Книга Левона Акопяна — в значительной степени свод всего, что мы знаем о Шостаковиче, в особенности того, что узнали за последние пятнадцать лет, причем в поле зрения автора попала научная литература всех стран и на всех языках.
Творчество Шостаковича рассмотрено в строжайшей хронологической последовательности и в постоянном диалоге с политической ситуацией, музыкальной атмосферой, стилистической модой. Анализ музыки не подменяется ее описанием, что можно признать редкостью. Читатель любознательный, но не обремененный академическим музыкальным образованием, пожалуй, сможет осилить «Опыт феноменологии...», хотя несколько десятков страниц придется пропустить — книга скорее рассчитана на того, кто не удовлетворится 301 нотным примером, а при случае и в партитуру заглянет.
Сверхзадачей книги, в полном соответствии с названием, является интерпретация сочинений Шостаковича с феноменологической точки зрения, то есть усмотрение в них абсолютных духовных сущностей. По этой причине автор не жалует ни откровенно политизированные, ни вообще слишком конкретные истолкования симфонических партитур, ни даже творчество Шостаковича оттепельных времен, которое на подобные истолкования провоцирует (хотя иной раз Акопян и сам дает блестящие примеры программных истолкований!). Напротив, в центре внимания — сочинения, в которых композитор, выражаясь словами цитируемого в «Опыте...» Венедикта Ерофеева, «поднимается до бездны», те, в которых запечатлено мироощущение советского человека, определяемое Акопяном как стихийный гностицизм. Поскольку книга в определенном смысле суммирующая, текст пестрит отсылками к научной литературе. Кроме того, во внимание принимаются дирижерские интерпретации симфоний. Фигурируют и критические рецензии, но, увы, главным образом лишь до середины 1950-х, когда Шостаковича перестали в массовом порядке ругать и клеймить. Соответственно музыкальный критик в книге Акопяна предстает, как правило, персонажем злобным и гадким.
За бортом остались постановки опер и балетов (то есть сценическая интерпретация партитур), соответственно нет хотя бы упоминания дискуссии о сравнительных достоинствах двух редакций оперы «Леди Макбет Мценского уезда — Катерина Измайлова», развернувшейся в 1990-е годы. А была она совершенно уникальной, поскольку вели ее непосредственно на сценах такие фигуры, как Мстислав Ростропович и Валерий Гергиев. А завершилась она постановкой «Леди» в «Геликон-опере», давшей абсолютно убедительное прочтение именно первой авторской редакции. Кстати, стилистический сдвиг посреди оперы (поворот в сторону шекспиризации драматургии, к оправданию героини и осуждению «заевшей» ее «среды» — в связи с произошедшей в советском культурном строительстве «сменой вех»), на который Акопян первым из музыковедов обратил внимание, в этой постановке обозначен очень ярко.
На без малого 600 страницах фундаментального труда сталкиваются две задачи: создать отчетливую феноменологическую интерпретацию творчества Шостаковича и дать его полный обзор. Уживаются они плохо. Впечатляюще выстроены гностические концепции таких произведений, как опера «Нос» и 14-я симфония, но ведь то и дело попадаются сочинения, с точки зрения феноменологии интереса не представляющие. Местами ощущается усталость автора от обилия материала, досада же переносится на композитора, недостойного себя. Например, об одном сочинении говорится: «В остальном это произведение так же прозаично, как и большинство его предшественников, начиная с опуса 117, и никаких новых горизонтов не открывает». Книга, из которой взяты эти слова, напротив, открывает новые горизонты.
Акопян Л.О. «Дмитрий Шостакович. Опыт феноменологии творчества». СПб.: «Дмитрий Буланин», 2004.
Анна Булычева
