В Санкт-Петербурге с 21 мая по 2 июня прошел XVIII международный фестиваль «Музыкальный Олимп».
Традиционное ежегодное для Петербурга событие в мире музыки прошло в атмосфере ярких запоминающихся выступлений, — в этот раз шедевры классики представляли более 30 музыкантов из 13 стран, лауреаты разнообразных международных конкурсов, прошедших в 2012 году на самых престижных площадках мира.
Фестиваль запомнился и «трудовыми буднями» мастер-классов. Секретами технического мастерства со студентами консерватории делились тромбонист Николя Мутье (Франция, II премия Международного конкурса «Пражская весна», Чехия) и контрабасист Игорь Елисеев (Россия, I премия Международного конкурса им. Кусевицкого, Санкт-Петербург). Также в рамках фестиваля были даны благотворительные социальные концерты для людей в трудной жизненной ситуации, в которых приняли участие как лауреаты, так и начинающие, но уже подающие надежды музыканты.
Программа порадовала своим разнообразием даже несмотря на отсутствие некоторых заявленных артистов (к примеру, в заключительном концерте не смог принять участие баритон из Китая Юнпенг Ванг).
На открытии в концертном зале Мариинского театра прозвучал Двойной концерт И. Брамса для виолончели, скрипки и симфонического оркестра (солисты Алексей Жилин, II премия конкурса им. Исанг Юна в Корее; Андрей Баранов, I премия конкурса им. Королевы Елизаветы в Брюсселе). Далее был представлен концерт для фортепиано с оркестром Р. Шумана в исполнении итальянского пианиста Федерико Колли (I премия конкурса пианистов в Лидсе, Великобритания).
Программа следующих дней фестиваля включала участников из Италии, Греции, Бразилии, Болгарии, Австралии, Украины, Германии, Венгрии, Швейцарии. Логичным образом музыканты (при участии дирижеров, также лауреатов международных конкурсов) представили практически все музыкальные эпохи от барокко до музыки ХХ века. Таким образом, у слушателей была абсолютная возможность насладиться широкой палитрой образов и эмоций, рожденных на различных сценических площадках Северной столицы.
Красивой завершающей точкой фестиваля стал гала-концерт при участии российской пианистки Варвары Непомнящей (I премия конкурса пианистов им. Гезы Анды в Цюрихе, Швейцария), исполнившей с филигранной точностью и особым «романтическим» изяществом Первый концерт Ф. Шопена ми минор. Триумфальным в тот вечер явилось также выступление корейской оперной певицы Анны Сон (II премия конкурса немецкого радио и телевидения ARD в Мюнхене, Германия), покорившей публику бессмертными творениями Дж. Верди, Ш. Гуно и Дж. Пуччини.
Директор фестиваля и президент фонда «Музыкальный Олимп» Ирина Никитина поделилась мыслями с Belcanto.ru о настоящем и будущем своего проекта.
— Ирина, есть ли отличия между исполнителем на самом первом фестивале «Музыкальный Олимп» и сегодняшним исполнителем?
— Я не вижу большой разницы между тем, что было 20 лет назад и что сейчас. Можно сравнить это с балетными постановками, допустим 120 лет назад и в наше время. Постановки Петипа и сегодня востребованы и зависят только от человеческих возможностей. Другое дело, что в обществе не было такого сильного влияния поп-культуры. Классическая музыка становится неким элементом шоу-бизнеса, который все больше внедряется в жизнь общества. Но эти процессы идут вне зависимости от нашего фестиваля, поскольку мы показываем артиста как раз в том формате, в котором он выступает на конкурсах. Нам интересно показать уровень – независимо от национальности, от страны проживания.
Также мы показываем много разных инструментов. Например, есть инструменты, для которых мало написано произведений. К примеру, тромбон или арфа. Сольный репертуар их очень ограничен. Но среди исполнителей есть такие замечательные, блестящие музыканты, что жалко их не показать. Артисты просто расцветают, когда выходят на сцену и получают этот невероятный глоток воздуха. Слушатель начинает понимать, что перед ним не просто инструмент, на котором можно сыграть всего два раза по пять нот, — нет, это инструмент в руках большого музыканта.
— Известно, что фонд «Музыкальный Олимп» помимо классической программы организует и концерты известных джазовых музыкантов.
— Да, по этому направлению к нам приезжали Бобби Макферрин, Чик Кориа, Дайана Кролл…
— У Бобби Макферрина есть один замечательный проект, «24 hours Bach», где он работает вместе с аудиторией, предлагает ей спеть мелодию, а сам поет аккомпанемент, тем самым воссоздавая произведение совместно с поклонниками. Такой проект возможно сделать в России?
— Во-первых, для таких проектов нужен сам Бобби Макферрин, так как у него редчайший дар импровизации, аранжировки, совершенно неповторимый. Он — человек-оркестр, если хотите, сверхчеловек. Но, думаю, такой проект возможен и зависит от желания его осуществить.
— А какой возраст предпочтителен для участия в международных конкурсах?
