В БЗК прошел концерт, посвященный Году Венгрии в России
Программа концерта Симфонического оркестра Московской филармонии под управлением Юрия Симонова, состоявшегося в Большом зале консерватории и посвященного Году Венгрии в России, вместила в себя целую панораму музыкальных произведений, рожденных в этой стране или ею вдохновленных. Закономерно, что подобную акцию осуществил именно Юрий Симонов — музыкант, уже много лет связанный с Венгрией теснейшими узами и за выдающийся вклад в развитие национальной культуры награжденный «Офицерским крестом» ВР. Напомним, к слову, что еще четверть века назад его стараниями в Большом театре впервые прозвучал Барток...
Логичным открытием программы стала превосходно исполненная увертюра к опере «Ласло Хуньяди» Ференца Эркеля — основоположника венгерской оперы и одного из первых профессиональных композиторов Венгрии. Дальнейшую программу, однако, маэстро выстроил в соответствии не с хронологическим, а иным принципом: от сравнительно мало у нас известного к популярному и любимому. Поэтому в первом отделении с Эркелем соседствовали композиторы уже двадцатого века — Бела Барток и Золтан Кодай. Барток — этот «венгерский Стравинский» — был представлен Рапсодиями № 1 и 2 для скрипки с оркестром, отлично сыгранными Графом Муржей. Выдающийся фольклорист Кодай — раритетными «Танцами из Галанты», одной из самых вдохновенных и мастерских своих партитур. Маэстро и оркестр исполнили этот шедевр не просто формально безупречно, но и с истинным увлечением. То же можно сказать и практически обо всей программе.
Во втором отделении звучала музыка двух самых популярных в мире венгров — Франца Листа и Имре Кальмана, к которым примкнули два композитора других национальных корней, отдавшие Венгрии дань в своих сочинениях. (Заметим попутно, что, будучи венгром по происхождению, Лист возрос и творчески сформировался, да и жизнь прожил совсем в иных краях, и только в зрелые годы голос крови заставил его припасть к родным музыкальным корням. При жизни он отнюдь не считался венгерским композитором. Как, кстати, и его тезка, соперник Кальмана Легар, писавший свои оперетты на немецкие тексты, при жизни считался олицетворением венской традиции и лишь посмертно оказался в венгерском пантеоне и вслед за Листом превратился в Ференца.)
Лист занял большую часть второго отделения — к Концерту № 2 для фортепиано с оркестром присовокупилась еще и Венгерская рапсодия № 2 (в оркестровой обработке А.Парлова). Замечательный венгерский пианист Енё Яндо, исполняя известнейший Концерт, в отличие от многих современных исполнителей отнюдь не делал основной акцент на виртуозной фортепианной технике, но явил эту музыку во всей ее мужественной силе и глубине, не пренебрегая при том и лирикой.
Стильно, зажигательно, с настоящим драйвом исполненная увертюра к оперетте «Графиня Марица» заставила горько сожалеть, что Кальману не отвели хотя бы чуть больше места в программе. А завершили программу два Венгерских танца Брамса и прозвучавшая на бис полька Иоганна Штрауса «Вива, Венгрия».
...Год Венгрии в России продолжается. Может быть, он подарит нам еще и долгожданный приезд Национальной оперы с одним из произведений Эркеля вкупе с кем-то из композиторов второй половины двадцатого века — к примеру, Соколаи или Лигети? Или Будапештская оперетта привезет нам Кальмана? Хотелось бы. Но в любом случае в ряду культурных событий, посвященных Году Венгрии, этот концерт-приношение русских музыкантов займет особое место.
Дмитрий Морозов
