Елена Андреевна Степанова (5 (17) V 1891, Москва — 26 V 1978, там же) — русская советская певица (колоратурное сопрано). Народная артистка СССР (1937).
Родилась в семье учителя пения. В детстве пела в церковном хоре. Училась пению у М. Полли. С 1908 артистка хора Большого театра; в 1912 дебютировала как солистка в партии Антониды. До 1944 солистка Большого театра.
Искусство Степановой сформировалось под влиянием и при поддержке выдающихся деятелей оперного искусства — дирижёров В. И. Сука, Э. А. Купера, Н. С. Голованова, певцов Ф. И. Шаляпина, Л. В. Собинова, А. В. Неждановой, К. Г. Держинской, Н. А. Обуховой. Большое значение имело для С. общение с К. С. Станиславским в студии Большого театра, где она подготовила партии Джильды (1919) и Татьяны (1921).
Главными особенностями исполнения Степановой были редкое по чистоте интонирование, виртуозное владение голосом. Была блестящей исполнительницей женских партий в операх Римского-Корсакова — Волхова, Снегурочка, Шемаханская царица; Марфа («Царская невеста»), Царевна-Лебедь (первая исполнительница в Большом театре, 1913); Царевна Ненаглядная Краса («Кащей Бессмертный»). Другие партии: Людмила, Виолетта, Лакме; Маргарита Валуа («Гугеноты»).
Выступала как концертная певица. Участвовала в первом исполнении поэмы «Колокола» Рахманинова (1914), исполняла партию сопрано в 9-й симфонии Бетховена под упр. О. Клемперера (1925). Большой мастер камерного пения, Степанова одной из первых стала исполнять произведения советских авторов (Р. М. Глиэра, С. Н. Василенко, О. С. Чишко).
В. И. Зарубин
Музыкальная энциклопедия, 1973—1982 гг.
В ряду выдающихся мастеров советской оперной сцены одно из первых мест принадлежит Елене Андреевне Степановой. Ее виртуозное искусство насыщено глубоким содержанием, мыслью и чувством. Образы, созданные ею, по праву украшают художественную летопись Большого театра.
Елена Степанова родилась и выросла в семье учителя пения, и естественно, что музыка полюбилась ей еще в раннем детстве. Она пела в церковном хоре, а в семнадцать лет решилась на отчаянный шаг — пришла в Большой театр на конкурсные испытания артистов хора. Молодая певица произвела отличное впечатление и была зачислена в труппу театра.
Новая хористка с затаенным дыханием слушала певцов, блиставших в те годы на оперных подмостках — Леонида Собинова, Федора Шаляпина, Дмитрия Смирнова, Георгия Бакланова, Антонину Нежданову. Нежданова всегда была для нее идеалом. Она не пропускала ни одной репетиции, ни одного спектакля с участием великой певицы, приглядывалась, прислушивалась, изучала особенности ее фразировки, сценического поведения. «Нежданова — один из ярких образов моей театральной молодости,— вспоминала впоследствии Елена Андреевна.— Я помню ее неизменное, упорное, трудовое отношение к жизни, к искусству. За скромным внешним обликом в ней всегда чувствовался человек, полный внутреннего горения, артистка, вдумчиво ищущая новых творческих достижений и высот».
Работая в хоре, Степанова упорно стремилась к осуществлению своей заветной мечты — стать солисткой прославленного театра. В течение двух лет она брала уроки пения у жившего в то время в Москве известного итальянского вокального педагога Максимилиана Полли. На занятиях с маэстро она овладевала тайнами вокального мастерства. Эти уроки и беседы Елена Андреевна вспоминает с большой теплотой и чувством глубокого уважения к своему учителю.
Для пробного прослушивания Степанова выбрала арию Антониды из оперы Глинки «Иван Сусанин». Члены комиссии были поражены ее голосом, мягким и в то же время звонким, свободно идущим вверх до предельно высоких нот, нежнейшими пиано и пианиссимо. 25 ноября 1912 года состоялся дебют Елены Степановой на сцене Большого театра — она пела партию Антониды. Дебют прошел настолько успешно, что дирекция сразу предложила молодой певице заключить контракт.
