Завершился 57-й Берлинский кинофестиваль
57-й Берлинский кинофестиваль завершился, как всегда, вызвав массу споров и волну возмущения по поводу того, как жюри во главе с Полом Шрейдером распределило награды. Но абсолютного лидера не было, так что горячиться в подобной ситуации — совершенно бесплодная затея.
Как всегда, в программе на Берлинале присутствовали военно-политические картины. У этого фестиваля вообще репутация политизированного. «Письма с Иводзимы» Клинта Иствуда, снятые на японском языке и совсем недавно получившие «Золотой глобус» как лучший иноязычный фильм, в Берлине не удостоились призов, хотя ажиотаж был страшный, на пресс-конференцию после показа картины было не попасть. Иствуд снял военную картину, оставляющую ощущение черно-белой, хотя снята она в цвете — такие приглушенные, едва различимые тона на экране, как у выцветшего белья. События происходят в 1944 году. Вокруг — какая-то безжизненная земля, сопки, никакой жизни. Вдруг появляются боевые корабли, их так много, что они занимают все пространство кадра — и это, как ни удивительно, прямо-таки библейская сцена необыкновенной красоты, графично сделанная, в сине-серой дымке. Никогда ничего подобного видеть на экране не приходилось. Появляются самолеты, они словно закрывают все небо, эффектно и страшно, а потом начинается бомбардировка. Так Иствуд показал неземную красоту войны, несущей смерть. А в целом картина получилась довольно холодная, не вызывающая сострадания и боли за тех, кто на этой войне становится всего лишь пушечным мясом. Ничего равного тем сильным ощущениям, которые вызвала показанная в Канне «Фландрия» Дюмона. Хотя ситуация схожая, разнятся лишь времена. Но война есть война, в каком бы столетии она ни случилась. У Иствуда молодых японцев, иногда совсем зеленых, не спрашивая об их волеизъявлении, забирают в армию. Новобранцы упражняются в стрельбе, ведут строительные работы. В минуты недолгого отдыха беседуют, в основном о еде и хлебе, о семьях, женах, ждущих детей. У японцев — свой кодекс чести. Харакири тут никто не делает — уничтожают себя иначе, взрывая гранаты, накрывая их собственными телами. И так один за другим. Стреляют в себя и товарищей по оружию, поскольку рассчитывать на пощаду американских солдат не приходится. Беспощадность и нелепость такого кровопролития показана Иствудом точно и холодно.
Другая военная картина, затрагивающая недавние события на Ближнем Востоке, — «Бофорт» израильтянина Йосефа Седара, режиссера, лично участвовавшего в первой ливано-израильской войне, — оказалась более востребованной. Тема-то животрепещущая, а это в Берлине особенно важно. Интересно, что награда досталась фильму волею жюри, членом которого была актриса и режиссер из Палестины Хиам Аббасс. Всегда картины, затрагивающие религиозно-этнические и социально-политические проблемы тех стран, которые связывает трудное общее прошлое или идущая война, не остаются на Берлинале без внимания. Несколько лет назад знаменитый канадский армянин Атом Эгоян вынужден был снять свою картину «Арарат» с Каннского конкурса по требованию турецкой стороны, обращенному к дирекции фестиваля, и по собственному волеизъявлению, дабы избежать возникшую конфликтную ситуацию. А теперь расстановка сил изменилась. Только что на Роттердамском фестивале показали фильм Дона Аскаряна «Арарат — 14 видов», затрагивающую тему геноцида, и ничего. А в Берлине на этот раз представили фильм братьев Тавиани, основанный на армяно-турецких событиях 1915 года. Причем знаменитые итальянские режиссеры призывали турецкую сторону признать свершившийся исторический факт геноцида, подобно Германии и Италии, раскаявшихся в своем фашистском прошлом.
