Panteleimon Nortsov
«Нa последнем представлении «Пиковой дамы» в Экспериментальном театре в партии Елецкого выступил еще совсем молодой артист Норцов, который обещает развернуться в крупную сценическую силу. Он обладает превосходным голосом, большой музыкальностью, выгодной сценической внешностью и умением держаться на сцене...» «...В молодом артисте приятно сочетание большого таланта с очень большой долей сценической скромности и сдержанности. Видно, что он пытливо ищет верного воплощения сценических образов и в то же время не увлекается внешней эффектностью передачи...» Таковы были отклики прессы на первые выступления Пантелеймона Марковича Норцова. Сильный, красивый баритон большого диапазона, обаятельно звучащий во всех регистрах, выразительная дикция и незаурядный артистический талант быстро выдвинули Пантелеймона Марковича в ряды лучших певцов Большого театра.
Он родился в 1900 году в селе Пасковщина Полтавской губернии, в небогатой крестьянской семье. Когда мальчику минуло девять лет, он приехал в Киев, где был принят в хор Калишевского. Так он начал самостоятельно зарабатывать себе на жизнь и помогать оставшейся в деревне семье. Хор Калишевского выступал в селах обычно только по субботам и воскресеньям, и поэтому у подростка было много свободного времени, которое он использовал для подготовки к экзаменам в среднюю школу.
В 1917 году он окончил Пятую вечернюю киевскую гимназию. Затем юноша вернулся в родную деревню, где часто выступал в самодеятельных хорах в качестве запевалы, с большим чувством исполняя украинские народные песни. Любопытно, что в молодости Норцов считал, что у него тенор, и только после первых частных уроков у профессора Киевской консерватории Цветкова убедился, что ему следует петь баритоновые партии. Поработав под руководством этого опытного педагога почти три года, Пантелеймон Маркович был принят в его класс в консерваторию.
Вскоре после этого его пригласили в труппу Киевского оперного театра и поручили спеть такие партии, как Валентин в «Фаусте», Шарплес в «Чио-Чио-Сан», Фредерик в «Лакме». 1925 год — знаменательная дата на творческом пути Пантелеймона Марковича. В этом году он окончил Киевскую консерваторию и впервые встретился с Константином Сергеевичем Станиславским.
Руководство консерватории показало прославленному мастеру сцены, приехавшему в Киев вместе с театром, носящим его имя, ряд оперных отрывков в исполнении студентов-выпускников. Среди них был и П. Норцов. Константин Сергеевич обратил на него внимание и предложил ему приехать в Москву, чтобы поступить в театр. Очутившись в Москве, Пантелеймон Маркович решил принять участие в пробе голосов, объявленной в это время Большим театром, и был зачислен в его труппу. Одновременно он начал заниматься в оперной студии театра под руководством режиссера А. Петровского, который много сделал для формирования творческого облика молодого певца, научив его работать над созданием углубленного сценического образа.
В первом сезоне на сцене Большого театра Пантелеймон Маркович спел только одну небольшую партию в «Садко» и готовил Елецкого в «Пиковой даме». Он продолжал заниматься в оперной студии при театре, где дирижером был выдающийся музыкант В. Сук, уделявший много времени и внимания работе с молодым певцом. Прославленный дирижер оказал огромное влияние на развитие дарования Норцова. В 1926—1927 годах Пантелеймон Маркович работал в Харьковском и Киевском оперных театрах уже в качестве ведущего солиста, исполнив много ответственных партий. В Киеве молодой артист впервые пел Онегина в спектакле, в котором его партнером в роли Ленского был Леонид Витальевич Собинов. Норцов очень волновался, но великий русский певец очень тепло и дружески отнесся к нему, а впоследствии хорошо отзывался о его голосе.