Обозреватель журнала «Рампа и жизнь» писал: «В Большом театре подводят итог опытов с оперной молодежью... Некоторые из них сделали большие успехи и показали себя с очень выгодной стороны... Наибольшие успехи сделала г-жа Степанова, выделившаяся в исполнении партии Антониды в «Жизни за царя». Не прошла незамеченной и следующая работа певицы — Микаэла в «Кармен». Музыкальный критик Ю. Энгель отмечал, что хотя артистка «недавно вышла из хористок, но уже теперь дает много привлекательного. Красивый, сильный голос, способный где надо к тонам легким, мягким, сладким; выдержка в пении; исполнение, если пока и не блещущее акцентами оригинальности, то толковое и музыкальное — все это заставляет ждать от молодой артистки многого».
Предсказания критика оправдались. Елена Степанова действительно выросла в крупнейшего мастера оперной сцены. Великолепные природные данные, тонко отшлифованный вокальный аппарат, тембровое богатство, благородное чувство стиля — все это помогало ей справляться с самыми разнообразными по характеру ролями. За первые пять лет творческой деятельности она исполнила тринадцать партий, среди которых Джильда, Лакме, Урбан в «Гугенотах».
Сравнительно скудную в сценическом отношении партию Лакме она оживляла подлинным драматизмом; подкупающая мягкость соединялась у нее с пленяющей простотой и искренностью. Совершенная вокальная техника, красивый звук кристаллического тембра, колоратура (особенно хороши у нее были отрывистые ноты — стаккато) — все способствовало успеху Степановой в этой партии. Незабываема была в ее интерпретации знаменитая легенда Лакме.
Почти вся творческая жизнь артистки неразрывно связана с оперным наследием Римского-Корсакова. Скупо используя мимику и жест, передавая оттенки чувства почти исключительно средствами голоса, она создала в операх Римского-Корсакова чудесные образы, сумев в то же время рельефно выявить их народную основу, показать реальные человеческие черты: Волхова, Панночка в «Майской ночи», Царевна-Лебедь, Марфа, Царевна Ненаглядная Краса в «Кащее Бессмертном», Снегурочка и, наконец, одно из крупнейших достижений советского музыкального театра — партия Шемаханской царицы в «Золотом петушке».
Первым значительным достижением Степановой на этом пути стала Волхова. Она входила в спектакль, поставленный еще в 1906 году, и вводом ее руководил В. Сук. «Его строгость и придирчивость хорошо известны,— вспоминает Елена Андреевна,— но работа с ним была прекрасной школой для оперного певца, особенно молодого. Вячеслав Иванович требовал точнейшего знания партии и выполнения всех указаний композитора. Эти требования он предъявлял ко всем без исключения — от начинающих до прославленных артистов».
Степановой посчастливилось быть на сцене Большого театра первой исполнительницей партии Царевны-Лебеди в «Сказке о царе Салтане». Это случилось еще в 1913 году. «После премьеры «Сказки», — рассказывает певица, — пришла ко мне за кулисы прямая, со строгим лицом женщина в темном, гладком, без украшений платье. Говорила мне, не улыбаясь, что-то очень хорошее, теплое. А я еще не «отошла» от музыки и только постепенно, вдумавшись в ее слова, поняла — передо мной стояла Надежда Николаевна Римская-Корсакова... Долго, в течение ряда лет, бессменно пела я эту трудную, но чудесную партию».
Образ, исполненный душевной чистоты и непосредственности, создала Степанова в опере «Царская невеста». В первой сцене с Лыковым певица с удивительной силой раскрывала душевную чистоту Марфы, поэтичность ее любви. А в последней сцене, при всем трагизме, господствовала искренняя простота, щемящая лиричность. Ее Марфа как бы уходила от реальности страшной жизни в мир призрачных воспоминаний.
В кружевной отделке своих партий Степанова всегда умела найти какой-то особый, индивидуальный оттенок, какие-то неповторимые характерные детали, которые с трудом поддаются словесной формулировке. Партия Шемаханской царицы — одна из наиболее сложных в мировой оперной драматургии. Многие певицы почитали себя удовлетворенными даже в том случае, если им удавалось хотя бы справиться с труднейшей тесситурой, предложенной композитором. И лишь выдающиеся вокалистки достигали здесь подлинных высот искусства. К ним несомненно принадлежит Елена Степанова. В опере «Золотой петушок» она демонстрировала все достоинства своей школы, всю филигранность мастерства, поражая чистотой и гибкостью звучания. Но и здесь вокальная отточенность не заслоняла сценический образ красавицы, властной и холодной, но одновременно полный женственности, грации и очарования.
