«Зачарованный остров» как хит летнего сезона трансляций из «Met»
Этот американский «паштет» употребить в пищу нельзя, ведь субстанция его изначально виртуальна. И всё же вкусить музыкального и постановочного наслаждения, ибо речь идет об оперном пастиччо, оказалось однозначно возможно. Художественно-эстетические достоинства этого проекта иного выбора просто не оставили: на три часа, пролетевшие, как один миг, мы всецело погрузились в волшебство наивной, но притягательно красивой барочной сказки. Окунувшись в каскад бесчисленных речитативов accompagnato, арий и ансамблей, внимать всему происходящему на большом киноэкране можно было не иначе как с восторженностью юных лет, когда краски жизни кажутся особенно яркими и неосознанно гипертрофированными. Именно в этом и заключается суть поистине «терапевтического» воздействия увиденной продукции. Ее живительный бальзам разливался в сердцах и душах меломанов сплошным музыкальным потоком, могучей и величественной театральной рекой – спокойной и тихой, стремительной и бурной…
Несмотря на то, что дата изготовления этого постановочного продукта «просрочена» весьма давно, впечатляющая виртуальность цифрового киноэкрана, ставшая в данном случае доступной отечественной публике благодаря Арт-объединению «CoolConnections», предстала как абсолютно «безопасной» для духовного здоровья, так и поразительно свежей, навечно запечатленной в формате высокого разрешения картинки и звука. Мировая премьера опуса с интригующим названием «Зачарованный остров» («The Enchanted Island»), став прекрасным новогодним подарком американским меломанам, состоялась 31 декабря 2011-го, а его оригинальная прямая трансляция – 21 января 2012 года. Юридический и фактический адрес «производителя» сразу же отсылает к главной оперной сцене США – нью-йоркскому театру «Метрополитен-опера». Несмотря на то, что сезон 2011/2012 был первым сезоном прямых трансляций из «Met» на Россию, «Зачарованный остров» попал в число тех спектаклей, которые мы тогда не увидели. Так что в нынешнем летнем сезоне повторных трансляций именно он и стал главным хитом.
Пастиччо – словесная калька с итальянского pasticcio, хотя, вероятно, этот жанр оперного представления кому-то привычнее называть на французский манер – пастиш (pastiche). Для барочной оперы XVIII века пастиччо было феноменом абсолютно органичным и естественным. Впрочем, отдельные его проявления наблюдались и в XIX веке. Вспомнить хотя бы такие монументальные монографические французские пастиши Россини, как «Айвенго» (1826) и «Роберт Брюс» (1846), составленные из фрагментов оригинальных опер этого композитора. Ингредиентами нашего американского «паштета», официально именуемого «барочной фантазией в двух актах», стала музыка восьми композиторов эпохи барокко, принадлежащих разным национальным культурам. В их числе – Георг Фридрих Гендель (1685–1759), Антонио Вивальди (1678–1741), Жан-Филипп Рамо (1683–1764), Андре Кампра (1660–1744), Жан-Мари Леклер (1697–1764), Генри Пёрселл (1659–1695), Жан-Фери Ребель (1666–1747) и Джованни Баттиста Феррандини (1710–1791).
Объединяющим началом этого смелого, но чрезвычайно тактичного и благоразумного синтеза стало новое англоязычное либретто Джереми Сэмса. Его драматургическая идея и сценарный план разработаны по мотивам пьес Шекспира «Буря» и «Сон в летнюю ночь». Сюжетная канва нового опуса основана, прежде всего, на «Буре», но многочисленные побочные линии оригинальной пьесы в опере опущены. Обстоятельства, при которых Просперо, законный, но свергнутый герцог Милана, оказывается со своей дочерью Мирандой в изгнании на острове, теперь совершенно неважны. Зато, по сравнению с пьесой, лишь упоминаемая в ней злая колдунья Сикоракса, мать уродливого дикаря Калибана, которая к моменту появления Просперо на острове должна была бы уже умереть, в опере выведена как весьма значимая фигура – чрезвычайно эффектная и колоритная. Более того, Сикоракса – с чисто американской «непосредственностью» и прямолинейностью – предстает теперь жертвой любви, ибо когда-то она была соблазнена самим Просперо.