Политические высказывания на экране соседствовали с многочисленными, как никогда, фильмами гей-тематики. Достаточно только полистать фестивальные буклеты и каталоги, чтобы обнаружить массу самых разнообразных сюжетов из серии «он встретил его, он обратил внимание на парня...». Немецкая картина «Доброе утро, мистер Грос» Ларса Краума, представленная в «Панораме», рассказывает о взаимоотношениях учителя и его класса и в особенности с одним из подростков. Надо сказать, что учителя здесь показаны не как ходульные персонажи с указкой у доски, определяющие взаимоотношения в школьном коллективе, но как люди, которым ничто человеческое не чуждо, имеющие право на свою частную жизнь. Учителя заводят романы, по счастью, друг с другом, а не с учениками. Хотя проблемный подросток испытывает довольно странные чувства по отношению к учителю, и, находясь в лояльной атмосфере Берлинале, предрасположенного к нетрадиционной любви, зритель все время подспудно ждет, что и здесь нечто «такое» произойдет. Но не случается, вопреки всему. Картина «Доброе утро, мистер Грос» — довольно средняя, но качественная. Когда бы у нас появлялись фильмы о школе такого уровня, мы бы только радовались. Другая «школьная картина» Берлинале — «Скандальные записки» Ричарда Айра с Кейт Бланшетт и Джуди Денч в роли школьных наставниц. Героиня последней — Барбара — одинока и нуждается во внимании, которое находит в семье сослуживицы (Кейт Бланшетт). Обе актрисы великолепны, а между их героинями возникают доверительные отношения, какими они могут быть в случае возрастной разницы лет в 35. Барбара случайно становится свидетельницей интимной сцены своей новой подруги и ее пятнадцатилетнего ученика. Зрелище достаточно смелое, учитывая тот факт, что подросток — сущее дитя (и дело тут вовсе не в возрасте, а в конкретном человеческом и физиологическом развитии). И его встречи с учительницей лет 35 — 40 выглядят довольно шокирующе. При этом Барбара питает не только дружеские чувства к коллеге. Сюжет развивается стремительно. Случайно, вернее, будто случайно она поделится своими впечатлениями с другим коллегой, и разразится скандал. Поставлена на дыбы пресса и население города, героиня Бланшетт лишится работы и покоя, на грани гибели окажется ее семейное благополучие, ее попросту затравят. Заканчивается картина сценой знакомства пожилой учительницы с новой девушкой. Знакомство предвещает новый «роман», который еще неизвестно чем закончится для очередной жертвы.
Героями фестивальных фильмов оказались персонажи, которым, к примеру, в российском кино никогда не дождаться своего часа. О «мусорщике» у нас была картина Шенгелия с Алексеем Гуськовым в главной роли, но это был совершенно особый и весьма условный мусорщик, из иных социальных слоев. Американский фильм «Когда человек проваливается в лес» Райана Ислинга рассказывает о жизни вполне конкретного по социальному статусу человека, который убирает помещения в одном из офисов. Аккуратный Билл надевает каждое утро униформу (в его шкафу висит на плечиках штук пять синих костюмов и столько же белоснежных маек), идет на работу, а сделав свое дело — протерев пыль, выкинув мусор, — возвращается в пустую квартиру, стены которой сотрясают крики соседей, от которых можно сойти с ума. Спасает музыка, кассеты с которой Билл берет в фонотеке. Это — звуки леса, способствующие релаксации и уносящие на просторы, далекие от урбанистической жизни. Не менее тяжелую в психологическом плане жизнь ведет героиня Шэрон Стоун, страдающая от равнодушия мужа, приворовывающая в бутиках перчатки и одежду. Актриса без макияжа, с усталым и немолодым лицом — совсем непривычный облик для ослепительно выглядящей на звездных фестивальных дорожках Стоун. Мужа ее героини в итоге убьет грабитель в магазине стройматериалов. Содержимое пакета с сыпучим продуктом покроет его истекающее кровью тело. А героиня Стоун будет тупо сидеть у закрытого жалюзи окна и заглядывать не куда-то во вне, а исключительно в собственные мысли, в которых — полное отсутствие проблеска хоть какой-нибудь мечты.
