Das Märchen von der schönen Melusine, Op. 32
Концертная увертюра
Состав оркестра: 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 2 валторны, 2 трубы, литавры, струнные.
История создания
Толчком для создания четвертой концертной увертюры Мендельсона послужила опера «Мелузина» популярного в свое время немецкого автора Конрадина Крейцера, поставленная в Берлине 27 февраля 1833 года. Мендельсону она не понравилась, но народная сказка, легшая в ее основу, увлекла композитора. Он решил написать увертюру на тот же сюжет.
Сказка о Мелузине — французского происхождения. Переведенная в конце XV века на немецкий язык, она стала одной из популярнейших «народных книг». Ее героиня сближалась с излюбленными в немецком фольклоре образами русалок, наделенных трагической судьбой — Ундиной, Лорелеей. Мечтая о человеческой любви, они сталкиваются с неверностью людей и в результате приносят им смерть. А водная стихия, где вольно плещется Мелузина со своими сестрами до встречи с людьми и где она исчезает после свершившейся драмы, ассоциировалась с Рейном — «отцом Рейном» народного творчества.
Однажды рыцарь Раймондин из знатного рода Пуатье встретил в лесу у источника трех девушек. Ослепленный красотой младшей из них, прекрасной Мелузины, он поклялся ей в вечной верности. Но она потребовала от рыцаря иной клятвы: никогда не пытаться узнать о ее прошлом, а по субботам — не стремиться увидеть ее. Однако, поддавшись советам завистливого брата, Раймондин усомнился в верности жены и нарушил клятву. И — о, ужас! Он увидел, что прекрасная Мелузина — русалка со змеиным туловищем, плавающая в воде (в других вариантах у нее по субботам вырастал рыбий хвост). Ее счастье на земле могло длиться лишь до тех пор, пока возлюбленный был верен клятве. Прежде чем исчезнуть навсегда, Мелузина предрекла несчастья всему роду Пуатье. С тех пор темными ночами ее видели на башнях замка в траурных одеждах, и ее горестные крики предвещали смерть.
Композитор работал над увертюрой в течение 1833 года в Берлине и Дюссельдорфе, где и закончил ее 14 ноября. 7 апреля следующего года она впервые прозвучала в Лондоне под управлением Игнаца Мошелеса. Мендельсон беспокоился, что название будет непонятно в Англии: «Я полагал, что сходная сказка должна быть и в Англии, и тогда из этой сказки надо взять имя, — ибо такие прелестные рыбки есть повсюду». Он предлагал поясняющие названия типа «Немецкая русалка», «Прекрасная русалка», «Сказка о прекрасной русалке», а в программе первого концерта значилось по-английски: «Мелузина, или Русалка и рыцарь».
Мендельсон особенно любил эту увертюру, считая ее одним из лучших, наиболее интересных своих произведений и, вероятно, именно поэтому настойчиво и тщательно переделывал ее. Когда осенью 1835 года «Мелузину» должен был исполнять руководимый им знаменитый лейпцигский оркестр «Гевандхауза», Мендельсон создал новый вариант и просил друзей уничтожить первоначальный. В этой окончательной редакции увертюра впервые прозвучала 23 ноября под управлением Мюллера, а через десять дней ею дирижировал автор.
Музыка
Мерно струится водный поток, с тихим плеском набегают на берег волны, слышится безмятежное пение русалок. От инструмента к инструменту переходит плавная, убаюкивающая мелодия, которую начинают кларнеты. Внезапно картина резко меняется, словно туча закрыла солнце. Покой нарушен, и душевному смятению, буре страстей вторит разбушевавшаяся грозная водная стихия. Голоса русалок звучат теперь в грохоте валов тревожно, предостерегающе. Возникают новые темы, но ни на мгновение не утихает беспокойство. Вот из бурных всплесков волн рождается страстная распевная мелодия скрипок, подобная горячему признанию или настойчивой мольбе. Неожиданно грохот волн смолкает. Они снова мерно плещут, снова резвятся русалки. Но возвращение к прежнему покою невозможно — русалка Мелузина уже познала человеческие радости и горести. И в мерные всплески волн вплетается полная тоски жалоба солирующего гобоя. Драматическое напряжение растет и завершается катастрофой... Подхваченные эхом горестные стоны затихают вдали. Вновь мир и покой царят в природе. Мерно струится поток, в нем плещутся чуждые людским страстям русалки. Таков просветленный эпилог, обрамление взволнованного драматического повествования.
А. Кенигсберг