В этой ситуации очень уж заманчиво было бы выдать Калибана за неудачный плод этой угасшей страсти, однако, слава Богу, так кардинально переосмысливать сюжет автор «оригинальной» оперной идеи не стал. Итак, Просперо, «сработав чисто», надоевшую ему пассию просто бросил, отправив жить на темную сторону острова. Раньше Сикоракса была сильна и могущественна, но теперь с каждым годом она всё больше и больше теряет свои волшебные силы. Вот почему она и посылает Калибана украсть у Просперо важный компонент чудодейственного зелья. Изготовив его, она восстановит свою власть, а Калибана, который является рабом Просперо, сделает королем. Таким образом, вся интрига сюжетного повествования оперы закручивается вокруг двух полюсов – Просперо с Мирандой, с одной стороны, и Сикораксы с Калибаном, с другой. А между этими полюсами витает дух воздуха Ариэль: некогда он служил Сикораксе, а теперь его подчинил себе Просперо. И если Ариэль выполнит последние приказания Просперо, то будет отпущен на свободу.
Задание Просперо – далеко не простое: надо вызвать шторм и организовать крушение корабля, на котором будут плыть неаполитанский король со своим сыном, принцем Фердинандом, а затем с помощью чар сделать так, чтобы Миранда и оказавшийся на острове Фердинанд полюбили друг друга. Легкомысленный и ветреный Ариэль, конечно же, разбивает не тот корабль. Так на острове оказываются две пары персонажей, перекочевавшие в оперу из «Сна в летнюю ночь» – Деметрий с Еленой и Лизандр с Гермией. Перипетии взаимоотношений внутри этого любовного четырехугольника, имевшие место в оригинальной пьесе Шекспира, оставлены за кадром: с момента появления на острове, находящегося под властью Просперо, овладевшего магией и научившегося повелевать силами природы, обе пары уже связаны брачными узами, а на корабле они оказываются, благодаря совместному свадебному путешествию.
Не поняв своей ошибки, Ариэль, подобно своему «коллеге» Пэку из «Сна в летнюю ночь», успевает «влюбить» друг в друга сначала Миранду и Деметрия, а затем Миранду и Лизандра. Когда же ошибка становится очевидной, Ариэль прибегает к единственному средству – разыскать нужный корабль и направить его на остров он просит Нептуна. Старый грозный повелитель морей и океанов сначала приходит в бешенство от такой дерзости, но, остыв, обещает помочь Ариэлю. Не дремлет и Сикоракса: для своего сына Калибана ей удается найти «королеву». С помощью колдовских заклинаний ею становится Елена. Но чары Сикораксы очень слабы: увидев и узнав Деметрия, Елена тут же устремляется за своим мужем, навек разбивая сердце Калибана, впервые познавшее радость любви. К тому моменту, когда Фердинанд, наконец, оказывается на острове, Ариэль уже успевает восстановить законные союзы Деметрия с Еленой и Лизандра с Гермией. Вместе с Мирандой, освобожденной от прежних любовных чар, Ариэль спешит на берег, где Просперо уже приветствует короля и принца Фердинанда. Последний тут же оглашает указ короля о том, что Просперо восстановлен в правах, а его изгнание окончено.
Никаких новых чар не нужно – Фердинанд и Миранда и так с первого взгляда влюбляются друг в друга. Неожиданно появляется Сикоракса: она полна новых сил для борьбы со своим давним обидчиком и пытается взять реванш. Но в тот момент, когда становится понятно, что перед мудростью и силой волшебного жезла Просперо ее попытка обречена на провал, еще более неожиданным представляется финал этой истории. Снова на сцене возникает Нептун. Занимая сторону Сикораксы, он увещевает Просперо: конечно, тот пострадал от тирании, но ведь и сам для обитателей острова стал тираном. В лучших традициях оперного жанра благородный Просперо раскаивается и просит прощения у Сикораксы и всех тех, кому на этом острове он причинил страдание. Теперь, ломая свой волшебный жезл, оставляя магию и покидая остров, он возвращает его Сикораксе и Калибану. Ариэль получает долгожданную свободу. А все обитатели острова и его гости соединяются в ликовании: наступает новый день – день радости, мира и любви.
Премиленькая, надо сказать, мелодрамка получилась у Джереми Сэмса! И какое счастье, что в лице постановщиков спектакля автор такой захватывающей идеи нашел своих подлинных творческих единомышленников! Театральное воплощение этого американского диковинного «паштета», взывающее к парадной зрелищности, роскоши сценографии и богатству ярких реалистичных костюмов удалось на славу. Высокий дух барочного оперного действа, порядком дискредитированный в наше время выкрутасами режиссерской оперы, на сей раз царил осязаемо полновесно и убедительно ярко, доставляя истинно эстетическую радость погружения в чудесную сказочную притчу со счастливым финалом. Режиссер Фелим МакДермот, сорежиссер и сценограф Джулиан Крауч, художник по костюмам Кевин Поллард, художник по свету Брайан МакДевит и хореограф Грациэла Даниэле сделали всё, чтобы эта сказка захватила, увлекла и запомнилась надолго.