«Ирине Палм» Сэма Гарбарски (немец, живущий в Бельгии) немецкие газеты предрекали наивысшие оценки жюри, а исполнительнице главной роли — «Серебряного Медведя». А он достался немке Нине Хосс, актрисе Дойчес-театра, весьма интересной, но у которой были более серьезные конкурентки. В критическом рейтинге журнала «Screen» картина «Ирина Палм» собрала наивысший балл. Но жюри ее проигнорировало, как это почти всегда случается. Между тем эта лента — редкий пример удовлетворения самых разнообразных вкусов. Картина прекрасно снята, не лишена эстетических и психологических тонкостей и при этом абсолютно коммерческая и зрительская. Можно себе представить, каким успехом она будет пользоваться в прокате. Пожилая героиня фильма ради любимого внука, которому необходимо дорогостоящее лечение, идет работать в пип-шоу. Решиться ей на это непросто. Но жизнь заставляет. И теперь она из своего небольшого городка каждый день отправляется на поезде в Лондон. Ее рабочий кабинет — небольшая мастурбационная кабинка. В стене — дыра, в которую мужчины поставляют ей предмет ее профессиональной заботы. Процесс обучения неофитки был недолгим, как и привыкание к «особенной» работе. Пожилая дама становится асом в своем деле, и от желающих попасть к ней на «прием» отбоя нет, выстраиваются очереди. А она приходит на рабочее место, как если бы приходила работать вахтером. Переодевается в ситцевый халатик, ставит на стол термос, букетик цветов, гель для смазки опять-таки предметов ее забот. А в семье между тем нарастает скандал. Выследивший мать сын устраивает истерику. Ему стыдно за род ее деятельности, а то, что сам он не в состоянии заработать на лечение собственного ребенка, — не в счет. Немолодые кумушки-подружки учиняют героине допрос, а узнав правду, испытывают страх и трепет. Все это очень смешно и не пошло. Интересно, что мы ничего запретного на экране не увидим. Термос на столе загораживает «самое интересное». Заканчивается для героини все не так плохо. Она обретает личное счастье. Роскошный Мики Манойлович, знакомый публике прежде всего по фильмам Кустурицы, окажется тут не только содержателем описанного заведения (как он принимал на работу пожилую героиню, как проверял на мягкость ее руки — это надо видеть), но и мужчиной жизни. Марианна Фэйтфулл — великолепная актриса, она ничего не играет. Нет ни одного лишнего движения глаз или губ, и вместе с тем все сказано. Будь ее героиня представительницей любой другой профессии, картина бы лишилась определенного шарма. Авторам хватило иронии и сострадания прежде всего к главной героине.
Героини сразу двух конкурсных фильмов писали романы: Эмманюэль Беар в картине «Свидетели» Андре Тешине, пока ее муж-полицейский был соблазнен молодым человеком, у которого в итоге обнаруживается СПИД (на его место заступит следующий молодой человек, уход одного ничего не меняет в размеренном и хаотичном течении жизни), и героиня фильма «Ангел» Франсуа Озона, события которого происходят в начале прошлого века. Последняя (ее играет Ромола Гаран) пишет дамские романы. Выглядит это довольно смешно, особенно когда представишь на месте юной Энджел наших современных романисток. Опубликовав свой первый опус, Энджел выбирается из провинциальной нищеты и обосновывается в старинном поместье, ведет роскошно-пошловатый образ жизни, осваивая арфу, обставляя свой быт вычурными картинами и скульптурами в меру собственного вкуса, весьма не изысканного. При этом она сама — буквальное воплощение прекрасной Скарлетт из «Унесенных ветром». Фильм мог получиться довольно комичным, когда б не тяжкие времена, омраченные войной и самоубийством искалеченного на фронте мужа Энджел. На заключительной фестивальной церемонии директор Берлинале Дитер Косслик оказывал повышенные знаки внимания съемочной группе «Ангела», а актрисы Озона не сходили с экранов, где шла трансляция финальной фестивальной акции, так что можно было предположить, что Озону грозит какая-то оглушительная победа, чего не произошло. Все обманчиво в фестивальном мире — знаки внимания, рейтинги.
