Алеаторика (от лат. alеa — игральная кость; случайность) — течение в современной музыке, провозглашающее принцип случайности главным формирующим началом в процессе творчества и исполнительства. Элемент случайности вносится в музыку различными методами. Так, музыкальная композиция может строиться с помощью «жребия» — на основе ходов шахматной игры, числовых комбинаций, разбрызгивания чернил на нотной бумаге, бросания игральных костей (отсюда название) и т. п. В результате возникает некая «стабильная» запись, предлагаемая исполнителям.
Применяется и иной метод: внесение элементов случая в процессе исполнения пьесы. Это достигается перестановкой по воле исполнителя отдельных её кусков (К. Штокхаузен, Klavierstucke, XI), перетасовкой перед каждым исполнением карточек, на к-рых написано по несколько тактов музыки (Б. Нильсон, Квартет для деревянных духовых) и т. п. В этих случаях принцип А. по существу снимает с композитора всякую ответственность за своё произведение, перекладывая её на исполнителей, вольных каждый раз по-своему реализовать намеченную схему.
Нередко нотная запись произв. представляет собой лишь ряд намёков-символов, та или иная реализация к-рых предоставляется на усмотрение исполнителя. Обычно в подобных записях композиторы частично или полностью отказываются от пятилинейной нотной системы. Используются также одновременная несогласованная игра неск. оркестров (К. Штокхаузен, «Группы»), коллективная импровизация орк. музыкантов, играющих «кто во что горазд». Основой подобного рода «творчества» является «не то, что должно быть, но то, что может случиться» (П. Булез). Теоретики Алеаторики видят её преимущество в том, что случай, определяющий структуру произведения, вызывает к жизни «новую форму», неожиданную, независимую от намерений, вкуса и воображения автора. Однако эти «новые формы» не несут в себе к.-л. жизненного содержания и по существу являются мёртвыми формами.
Алеаторика возникла в 1957 почти одновременно в ФРГ (К. Штокхаузен) и во Франции (П. Булез) как своего рода реакция на «тотальную организованность» серийной техники. Первые попытки использования элементов случайности в муз. творчестве предпринимались и ранее: в 1951 в Нью-Йорке композитор Дж. Кейдж организовал эксперимент. концерты, в к-рых использовались 12 радиоприёмников, настроенных на 12 разл. радиостанций. Сидевшие у каждого приёмника 2 оператора регулировали настройку и силу звука по указанию «автора-дирижёра» Кейджа.
Стремясь обосновать историч. преемственность A., нек-рые теоретики ссылаются на древнее иск-во муз. импровизации, на особенности импровизационного принципа инд. музыки, наконец, на опыт Моцарта, предложившего шуточную инструкцию «Как сочинять контрадансы без всякого знания музыки при помощи двух игральных костей». В действительности же А. имеет очень мало общего с подлинно творч. импровизацией в народном и проф. иск-ве, и Моцарт отнюдь не рассматривал свою шутку с игральными костями, как метод создания настоящей, полноценной музыки, способный заменить «менее удобный» и трудоёмкий обычный метод её сочинения.
Во взглядах представителей Алеаторики существуют расхождения. Кейдж, Штокхаузен, С. Буссотти и др. допускают полный произвол исполнителей или автоматич. устройств. Роль композитора сводится при этом к роли «организатора» звукового номера, дающего ему своё имя и придумывающего для него название. Напротив, Булез, а в последующее время и В. Лютославский — сторонники ограничений в применении принципа случайности. Булез считает, что элемент случайности «должен быть интегрирован в самой структуре произведения». Так, в своей 3-й сонате композитор предлагает пианисту самостоятельно устанавливать порядок следования частей, выбирать по своему усмотрению и вкусу отдельные выписанные под особыми знаками эпизоды, использовать любые темпы. Т. о., исполнитель становится как бы соавтором произведения, не выходя всё же из известных рамок, указанных композитором. Лютославский в своих сочинениях наряду с точно выписанной музыкой предусматривает эпизоды импровизации отдельных оркестровых групп и солирующих инструментов. По его мнению, в целом форма произведения должна быть прочно скреплена и лишь в частностях может зависеть от случайного («контролируемая А.«).
«Ограничительные» тенденции, исходившие от Булеза и от Лютославского, не определили дальнейшего развития A., не приостановили увлечения её представителей «стихией случая». Господствующее положение занял метод «абсолютной», «тотальной» A., что привело к полному распаду муз. формы, к неподдающемуся художеств. контролю хаосу. Метод «тотальной» А. на Западе всё чаще подвергается критике (высказывания И. Ф. Стравинского, назвавшего композиторов-алеаториков «ходячими врагами искусства», и др.).
Как частный приём Алеаторика используется в отд. эпизодах произведений и композиторами (в том числе советскими), не разделяющими осн. принципов этого течения.
Литература: Шнеерсон Г., О музыке живой и мёртвой, М., 1964; его же, Сериализм и алеаторика — «тождество противоположностей», «СМ», 1971, No 1; Раппопорт Л., Выдающийся мастер, «СМ», 1969, No 7.
Г. M. Шнеерсон
Источник: Музыкальная энциклопедия, 1973—1982 гг.