Основная тема Снегурочки, по словам Римского-Корсакова, холодная и вся мажорная. Эти свойства музыкальной характеристики как нельзя лучше реализовались в светлом, хрустальном тембре голоса Степановой, в студеной его чистоте, сочетающейся со сдержанной, но необычайно глубокой эмоциональностью пения. Лучшее выражение этих качеств певица демонстрировала в ариетте Снегурочки, просящей «немножечко сердечного тепла». И как щедро, не сдерживаемый больше холодом равнодушия, а согретый первым любовным чувством, звучал голос Степановой — Снегурочки, тающей и благословляющей все живое и любящее. Простодушные детские интонации, которыми она наделяла речи своей героини, завершали этот пленительный, наивный образ весенней сказки. «Снегурочка — одна из любимых моих партий. Я всегда пела ее с душевным трепетом и искренним волнением»,— говорит Елена Андреевна. И это отлично ощущали слушатели.
После героинь Римского-Корсакова, спетых Степановой одна за другой, в ее репертуаре появились новые партии русского и зарубежного репертуара: королева Маргарита в «Гугенотах», Лейла, Виолетта, Людмила, Розина, Эльза. На сцене бывшего Мариинского театра в Ленинграде, где она выступала в середине 20-х годов, Степанова спела две партии в операх Моцарта — Церлину в «Дон Жуане» и Констанцу в «Похищении из сераля». Кроме того, она участвовала в премьере оперы С. Василенко «Сын Солнца» на сцене Большого театра.
При всем репертуарном разнообразии именно русская оперная классика всегда оставалась в центре творческого внимания певицы. И закономерно, что именно эта сфера принесла ей широкое признание. Особенное восхищение вызывало изумительное мастерство артистки, чистота звуковедения, благородная исполнительская манера. Критика и пресса всегда были единодушны в восторженной оценке ее искусства. Вот лишь несколько отзывов. «Очередное выступление Степановой в роли Лакме снова доказало, какими прекрасными данными обладает певица. Не говоря о чистоте ее колоратуры и интонации, у Степановой превосходная постановка голоса», — писал журнал «Рабочий и театр». «Филируя почти неощутимо для слуха, нюансируя легко и четко, сверкая фиоритурными блестками, она пленяет прежде всего безыскусственностью и отсутствием всякой позы», — отмечала газета «Известия». С. Я. Лемешев вспоминает: «Мы, студенты консерватории, особенно любили те спектакли, где Степанова пела вместе с Мигаем, — это был неподражаемый ансамбль двух блестящих вокалистов. Они бесконечно волновали нас своим выразительным пением, голосами замечательной красоты».
Изумительный по красоте и диапазону голос певицы (серебристое лирико-колоратурное сопрано, свободное и гибкое) покорял всех без исключения. Если в начале творческого пути Степанова не всегда могла противостоять искушению и порой злоупотребляла своими поистине уникальными вокальными данными в ущерб художественному образу (неоправданная фермата на предельно высоких звуках, некоторое бравирование техникой, дыханием), то в расцвете дарования все свое мастерство она подчиняла одной цели — созданию художественных, гармоничных образов, всегда глубоко продуманных и прочувствованных. Отсюда и неотразимая сила воздействия ее искусства.
Забота о художественном росте, о совершенствовании вокального и сценического мастерства никогда не оставляла ее, подчиняя себе все прочие интересы. Она приходила на репетиции, в совершенстве зная не только свою партию, но и партии партнеров. И это с молодых лет...
Одной из первых Степанова приняла активное участие в работе Оперной студии Большого театра, где под руководством К. С. Станиславского, высоко ценившего ее талант, подготовила отрывки из «Риголетто» (второй акт) и «Евгения Онегина» (первый акт).
Важную роль в становлении Степановой-артистки сыграло творческое общение с режиссером А. Петровским, сумевшим глубоко понять ее индивидуальность. Певица, по ее собственному признанию, «как губка впитывала все, что могло помочь идти выбранным путем». Работа под руководством таких дирижеров, как В. Сук, Э. Купер, Н. Голованов, С. Самосуд, выступления рядом с А. Неждановой, Л. Собиновым, Ф. Шаляпиным, Н. Обуховой, К. Держинской, Л. Савранским, творческие встречи с С. Рахманиновым, занятия с К. Станиславским — все это, естественно, не могло не наложить отпечатка на формирование творческих принципов Степановой, на воспитание в ней своеобразного мастера оперной сцены.
