова), а Себастьяну после экстатического танца на углях внезапно открывается видéние Небес.
В доме «Магическая палата» Себастьян, ниспровергая ложных идолов, входит в храм Непорочной девы Эригоны и разрушает власть языческих сил. При этом другая Непорочня Дева поет свой скорбный плач (соло сопрано). В доме «Совет ложных богов» император Рима Диоклетиан приветствует Себастьяна как «прекрасного юношу», которого он хотел бы короновать. Себастьян же говорит, что носит корону, выкованную молитвой и верой. Но заинтригованный император всё еще хочет сделать из Себастьяна бога-идола, и когда Себастьян, вновь прибегая к танцу, изображает «Страсти Христовы», отвергая лиру самогó императора, Диоклетиан приказывает казнить его (в этом доме также звучат соло сопрано).
В лавровой роще Аполлона (дом «Раненый лавр») Себастьян на фоне видéния Пастуха и жертвенного агнца (аллегория темы Доброго Пастыря) принимает каждую выпущенную в него стрелу с возгласами «Еще! Еще! Еще!». Оставшись, наконец, один, он видит, как на его руках проявляются стигматы, и предается святому экстазу. На Небесах – в финальном доме «Рай» – душу Себастьяна встречают хоры поющих в унисон мучеников, девственниц, апостолов и ангелов, и в этот ликующий «хоровод» также вплетается соло сопрано.
Для понимания происходящего по ходу исполнения этой мистерии приведенный выше конспективный синопсис крайне важен, ведь, даже несмотря на то, что слова рассказчика и тексты музыкальных номеров в исполнении солистов и хора на этот раз дублировались русскими супратитрами, целостного восприятия всего действа в силу объективных причин мы получить заведомо не могли. Однако в рамках исполнения музыки к этой мистерии на сей раз мы получили максимум возможного. При этом надо осознавать, что партия рассказчика, то есть собственно повествование – то, что мы и причисляем к категории художественного слова, – для задач обсуждаемого исполнения практически редуцирована: сведена к необходимому минимуму, ибо о театральной версии речи, естественно, нет.
Реплики «под сухую» у рассказчика есть, но их немного, зато имеется большой пласт мелодрамы – мелодекламации под оркестр (а в данном случае довольно много ее идет и от лица самогó Себастьяна на фоне оркестра и хора). Интересно, как в 1911 году на премьере при уровне технической оснастки того времени всё же достигался необходимый баланс между декламацией и оркестрово-хоровым звучанием, ибо сегодня это решается элементарно просто – навешиванием на актера радиомикрофона, что имело место и сейчас. У рассказчика Сати Спиваковой – обворожительно красивое, даже певучее французское произношение, однако с позиций актерского перевоплощения и мастерства ее работа лишь оставляет впечатление типовой иллюстрации на броско-красивой (блестящей и шуршащей) конфетной обертке, вызывая чувство непреодолимой наигранности, искусственности…
На высоте живого эмоционального восприятия – мáстерская работа Хоровой капеллы России им. А.А. Юрлова, обеих ее солисток, названных выше, и Альбины Шагимуратовой. Ее участие в эксклюзивном проекте РНО, благодаря утонченному стилистическому чутью певицы, мощнейший музыкальный импульс всего исполнения, заданный маэстро Рудиным, смогло дополнить невероятно изысканной, психологически многогранной, рельефно яркой палитрой вокальных красок. И это в который раз доказывает, что возможности певческого голоса уникальны и безграничны! Мистерия Габриэле д’Аннунцио «Мученичество святого Себастьяна» на музыку Дебюсси, со скандалом провалившаяся на премьере, была создана по заказу знаменитой танцовщицы Иды Рубинштейн, и неожиданно для всех она сама en travesti предстала в титульном образе римского мученика! Многочасовое действо в пяти актах (хореография – Михаил Фокин, декорации и костюмы – Леон Бакст) давно ведь уже кануло в Лету, однако осталась музыка, которой мы не перестаем восхищаться и поныне…
Фото Ирины Шымчак