На фоне глобально навалившихся на нас в кинозалах нетрадиционных любовных и прочих отношений полной экзотикой выглядели картины, которые в кулуарах условно называли монгольскими. Одна из них, ставшая обладательницей главной награды — «Золотого Медведя», — «Свадьба Туйи» — снята в Китае и рассказывает о так называемой Внутренней Монголии, расположенной на территории этой страны. Все тут необычно для европейского глаза — бескрайние степные просторы, жизнь в юрте, семейный уклад, определяет который не интимные отношения, а каждодневный труд, способность содержать семью и вести хозяйство. Тут не до изысков, особенно если муж уже не работник в силу возраста и плохого здоровья. А женщина, умеющая все делать по хозяйству, — на вес золота. Жизнь при этом располагает к погружению в думы о вечном. Хотя переживания героев очень конкретны и приземленны и так не похожи на урбанистически-упаднические настроения жителей мегаполисов. Юрта на фоне нового витка сексуальной революции, который явно прослеживался на Берлинале, — это, конечно, как прикосновение к чему-то необычному и настоящему. Другая юрточная картина, произведенная совместно Монголией и Кореей при участии Франции, «Сладкие мечты» — весьма немногословная — оказалась тоже засасывающей, словно воронка. Неспешное, медитативное течение жизни на фоне степных пейзажей, где нет никаких хитростей и все очевидно, нарушает появление беглецов из Северной Кореи — молодой женщины и ее малолетнего сына. Они погружаются в непривычную для них жизнь, в которой при видимой неизменности пейзажа, свои радости и беды.
Картина знаменитого чешского классика Иржи Менцеля «Я обслуживал английского короля», безусловно, украсила конкурс. Она ничего не получила, за исключением приза жюри ФИПРЕССИ, что само по себе уже немало, но именно такие картины задают некую планку Берлинале, как и почти любому самому амбициозному фестивалю, крайне озабоченному открытием новых имен и кинематографий, испытывающему большой интерес к экзотическим для кино странам, тем, кто делает первые шаги или переживает свою новую волну. Но, открывая новое, все же не следует забывать об именах состоявшихся. Менцель молчал много лет. Последняя по времени его картина «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» с нашим Геннадием Назаровым в главной роли появилась лет 12 назад. К абсолютным удачам ее отнести трудно. Но «Я обслуживал английского короля» — великолепная ироничная картина, изящнейшая стилизация, в которой Иржи Менцель обращается к предвоенному и поствоенному прошлому и роману Богомила Грабала. Это нечто из жизни персонала, в очередной раз. Герой — официант, начинавший карьеру в пивном заведении, доросший до роскошного отеля. Есть просто великолепные сцены, когда герой картины зачинает, согласно предписанию Гитлера, человека новой Европы. Предварительно он проходит экзамен на соответствие требованиям «чистоты арийской расы» (сам он хоть и чех, но связал свою судьбу с молодой немкой). А уже процесс создания нового человека под портретом фюрера — это высший пилотаж. В какой-то момент герой окажется в постели с женщиной, лицо которой на наших глазах превратится в лицо Гитлера. Сцена синхронного разливания вина на африканском приеме также роскошно сделана. История страны, история мира, развороченного Второй мировой, окажется прочитана через судьбу одного малюсенького человечка, пусть и авантюрного склада, умеющего ловить момент. Посмеяться над своим прошлым не жестоко — мало кому дано.