Надо заметить, что большинство партий своего репертуара Степанова исполняла в очередь с Неждановой. «Благоговея перед искусством незабвенной Антонины Васильевны Неждановой, я не хотела ей подражать, старалась найти свое решение образа»,— писала Елена Андреевна. И действительно, учась у крупнейших своих коллег, приобретая знания и опыт, Елена Андреевна Степанова никогда не копировала, не заимствовала чужих, пусть ярчайших творческих открытий, оставаясь сама собой, твердо зная, что без индивидуальности нет искусства.
Человек большой доброты и сердечности, она оставалась такой всегда — и на репетициях, и на спектаклях, и в гастрольных поездках. Ей всегда были чужды мишура и показной блеск. Характерен в этом отношении рассказ С. Лемешева о своем первом выступлении в опере «Лакме». Его партнершей в тот вечер была Степанова. «Она с таким удивительным тактом, так просто держалась на сцене, что я очень скоро позабыл о своих тревогах. Главным же творческим стимулом для меня всегда являлся ее голос. И я изо всех сил старался подравняться к ней в своем звуковедении, чтобы не нарушить классической красоты вокального образа, создаваемого певицей. Хорошо петь — это было моим главным девизом, когда я выступал в спектаклях Степановой».
Многим любителям музыки запомнилась Елена Андреевна и как камерная певица. Она пела в концертах романсы многих композиторов, однако ее творческой индивидуальности особенно была близка вокальная лирика Чайковского, Рахманинова, Грига. Степанова принимала участие и в исполнении крупных вокально-симфонических произведений. Так, еще в 1914 году она пела в московской премьере «Колоколов» Рахманинова, и восторженный композитор подарил певице свою фотографию с благодарственной надписью. Позднее, в 20-е годы, она исполняла сопрановую партию в Девятой симфонии Бетховена под управлением О. Клемперера. Наконец, с тонким пониманием стиля пела Степанова песни Клерхен из музыки Бетховена к трагедии Гёте «Эгмонт».
С интересом работала певица над вокальным творчеством своих современников. В этом отношении показательна одна из ее концертных программ 1937 года, целиком посвященная сочинениям советских композиторов. В нее вошли произведения Р. Глиэра, Н. Мясковского, С. Василенко, Д. Аракишвили, О. Чишко, А. Хачатуряна, Н. Будашкина, Н. Чемберджи, 3. Левиной, А. Александрова. Многим памятны степановские трактовки арии и баллады Шахсенем из оперы Р. Глиэра, «Маорийских песен» С. Василенко, которые композитор посвятил певице.
«Мой творческий рост,— говорит Елена Андреевна,— неразрывно связан с годами революции. Революция помогла мне как певице. И главное, я отошла от прежнего, традиционного, замкнутого положения певицы-примадонны; я поняла, что и артистка должна быть женщиной-борцом, должна нести свои знания, талант и силы на строительство новой жизни». Эти свои мысли и слова певица настойчиво проводила в жизнь. Она стала активной участницей военно-шефской работы театра, одной из первых выступала в бесплатных симфонических концертах для красноармейцев, проводимых в Большом зале Московской консерватории.
В мае 1935 года в гости к морякам Черноморского флота в Севастополь выехала бригада артистов Большого театра в составе Е. Степановой, Е. Катульской, В. Сливинского, П. Норцова, А. Садомова, Д. Головина, О. Лепешинской. На кораблях и в Доме офицеров артисты полностью исполняли оперу Россини «Севильский цирюльник» и концертную программу. Степанова писала в те дни: «Поездка нашей бригады, наша работа, наше общение с черноморцами убеждают в том, что эта дружба построена на обоюдном, благотворном взаимопонимании: мы делимся друг с другом и взаимно обогащаемся знаниями и достижениями. Наша поездка оставила глубокий след, она была содержательной и очень нужной». Первой из артистов Большого театра Елена Андреевна в 1935 году была избрана депутатом Московского Совета. В суровую пору Великой Отечественной войны певица продолжала выступать в спектаклях, шедших на сцене филиала Большого театра, и не было случая, чтобы из-за нее сорвался спектакль. Так она трудилась до 15 января 1942 года, когда она спела свой последний спектакль. Это была Виолетта в «Травиате» Верди...
Оставив оперную сцену, певица много сил отдала молодежи, в первую очередь, участникам художественной самодеятельности. В частности, она явилась одним из организаторов Московской городской певческой школы.
Яркий артистический путь Елены Андреевны Степановой, совершенные вокально-сценические образы, созданные ею на сцене Большого театра, надолго сохранились в памяти любителей оперного искусства.
В. Зарубин
«Мастера Большого театра». (Народные артисты СССР). — М., «Советский композитор», 1976. — с. 24—33.
