Горькая правда о швейцарском героизме

«Вильгельм Телль» в Венской государственной опере

Последняя опера Джоаккино Россини «Вильгельм Телль» увидела свет рампы в Париже (театр Лё Пелетье) в 1829 году. Швейцарская история о родительской безответственности, направленная против австрийских Габсбургов на французском языке в итальянской оперной манере, и сегодня поражает тотальным отсутствием узнаваемых мелодий, утомительно-безысходным пафосом крестьянской угнетённости и затянутой драматургией. Первое событие в опере происходит спустя целый час музыкально-хоровых статичных зарисовок о том, как плохо живётся хорошо одетым швейцарским селянам.

Но мы оставим в стороне вопрос, какое нам вообще дело до швейцарских крестьян, которые сегодня живут чуть ли не лучше среднего европейского миллионера, и сосредоточимся на действительно актуальном: зачем Венская государственная опера реанимировала тяжеловесно-карикатурный спектакль Дэвида Паунтни 25-летней давности по этой опере Россини?

Если вспомнить о том, что сам Россини терпеть не мог свою самую популярную оперу, бросил после неё писать музыку и с ужасом воспринимал каждое упоминание о «Вильгельме Телле», то музыкальный материал, представляющий из себя невозможное нагромождение композиторских штампов, включая искромётную увертюру, никак не мог служить причиной этого возобновления.

Издевательский спектакль Дэвида Паунтни, заметим, идеально согласуется с нудной беспросветностью партитуры. Посредством вялой пластики, посконных мизансценных решений, блёклых цветовых реплик сельских костюмов, наятнутой сетки-занавеса с изображением прострелянной мишени, сермяжной кукольной хореографии и марионеточной же сценографии (оформитель Ричард Хадсон) режиссёр безжалостно показывает непреодолимую провинциальность альпийско-крестьянского менталитета.

И в самом деле: вот станет нормальный родитель рисковать жизнью своего ребёнка ради нежелания поклониться шлему руководителя? Вот какая разница этому швейцарскому стрелку Вильгельму Теллю, кому кланяться: Габсбургам или Бурбонам? Он же всё равно в XIV веке ни на какое самоуправление народное рассчитывать не мог. Но даже если он настолько горд, что сын ему родной без надобности, то почему он, получив приказ стрелять в яблоко на голове собственного сына, не мог одним выстрелом решить проблему всей Швейцарии и убить габсбургского наместника вместо того, чтобы развлекать этого негодяя стрельбой по собственному ребёнку?

Понятно, что и легенда о Вильгельме Телле, и сюжет оперы, и её музыка, и постановка – всё вместе ярчайший образец фольклорного идиотизма. Но есть в этой опере один нюанс: вычурно усложнённые главные партии, которые и стали главной причиной реанимации этой невыносимо пафосной вампуки на сцене Венской оперы. Ведь в главной сопрановой партии — в роли дочки главного габсбургского притеснителя альпийских швейцарцев Матильды — решила дебютировать американская сопрано Лизетт Оропеса.

Образ инфантильной дурочки с переулочка, которая не понимает, что её папаша садист и террорист на службе у Габсбургов, получился у певицы неизгладимо убедительным. Можно было и не петь, не тратить силы на совершенно зубодробительные ноты: актриса Лизетт Оропеса не менее одарённая, чем певица, хотя в пыточных тесситурах «Вильгельма Телля» есть где развернуться.

Проблема в том, что всё мастерство, демонстрируемое певцами ради исполнения этой сложнейшей партитуры, уходит, как вода в песок, потому что четырёхчасовая опера Россини, как уже было отмечено, напрочь лишена внятной музыкальной драматургии и запоминающихся вокальных шлягеров. Певцы надрываются, а зал засыпает, пытаясь рассмотреть хоть какой-то смысл в этой драматургической трясине. И единственным положительным персонажем всей этой истории является героический сын Вильгельма Телля – Джемми.

Образ мальчика Джемми в исполнении российской сопрано Марии Назаровой, по-видимому, войдёт в историю оперного театра как образец филигранной работы с этим сложным материалом. Певица не только лучезарно озвучивает партию, виртуозно имитируя подростковую манеру, но и посредством тонко продуманного набора мельчайших пластических штрихов, жестов, мимики, движений головы создаёт настоящий художественный образ мужественного ребёнка, который не просто прощает отца, который должен выстрелить в яблоко, установленное на голове Джемми, и который может, промахнувшись, стать его убийцей, но и вдохновляет безответственного родителя на победу.

Сцена, в которой Джемми успокаивает Вильгельма Телля, в исполнении Марии Назаровой трогает до слёз. Эта по-настоящему мастерская работа — едва ли не единственный повод посмотреть этот странный спектакль, хотя, разумеется, всем участникам представления стоит выразить благодарность за прекрасное выступление в этом мучительном материале.

Чисто, хоть и с дёрганным надрывом прозвучал в титульной партии итальянский баритон Роберто Фронтали; с невероятной самоотдачей на грани возможного, со всеми головокружительными экстремумами, «взвизгиваниями» и «завываниями» исполнил партию неврастеника Арнольда американский тенор Джон Осборн; полнокровным басом с красочными модуляциями исполнил партию папы Арнольда Мельхталя российский бас Евгений Солодовников, великолепен был в небольшой партии Лойтольда украинский баритон Никита Ивасечко, роскошно выступил в партии негодяя и садиста Геслера французский бас Жан Тейтген, — весь ансамбль был блистателен.

Хор был бесподобен, оркестр под управлением Бертрана де Бийи ошеломлял умением играть на высочайшем уровне всё что угодно.

Разумеется, я отдаю себе отчёт, что моё субъективное восприятия последней оперы Россини, её последующих редакций и постановок является лишь авторской вольностью обозревателя, которому до смерти жалко живой жизни на всякую второстепенную продукцию. Но если кто-то осмелился бы отредактировать эту партитуру Россини с учётом того, что спустя без малого 200 лет после премьеры «Вильгельма Телля» у людей изменилось восприятие времени, музыки и драматургии, возможно, эта опера приобрела бы более яркое и весомое звучание на тему семейных и общечеловеческих ценностей, а не на тему политической ущемлённости зажиточных швейцарских селян.

Фото: Wiener Staatsoper / Michael Pöhn

Если вы проводите различные мероприятия, презентации, вам обязательно понадобится огромный телевизор-плазма. Покупать ТВ с диаганолью 100 дюймов очень дорого. Тут вы сможете арендовать телевизоры посуточно, помесячно и даже в рассрочку.