Итак, свершилось. Событие, вызвавшее после первых же анонсов в интернете (в августе месяце) волну гнева на форумах о несовместимости строго академичного певца Кауфмана с гламурным залом для богатых в деревне Барвиха. Но если большинство возмущалось недоступными для рядовой интеллигенции ценами на билеты, то я — другим. Отсутствием, как говорили, натуральной акустики в концертном зале Барвиха Luxury Village.
Первый приезд Йонаса Кауфмана в Москву в декабре 2008 года был в паре с Дмитрием Хворостовским на сцене Кремлёвского дворца, где даже лучшая в мире система Meyer Sound не заменяет живого звучания.
И что, опять Meyer Sound в уже камерном по объёму зале Барвихи? Зависимость от качества микрофона и ушей (вкуса) технического специалиста за пультом? Мои мысли, похоже, разделяли и наши читатели, потому что
полемика именно о соотношении «цена — качество звучания» после анонса концерта 23 ноября разгорелась острая.
Не стану скрывать, вот уже три года принадлежу к горячим адептам баварского тенора. Но по основной специальности, начиная с 1987 года, связана с профессиональной звукозаписью. Значит, мне и разбираться в спорном вопросе!
Помогла музыкантская солидарность. Точнее, пресс-секретарь ГАСО им. Светланова Виктор Шпиницкий, за что ему низкий поклон. Так я оказалась в одном автобусе с музыкантами, ехавшими на единственную совместную с певцом репетицию перед концертом в Барвихе (Кауфман прилетел в Москву только 23-го в 4 утра!).
Первое впечатление — неожиданно уютная, какая-то расслабленно-домашняя обстановка за кулисами Концертного зала.
Ни суеты, ни нервов. Радушные тётечки с чайниками и печеньями для артистов, приветливые уборщицы, готовые проводить, объяснить. Охрана со строгими глазами, но даже без тени того жандармского отношения, что стало нормой в режимных культурных местах Москвы.
Зал — много тёмного дерева, широкие ряды, крутой подъём. При всей неброской статусности ностальгически напомнивший родной зал ГМУ им. Гнесиных (не путать с залом Академии). Сходство усилилось при первых же звуках увертюры к «Вильгельму Теллю» Россини. Да, чуть заглушено, играть тяжеловато, но всё слышно чётко без звукоусиления.
«У нас всё будет натурально» — сообщили накануне по телефону из администрации зала.
Вот приятная новость! Однако, пару десятков фирменных микрофонов уже было выставлено на сцене, а позади партера возле небольшой микшерной консоли изготовились трое молодцов. «Наша задача сделать звучание в зале максимально комфортным для всех» был ответ коллег на мой вопрос об их участии в концерте.
Зазвучало дивное «Размышление», сон Таис из оперы Массне.
Волшебная скрипка концертмейстера ГАСО, Народного артиста России Сергея Гиршенко не может не покорить.
Редкое сочетание сочности и «мяса» в тембре с нежностью и неуловимым «ад либитум», идущим от традиций Сарасате. И тут тихо, из боковой двери в зале появился «некто» в коротковатой футболке цвета асфальта и потёртых джинсах, в ореоле совершенно пушкинских, без лака, кудрей. Одобрительно кивнул, оценив уровень солирующего концертмейстера и оркестра, заходил по залу, вдумчиво слушая из разных мест.
Первое, что запел Йонас, было «Mamma, quel vino e generoso» — ария Туридду. Вот когда заработали микшера, голосу добавили объёма, ревер повис металлическим хвостом в паузе.
Ярко, нарядно, но грубо, как жирный театральный грим.
Но мне даже не пришлось долго волноваться. Сложивши рупором ладони, Кауфман спрашивал о впечатлении девушку, севшую в зале подальше.
Милая полненькая блондинка в очках, лет 20 на вид, оказалась племянницей артиста. Похоже, именно эту скромную фройляйн, не звукорежиссёра (хотя мой вопрос про «тонмейстера» был явно приятен ей), но родное существо, знающее голос дяди с детства, надо благодарить за чёткое «нет» в отношении подзвучки. Тоже подтвердил и дирижёр, спустившись в зал. При этом финал арии Туридду кулаками, спиной к оркестру, показывал сам Йонас, и ГАСО его слушался!
Спешно сматывавшие кабели и убиравшие переносной пульт после репетиции звуковики были явно обижены.
Ещё бы, зря старались. Их тоже можно понять. «Из певцов такого же ранга здесь недавно пел Доминго. И он сам попросил микрофон. Так мы после комплимент от Е. В. Образцовой услышали, что сделали голос Пласидо таким же, как 30 лет назад!» Ну вот и ответ,
Кауфману в его 44 пока микрофонная «виагра» не нужна.
