Премьера «Петра Великого» в «Геликоне»
В преддверии необычной премьеры — первого исполнения в России и третьей постановки в мире (две предыдущие — мировая премьера в 1790 году в Париже и после долгого забвения в 2001 году в Компьене) оперы франко-бельгийца Андре Гретри — московский театр "Геликон-опера" в соответствии с духом времени (а "Геликон" давно уже заслужил славу авангарда в освоении новых технологий на российском оперном небосклоне) распространил в печатных и электронных СМИ пресс-релиз, поделившись с будущими зрителями секретами предстоящей постановки. Впрочем, как следовало из этого сообщения, никаких секретов и неожиданностей в новой для российского слушателя опере искать не следует - "Здесь нет ни одного отрицательного героя, никто не совершает неблаговидных поступков…" Другими словами, театр приглашал посмотреть добрую милую сказку, в которой хотя и "действуют реальные исторические лица", имеющую к реальным перипетиям истории самое отдаленное отношение.
Что ж, опера-сказка, сильно смахивающая на водевиль, весьма пришлась по вкусу и исполнителям, и публике, до предела заполнившей небольшой зал театра на Большой Никитской. Театр Бертмана с его актуализированными трактовками классики нынче в большой моде - под этой маркой московский зритель охотно вкушает и искрометной легкости "Летучей мыши" и неудобоваримым диссонансам "Лулу". На этот раз среди зрителей можно было видеть многих выдающихся деятелей музыкальной культуры нашей страны - Ирину Масленникову, Маквалу Касрашвили, Леонида Зимненко, Андриса Лиепу и др., а также большое количество проживающих в Москве французов, что неудивительно, т.к. большое участие в постановке приняло посольство Французской Республики и лично посол Клод Бланшмезон.
Лишенная традиционного театрального занавеса крошечная сцена "Геликона" представляла собой огромный парусный фрегат - именно на его палубе, мачтах и шпалерах разворачивалось действие незатейливой по музыке и драматургическому содержанию оперы. Здесь вам и деревенская площадь, и плотницкая мастерская, сюда же в финале выкатывает "рассекреченный" царь-плотник, пародийно воспроизводя знаменитого Медного всадника.
Давно известно, что Дмитрий Бертман и его артисты лучше всего чувствуют себя в жанре капустника, безудержное веселье и гротескное выпячивание нелепостей оперных сюжетов часто составляют самую сильную сторону постановок "Геликона", порой затемняя основное содержание произведения. В данном случае метод Бертмана пришелся как нельзя кстати: милую безделицу Гретри режиссер обильно насытил шутками, комичными мизансценами и "нижегородским" французским (опера густо приправлена разговорными диалогами).
Из актеров (Ваш покорный слуга посетил второй премьерный спектакль) такую комическую стихию лучше всех чувствует исполнитель партии корабельного мастера Жоржа Дмитрий Овчинников - его мини-этюд перед началом последней картины доставляет массу удовольствия зрителям. К слову и вокал певца - один из самых ярких в спектакле, выгодно выделяющийся на привычном "геликоновском" фоне "посредственноголосья". Интересный голос и неплохую школу демонстрирует Елена Семенова в партии избранницы царя Екатерины - однако манера ее игры кажется слишком нарочитой, хочется пожелать певице большей естественности сценического поведения, тем более что внешние данные артистки позволяют ей в этой роли оставаться по сути "самой собой". Московский дебютант Максим Миронов в роли царя Петра - миловидный юноша с нежным голоском, почти тенор-альтино - лихо забирался на сверхвысокие ноты, продемонстрировав, однако, скорее природу, чем мастерство. Гротескную природу бертмановского стиля он чувствует пока заметно слабее, чем штатные певцы "Геликона", прошедшие со своим худруком "огонь и воду, и медные трубы". Остальные певцы - Елена Гущина (Женевьева), Екатерина Облезова (Каролина), Николай Галин (Лефорт), Андрей Немзер (Алексей) - вполне справляются (пусть и без особого блеска) со своими партиями, охотно участвуя в вихре веселья, в очередной раз охватившего самый модный музыкальный театр Москвы.
Музыкальное руководство было поручено именитому питерцу Сергею Стадлеру - музыканту тонкому и талантливому. Увертюра с русской темой "Камаринской" прозвучала несколько грубовато, с напором, вряд ли уместным в музыке конца 18 века. Скрипичное соло Стадлера было, к сожалению, также лишено привычного блеска, характерного для этого исполнителя. Зато практически на протяжении всей оперы оркестр под управлением питерского дирижера был не "по-геликоновски" корректен и собран, чутко аккомпанируя певцам.
Спектакль в целом получился живым, заводным, вполне, по-видимому, раскрывающий замысел композитора и его либреттиста Жана Николя Буйи. По-видимому, поскольку здесь нам ничего не остается, как полностью довериться Бертману и Стадлеру, полагаясь на их профессиональную честность - опера нова не только в России, но и практически неизвестна в мире. Как бы не оценивать эту работу театра, просветительская задача также заслуживает уважения, и пусть одна из последних опер Гретри отнюдь не шедевр - она как нельзя лучше пришлась к главному российскому событию наступившего года. Меломаны северной столицы смогут насладиться сим опусом в юбилейные для города дни - в мае "Геликон" обещает показать "Петра" в его вотчине.