Аргентинская картина «Другой» Ариэля Роттера совершенно заслуженно получила сразу две награды — Гран-при и приз за лучшую мужскую роль. У отличного аргентинского актера Хулио Чавеса — сложнейшая задача. Непонятно, по каким причинам, скорее всего, это попытка бегства от себя, его герой уезжает в другой город, где постоянно выдает себя за кого-то другого. Меняет не только отели, но и имена, профессии, семейный статус. Представившись врачом, вынужден в дешевом отельчике спасать чуть было не отдавшую концы пожилую даму. И спас почти случайно, сделав ей искусственное дыхание. Встречается с незнакомкой, которую заметил в баре, и чем-то она его зацепила. А потом уезжает назад, к себе домой, где его ждет уже очень больной отец. Сцена в ванной, когда взрослый сын моет своего беспомощного отца, — одна из самых памятных на фестивале. Аргентинское кино в последние годы постоянно находится в центре внимания, особенно в Берлине. Год назад тут была показана отличная картина «Телохранитель», а чуть раньше отмечен был за актерскую работу молодой аргентинский актер. Умеют люди делать умное и философское кино, в основе которого на первый взгляд нет ничего особенного, вполне заурядное течение будней, но и на этом небогатом, казалось бы, материале можно делать великолепные художественные прорывы.
Россия на Берлинале оказалась представленной весьма убого. В конкурсе не было ни одной нашей картины. Создатели фильма «Гадкие лебеди» мечтали попасть в Берлин и многое делали для этого. Но не помогли рекомендации Вима Вендерса, который, по словам продюсера картины Андрея Сигле, отнесся к «Гадким лебедям» благосклонно. Обращался, как рассказывают, с письмом к директору Берлинале Дитеру Косслику сам Михаил Горбачев (беспрецедентный случай, учитывая то обстоятельство, что значит для Германии фигура нашего экс-президента), фонд которого имеет непосредственное отношение к созданию картины. Косслик ответил, что фестиваль не имеет возможности показать «Гадких лебедей». В итоге фильм представили в дни фестиваля, но в Доме русской культуры, вместе с картинами «Изображая жертву» Кирилла Серебренникова и «Три девушки» Мурада Ибрагимбекова, но это совсем другая история. Киру Муратову в Берлин тоже не взяли с ее новой и впервые абсолютно украинской картиной «Два в одном». Зато взяли в документальную панораму фильм Владимира Иванова «Москва. Pride’06». О гей-фестивале, который в мае прошлого года прошел в Москве, можно было снять нечто более любопытное. Экзотичность мероприятия в московском его аспекте наверняка и привлекла отборщиков Берлинале, которые обожают данную тематику. Но то, что в итоге получилось, и фильмом-то назвать нельзя. Это плохой телерепортаж. Предшествовал ему показ одноминутных фильмов, запечатлевших поцелуи парней на улице. Случайные свидетели их любви расправлялись с ними жестко. Владимир Иванов, выпускник ВГИКа, снимавший когда-то фильмы о космосе, обратился к новой для себя теме. Представляя картину в Берлине, ужасно волновался, почему-то говорил о том, что присутствует на родине великих композиторов, называл свой фильм симфонией из четырех частей, одна из которых — скерцо. Обещал катарсис и новое понимание России пришедшей в тот день публике. Но никакого переворота в сознании после увиденного произойти не может, потому что все показанное — обрывки телешоу Владимира Соловьева, где обсуждался гей-вопрос в России и в частности проведение у нас гей-парада, а также полулюбительская съемка выступлений прибывших в Москву защитников сексменьшинств, сделанная блекло. Такие фильмы не то что не могут способствовать защите чьих-либо прав, скорее, напротив, играют негативную роль.
На этом печальном для нас фоне показ укороченного на 18 минут «Дневного дозора» Тимура Бекмамбетова с последующей пресс-конференцией, в которой участвовали сам режиссер и продюсеры Константин Эрнст и Анатолий Максимов, — просто именины сердца. Двуязычная версия «Дозора», которая будет сделана с компанией «XX век Фокс», находится на стадии согласования сценария. Конечно, ни о каком повальном интересе к фильму речи не идет, но свою зрительскую и журналистскую аудиторию он собрал, вызвал целый ряд вопросов, что уже неплохо.
Заключительная пресс-конференция фестиваля с участием победителей, которая проходила по окончании церемонии награждения, началась с объявления: «Господа-журналисты! Возьмите наушники. Обладатели главных наград не говорят по-английски». Звучала корейская, испанская, китайская речь. Жаль, что не русская.
Светлана Хохрякова