К слову, в 2009-м партнёрша певца по многим проектам Анжела Георгиу в этом же зале не стала напрягаться, воспользовалась изящной микрофонной гарнитурой и не маскировала передатчик на спине. Кауфман по контракту изначально захотел петь без усиления. Но долг гостеприимных хозяев — предложить средство для украшения голоса, для облегчения работы. Певец отказался, уверенный в себе, готовый телом прокачивать пусть небольшой, но туговатый, с пониженным отзвуком объём.
И дело тут не в опасении пиратской записи при выставленных микрофонах, о чём толковали в оркестре.
Записать при современной миниатюрной технике можно прилично и скрытно, было бы желание, фанаты обрадуются и такому. А издавать пиратскую запись уже выпущенных на CD арий нет смысла. Часы, как известно, эталон честной механики, и уж тем более хронометры Rolex, постоянно надетые на запястье Йонаса. Вот так же честно поступил певец и по отношению к слушателям, во всяком случае к тем нескольким десяткам истинных меломанов, кто пришёл не ради «какого-то раскрученного тенора», а ради того самого Кауфмана.
Они услышали певца на пике формы, голос плотный, для кого-то даже агрессивно жестковатый,
обнажённый спецификой зала, как античная статуя, но контролируемый надёжно, как швейцарский механизм.
Завершая пространный разговор об акустике. К архитекторам и строителям Барвиха Luxury Village претензии неуместны. Нормальный камерный зал, строившийся как многофункциональный. В таком помещении и должна быть укороченная реверберация. Потому что «размочить», добавить отзвука для эстрады, речи, электроники намного легче, чем убирать лишнее.
Кто бывал на концертах «Московской осени» в Рахманиновском зале консерватории поймёт, о чём я. Обожаемый всеми вокалистами за полётность звука бывший зал Синодального училища становится неуправляемым, если надо использовать хоть какие-то микрофонные новшества современной музыки.
Ещё одно опасение было связано с отсутствием совместных репетиций певца и оркестра.
Да и корректур у ГАСО было всего две на семь инструментальных номеров и десять с певцом. Это параллельно со своими программами из Чайковского и Метнера и подготовкой к очередным гастролям. Концерт вызвал невольную гордость за наших музыкантов. Светлановцы не подкачали! При отсутствии нормальной репетиционной базы и вечном цейтноте коллектив, не смотря ни на что, находится сейчас в отличной форме. И, наверное, только наши могут так собраться, выдать не просто слаженность, но «кураж», надев фраки и увидев зажжённую рампу.
Надо отдать должное Йохану Ридеру. Высшего класса профессионал, не обладающий харизматичностью великих маэстро, но хорошо чувствующий и оркестр, и солиста, правильно делающий баланс между ними. Давнее, ещё по работе в Цюрихской опере, знакомство Ридера с Кауфманом, их полное взаимопонимание и человеческий контакт служат гарантом качества совместных выступлений.
Оркестровые номера постоянно чередовались с выходами солиста, причём авторы подбирались тематически.
Лишь самое начало, увертюра Россини к «Вильгельму Теллю», стояла особняком, продемонстрировав и благородный квартет виолончелей в начале, и блестящее соло трубы, и острое стаккато струнных в финале.
Первый номер Кауфмана — Recondita armonia из «Тоски». Что тут сказать, если знаешь про сиюминутную импровизацию, даже не пробованную с данным оркестром. Страшновато, как наблюдать акробата без страховки. Но всё получилось, придраться не к чему,
оркестр и солист подошли друг другу как джигит и ахалтекинец.
Спонтанность, ощутимая лишь самыми въедливыми критиками, продолжалась и далее, из десяти спетых вещей (включая три биса) репетировались только три. Вот что значит свой доверенный дирижёр!
Несколько затянутой показалась сюита из «Кармен» Бизе. Просто долго, непривыкший зал пару раз начинал аплодировать между частями. Естественно, последовала ария Хозе с цветком. Она не стала откровением в отсутствии Карменситы рядом, но фирменная филировка на пиано верхнего си-бемоля произвела обычный восторг.
Уже упоминавшееся «Размышление» из «Таис» заслужило аплодисменты Сергею Георгиевичу Гиршенко, чьё профессорское звание не мешает юному порыву исполнения соло и умению с горящими глазами вести за собой всю струнную группу.
Массне продолжился «Вертером», знаменитой Песнью Оссиана.
Ну конечно, в спектакле у Кауфмана это трагичней, глубже. Но и здесь, хотя был момент на грани расхождения с оркестром, появились какие-то новые свежие акценты, вкусности.
И по неясной случайности в программе-буклете отсутствовали следующие два номера, получившиеся «бонусом» в конце первого отделения. Интродукция из «Сельской чести» Масканьи и ария Туридду. Объявлять по-английски пришлось самому тенору. Не пережимая в эмоциях, в «Mamma» певец чуть форсировал голос, прозвучал жёстче, чем обычно.