Начиная с сезона 1927/28 года Пантелеймон Маркович уже непрерывно поет на сцене Большого театра в Москве. Здесь он спел свыше 35 оперных партий, в том числе такие, как Онегин, Мазепа, Елецкий, Мизгирь в «Снегурочке», Веденецкий гость в «Садко», Меркуцио в «Ромео и Джульетте», Жермон в «Травиате», Эскамильо в «Кармен», Фредерик в «Лакме», Фигаро в «Севильском цирюльнике». П. Норцов умеет создавать правдивые, глубоко прочувствованные образы, которые находят горячий отклик в сердцах зрителей. С большим мастерством рисует он тяжелую душевную драму Онегина, глубокую психологическую выразительность вкладывает в образ Мазепы. Отлично удается певцу и сказочный Мизгирь в «Снегурочке» и множество ярких образов в операх западноевропейского репертуара. Здесь и полный благородства Жермон в «Травиате», и жизнерадостный Фигаро в «Севильском цирюльнике», и темпераментный Эскамильо в «Кармен». Своим сценическим успехом Норцов обязан счастливому сочетанию обаятельного, широко и свободно льющегося голоса с мягкостью и задушевностью исполнения, стоящего всегда на большой художественной высоте.
От своих учителей воспринял он высокую музыкальную культуру исполнения, отличающуюся тонкостью трактовки каждой исполняемой партии, глубоким проникновением в музыкально-драматическую сущность создаваемого сценического образа. Его светлый, серебристый баритон отличается своеобразием звучания, позволяющим сразу же узнать голос Норцова. Проникновенно и весьма выразительно звучит у певца пианиссимо, и поэтому ему особенно удаются арии, требующие филигранной, ажурной отделки. Он всегда добивается равновесия между звуком и словом. Жесты его тщательно продуманы и чрезвычайно скупы. Все эти качества дают артисту возможность создавать глубоко индивидуализированные сценические образы.
Он — один из лучших Онегиных русской оперной сцены. Тонкий и чуткий певец наделяет своего Онегина чертами холодного и сдержанного аристократизма, как бы сковывающего чувства героя даже в минуты больших душевных переживаний. Надолго запоминается в его исполнении ариозо «Увы, сомненья нет» в третьем акте оперы. И одновременно он с большим темпераментом поет куплеты Эскамильо в «Кармен», наполненные страстью и южным солнцем. Но и здесь артист остается верным себе, обходясь без дешевых эффектов, которыми грешат иные певцы; в этих куплетах у них пение часто переходит в выкрики, сопровождаемые сентиментальными придыханиями. Норцов широко известен как выдающийся камерный певец — тонкий и вдумчивый интерпретатор произведений русской и западноевропейской классики. В его репертуар входят песни и романсы Римского-Корсакова, Бородина, Чайковского, Шумана, Шуберта, Листа.
С честью представлял певец советское искусство далеко за пределами нашей Родины. В 1934 году он участвовал в гастрольной поездке в Турцию, а после Великой Отечественной войны с большим успехом выступал в странах народной демократии (Болгария и Албания). «Безграничную любовь к Советскому Союзу питает свободолюбивый албанский народ, — рассказывает Норцов. — Во всех городах и селениях, в которых мы побывали, народ выходил встречать нас с знаменами и огромными букетами цветов. Наши концертные выступления встречались восторженно. Народ, не попавший в концертный зал, стоял на улицах толпами у репродукторов. В некоторых городах нам приходилось выступать на открытых эстрадах и с балконов, чтобы дать возможность большему количеству зрителей прослушать наши концерты».
Артист уделял большое внимание общественной работе. Он был избран депутатам Московского Совета депутатов трудящихся, являлся постоянным участником шефских концертов для частей Советской Армии. Советское правительство высоко оценило творческие заслуги Пантелеймона Марковича Норцова. Ему присвоено звание народного артиста РСФСР. Он награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени, а также медалями. Лауреат Сталинской премии первой степени (1942).
Иллюстрация: Норцов П.М. – «Евгений Онегин». Художник Н. Соколов