Анимация и проекционный дизайн – результат высокотехнологичных усилий компании «59 Productions». Сочетание компьютерной графики с объемными декорациями, основанными, скорее, на утонченности зрительной формы, а не на стопроцентной реалистичности визуального сценографического содержания, рождает восхищение, восторг, давно забытое упоение красотой ради самой красоты. На протяжении всего спектакля сцена воспринимается, словно магический театр в театре реальном: левая сторона симметричной конструкции-арки (свода этого театра) условно принадлежит Просперо, правая – Сикораксе. Задний план этой арки, кажется, по волшебству сменяется картинами природы, создавая эффект бесконечности, философской самоустроенности и неизбежной бренности человеческого мироздания. В мире волшебства и таинственных превращений всё это очень к месту, всё создает очень точную психологическую атмосферу.
Мрачный таинственный лес, океанские просторы, плывущие по волнам корабли, подводное царство Нептуна с диковинными морскими обитателями и парящими в водной стихии русалками, аскетичные «экстерьеры» обитания мага Просперо и зловещая, настораживающая обстановка царства Сикораксы с диковинной лесной фауной были просто великолепны! За исключением волшебных артефактов Просперо, в спектакле практически нет бытовой атрибутики. Всё настроение «погружения» – в великолепных костюмах, сценографии и спецэффектах. Удачен и несколько эксцентричный танцевально-пластический эпизод. Отвернутый Еленой Калибан, завладев волшебной книгой Просперо и возомнив себя владыкой мира, «идет вразнос», вызывая для своих сладострастных утех целый гарем похожих на него «красоток», пока мудрый маг не восстанавливает статус-кво.
Авторская идея, блестяще реализованная постановочно, просто не была бы так хороша и притягательна, если бы не удивительно тонко осуществленная подборка музыкального материала: порой даже создавалось впечатление, что это не пастиччо, а опера, специально написанная на этот сюжет. Если же вспомнить оперу «Буря» Томаса Адéса, свидетелями прямой трансляции которой мы стали в сезоне 2012/2013, то барочный музыкальный стиль в применении к этому же сюжету выглядит куда более жизнеспособным и привлекательным, чем тщетные попытки современных композиторов, которые писать оперы сегодня просто разучились. Де-юре это, конечно же, оперы, но де-факто решительно нет! И, конечно же, волшебство восприятия музыки – пусть и виртуально-заочного – во многом было обязано магу барочного исполнительства, маэстро Уильяму Кристи, к счастью, по нескольким гастрольным проектам его вокально-инструментального ансамбля «Les Arts Florissants» знакомого и российской публике.
По однократным концертным появлениям в Москве знакомы отечественным меломанам и такие американские звезды, как контратенор Дэвид Дэниэлс, исполнивший партию Просперо, и меццо-сопрано Джойс ДиДонато, перевоплотившаяся в коварную, но поистине ослепительную злодейку Сикораксу. Если в музыкально-стилистическом аспекте Дэвид Дэниэлс однозначно порадовал, хотя местами в быстрых пассажа и был несколько неровен, то звучание драматически насыщенного меццо-сопрано Джойс ДиДонато предстало абсолютно безупречным и совершенным: магия ее голоса сделала свое дело!
Певческий ансамбль этой постановки вообще сложился отменный: Миранда – Лизет Оропеза, Ариэль – Даниэль де Низ, Елена – Лейла Клэр, Гермия – Элизабет ДеШонг, Деметрий – Пол Эплби, Лизандр – Эллиот Мадор. Особо следует сказать об итальянском бас-баритоне Луке Пизарони – исполнителе партии Калибана. От невзгод и сердечных страданий этого персонажа просто сжималось сердце: в вокально-драматическом отношении певец-актер в гриме мима был поразительно фактурен и убедителен! В партии Фердинанда был задействован еще один контратенор, молодой американец Энтони Рот Костанцо. За ученически аккуратно проведенную партию (не самую главную в этой опере, ведь Фердинанд появляется практически лишь в финале) он получает уверенный зачет.
Зато матерый ветеран Пласидо Доминго, кажется, уже и не знающий, что бы ему такое еще спеть, ведь певческие возможности этого исполнителя уже давно пребывают в стадии неутешительной стагнации, в партии Нептуна вызывал лишь сочувственную улыбку. Но ветеран не сдается: пел он и на возобновлении постановки в прошедшем сезоне. Впрочем, пусть поет, ведь каждому появлению этого опуса в афише можно лишь только радоваться!
Фото: Metropolitan Opera
