Этот концерт состоялся потому, что среди музыкантов Ансамбля новой музыки, руководимого дирижером Игорем Дроновым, много талантливых духовиков. В том числе виртуозов флейты. И вот три аспиранта класса «Оркестр современной музыки» — Евгений Махов, Марина Рубинштейн и Светлана Митряйкина — однажды решили: а почему бы не сыграть свой собственный флейтовый концерт? И сыграли, включив в программу как классические опусы (Мендельсон, Бетховен), так и произведения новаторов ХХ века — от Берио до Жоливе.
Концерт открыл Евгений Махов, сыгравший загадочную Cеквенцию I для флейты соло (1958) одного из вершинных авторов ушедшего века — Лючано Берио. Произведение угловатое, геометричное, колкое. Скорее отрешенное, аэмоциональное, терпкое, чем теплое и человечное. Атональные мелодические зигзаги инструмента — не то рисунки Кандинского и Пикассо, не то гримасы клоуна, отраженные в разбитом зеркале. Кажется, что мелькают и театральные маски — Арлекин, Пьеро, Доктор, Панталоне. Местами слышится звон камешков, рассыпанных по мраморной поверхности. А иногда чудится веселый птичий гомон: соловьиные трели, посвист малиновок, сухие ритмы дятла (они получаются при беззвучном перестуке клапанов флейты).
Вслед за тревожно-фантастичным Берио — старый добрый Мендельсон: скерцо из музыки к «Сну в летнюю ночь». Переложение для двух флейт (Светлана Митряйкина и Александр Мазур), помеченное 1843 годом. Это значит, что сделано оно самим композитором. Стремительный темп, легкая, прозрачная фактура, эффектные звуковые гирлянды, плеск ручьев, хрустальный перезвон.
Наиболее захватывающим номером концерта стал американец George Crumb (фамилия звучит без последнего звука: Крам) с его сюитой «Голос кита» для исполнителей в масках: флейты, виолончели и фортепиано (1971). И точно, все три музыканта — флейтистка Марина Рубинштейн, ее брат виолончелист Илья Рубинштейн и пианист Павел Домбровский — вышли на эстраду в темных костюмах и черных полумасках. Крам, представитель «инструментального театра» и неоимпрессионист в традициях Дебюсси и Мессиана, активно участвовал в 70-х годах в международном экологическом движении «За сохранение редких животных», в том числе голубых китов. Пение кита в сюите Крама — унисон флейты и голоса; исполнительница как бы «поет в флейту», превращая ее в резонатор. Рояль «подготовленный»: он звучит как клавесин или гусли, а пианист использует не столько привычную клавиатуру, сколько струны — цепляет их пальцами или палочкой, скользит по ним, иногда нажимая ногой педаль, подключая гулы, эхо, создавая тембровые всплески, извержения, звуковые водовороты. Виолончель инкрустирует эту ткань изящными пиццикато и флажолетами. На небольшом возвышении посреди сцены лежат кротали — «античные тарелочки», звучащие как высокие колокольчики или хрустальные бокалы; исполнители время от времени подходят к ним, наносят еле заметный удар, чтобы вызвать чарующий звон.
Вслед за Крамом — Бетховен. Серенада для флейты и фортепиано (1803). Дуэт флейтистки Светланы Митряйкиной и пианиста Сергея Каспрова. Они уже не расстанутся — и доведут программу до финала. А предстоит им сыграть весьма непростую по фактуре Флейтовую сонату Пауля Хиндемита (1936). Неоклассика, конструктивизм и «новая простота». Музыка спокойная, с преобладанием диатоники, суровая, мужественная, местами жестковатая и даже глыбистая. Правда — «машинная». Безостановочное движение. Конструктивисты, в том числе и Хиндемит, увлекались «поэзией города», уличного движения, радостью механического повтора, воспевали локомотивы и аэропланы, имитировали производственные шумы.
Завершилась программа «Флейта плюс» изящной миниатюрой французского композитора Андре Жоливе «Песнь Лино» (1944). Жоливе экспериментировал со звуком и ритмом в их гипнотическом воздействии на человека, применял архаические лады. Он утверждал, что стремится к праистокам музыки — к ее первобытным, ритуально-магическим корням. Интересовался религиозными культами и колдовскими обрядами народов Африки и Юго-Восточной Азии. Хотел привить европейской музыке элементы экзотического фольклора. Его музыка полна таинственности и мощной стихийности. Все это слушатели без труда обнаружили в блестяще исполненной дуэтом Митряйкина — Каспров композиции: солнце, птицы, море, лес — таинственный и бесконечный мир природы...
Аркадий Петров