Второе отделение открывала увертюра к «Луизе Миллер» Верди.
Пожалуй, единственный оркестровый номер, показавшийся проходным, сыгранным формально. Ария Манрико Ah sì, ben mio тоже прозвучала хорошо, но без того трепета, что в спектакле, и чуть низковато в финале.
Не знаю, случайно ли совпал «Танец часов» из оперы Понкьелли «Джоконда» с брендом часов, рекламируемых Кауфманом, или продуманно, но исполнил эту в меру популярную, балетно-красивую музыку оркестр изящно, стильно. И некий перелом случился на арии Энцо Cielo e mar из той же оперы. То ли почувствовав, наконец, отклик зала, до того всё же инертного в большинстве, то ли поняв, что контакт с оркестром полный,
Кауфман кроме мастерства показал в любимейшей своей арии, не столь широко известной, и кусочек души.
А далее грянула увертюра к «Силе судьбы», сразу взяв в плен мощной и точной медью, литыми пассажами струнных. Финальный номер заявленной программы — Ария Альваро из той же оперы.
Там в начале роскошное соло кларнета, написанное Верди специально для земляка, служившего в Петербурге в оркестре в премьерном 1862 году, и получившее упрёк А. Серова за неуместную длинноту и вычурность. Не согласна с русским классиком! Кларнет — вообще аристократ среди духовых, эдакий Атос (граф де Ла Фер).
Можно только вздохнуть, что замечательному кларнетисту Михаилу Безносову не дали сыграть целиком. Безупречное легато, почти вокальный тембр, а пианиссимо такое тонкое на грани сорваться, ниточкой, что дух захватывает.
Кауфман чутко повёл ухом и глазом в сторону кларнета и решил посоревноваться.
До премьеры первой в его биографии «Силы судьбы» в Баварской опере почти месяц, но репетиции идут полным ходом, образ несчастного «последнего инка», наверняка, заполняет сознание. Вот когда лично для меня настал «момент истины»! Такого искреннего Альваро, уже спетого несколько раз в подобных Гала, пожалуй, ещё не слышала.
Не только вокально совершенно, но окрашено, по выражению Оскара Уайльда, пресловутой «кровью сердца».
Шквал аплодисментов — долгий, дружный. Но бисов пришлось добиваться, не щадя ладоней. Возможно, всё таки царапали самолюбие Кауфмана пустые кресла (30-40) в зале на 800 мест. Насколько внятно объяснили певцу, что это не в многомиллионной Москве маловато для аншлага его поклонников, а доходы большинства меломанов не соответствуют ценам на билеты — не берусь судить. Просто как идея организаторам на будущее. Продажи электронных билетов исчезли с сайтов уже 22-го днём, то есть степень загруженности зала определилась, а
Барвиха — не то место, куда бегут спонтанно.
Один звонок обаятельнейшего и теперь Александра Степановича Ворошило, неизменного Яго Большого театра, Народного артиста, ныне Генерального директора КЗ Luxury Village в консерваторию, на вокальный факультет, где он тоже преподаёт, и пустые кресла заполнились бы будущими коллегами Кауфмана, счастливыми и гордыми, как те двое из Молодёжной программы, попавшими в директорскую ложу. Ведь
создан прецедент, что Барвиха — акустический зал, и настоящий мастер оперы может там петь без усиления.
Вместо объявления тему финальной арии Каварадосси вдохновенно заиграл Михаил Безносов, кларнет прервали необидные тут аплодисменты узнавания. E lucevan le stelle спето было по-концертному элегично, легко. Следующий номер после минут на пять оваций и многочисленных выходов-уходов внезапно саркастичный, гневный Канио Recitar / Vesti la giubba из «Паяцев» Леонкавалло. И завершила вечер прелестная песня Ричарда Таубера Du bist die Welt für mich, сладкий шлягер из модного одноимённого фильма 1953 года.
Приятно было видеть среди публики Е. В. Образцову, З. Л. Соткилаву, уже упоминавшегося А. С. Ворошило, сестёр Лисициан, некоторых солистов из Большого и Новой оперы. Перечень остальные «випов» оставим светским таблоидам. Обилие девушек и дам в туалетах «от кутюр» — само собой, такое уж место.
Всё таки славно, что концерт — праздник хотя бы для богатых или везучих — состоялся. Лучше критиковать и обсуждать имевший место факт, чем завидовать: «ну вот, везде ездит, а к нам ни ногой!»
Свой гонорар певец отработал честно, сполна.
Есть слухи, что следующий приезд Кауфмана в Москву, уже по-настоящему, для всех, — не за горами.
Автор выражает благодарность сотрудникам КЗ Барвиха Luxury Village: PR-менеджеру Алесе Тимощук и продюсеру Ареве Акоповой за возможность присутствия на репетиции и концерте 23 ноября
Фото любезно предоставлено пресс-службой концертного зала