— Здесь есть такой момент: вот как вы будете готовы, тогда и отправляйтесь. Нижней границы нет, есть только верхняя. Если исполнителю 12, 13 лет и он феноменален, неповторим — пожалуйста. Но если больше 30 лет — то всё, уже ограничение.
— Есть ли конкурс, которому вы отдаете предпочтение? Или они все в чем-то одинаковы?
— Есть определенная степень доверия, которую я чувствую, — это международный конкурс имени Королевы Елизаветы в Брюсселе. Всегда это некое оптимальное решение жюри. Международный конкурс пианистов имени Гезы Анды в Цюрихе, пожалуй, тоже. Конкурс — это такое пространство, которое нельзя ничем измерить — у вас нет ни рулетки, ни сантиметра. Вы не можете измерить высоту, ширину или плотность воздуха. У вас есть звук, который прозвучал в пространство. Это всегда субъективное суждение — интерпретация, техника. Но если бы я сидела в жюри — для меня важно видеть потенциал. Всегда важно увидеть, где человека можно направить, что-то подсказать, чтобы не сбить этот энергетический поток, энтузиазм, надежду.
— Наверное, важно, какие мастера сидят в жюри конкурсов?
— Мне кажется, что нет. Зачастую российские конкурсы, к примеру, конкурс Чайковского последних лет (но не самый последний) — это конкурсы амбиций педагогов. Также почему-то обязательным считается момент, что именно русские должны побеждать. Один из ярких примеров — 1974 год, пианисты. Андрей Гаврилов (СССР) — I место, Андраш Шифф (Венгрия) — IV место. Ну и давайте теперь сравним, где сейчас один и другой исполнитель, сразу становится всё понятно. Или даже по последнему конкурсу Чайковского мне не ясно, почему Андрей Баранов не проходит в финал, а полгода спустя он побеждает на конкурсе королевы Елизаветы. В этом есть что-то такое, что не складывается в гармоничную картину.
— Само понятие «исполнительская школа» применимо в наше время?
— Мое мнение, что грани стираются. Особенно это видно по русской исполнительской школе — она сделала важный шаг к глобализации культурного пространства. Если мы внимательно посмотрим, то увидим, что сегодня и в Китае есть русские педагоги, и на Кубе. Единственно, где сохраняются, скажем «чистые» исполнительские традиции — это в российских оркестрах, так как вряд ли какой-нибудь иностранный музыкант пойдет туда играть, это было бы просто безумием. Схожая ситуация в Японии и Китае. Вот, пожалуй, три страны. А в той же Южной Корее оркестр набирает американцев, и получается уже смешение культур исполнительства.
Возьмем еще один пример — Берлинская филармония. Первый концертмейстер Дайсин Касимото — японец, воспитанный Захаром Броном. Вот вам первый концертмейстер немецкого оркестра. Естественно, что он будет требовать от первых, вторых скрипок соответствующего единого звучания.
— Давайте поговорим о странах, представленных на фестивале. В пресс-релизе указана цифра 32.
— На самом деле больше. Но, конечно, все страны вряд ли нам удастся охватить. Скорее всего, из Конго или Сенегала к нам не поедут на международные конкурсы. Могу сказать, что в приоритете сейчас азиатские страны. Русские исполнители есть, но они живут большей частью за границей — Варвара Непомнящая, Илья Елисеев, они уже интегрированы в другую среду, такие своеобразные граждане мира.
— На фестивале будет представлена достаточно разнообразная стилевая палитра — от барокко до музыки ХХ века.
— Исполнители выступают со своими конкурсными программами, это их конек. Они исполняют то, в чем им комфортно, удобно, то есть произведения, с которыми они победили. И в этом есть некий абсолют. К примеру, пианисту, который победил в конкурсе Шопена, мы не можем сказать: ну-ка, поиграй нам Моцарта.
— Думается, что именно благодаря разнообразию представленных инструментов программа оказалась столь насыщенной и интересной.
— Совершенно верно. У нас есть, например, номер баяниста с MP3-плеером. Баян «врывается» на классическую сцену, так же как гитара или перкуссия. Ударные как-то «выскочили», заявили о себе в середине прошлого столетия благодаря некоторым исполнителям. А теперь огромное количество репертуара пишется именно для этой группы инструментов.
— А по какому принципу выбирались инструменты для проведения мастер-классов в консерватории?
— По потребности. Мы дали наш лист консерватории, они отметили именно те инструменты, у которых, на взгляд педагогов, есть слабые, проблемные места в исполнительстве, над которыми стоит поработать.
— Хотелось бы услышать несколько слов о благотворительных концертах — особом направлении фонда «Музыкальный Олимп».
— Мы всегда что-то делали в этом направлении, и это производит эффект не только на публику, но и на самих музыкантов. Ребята должны привыкать к тому, чтобы не делить концерты на важные и не важные. Музыкантская совесть должна оставаться чистой и незапятнанной. Чтобы они понимали, что они владеют теми «инструментами», которые могут помогать душам людей. На наших концертах можно видеть инвалидов буквально со дня основания фонда, мы поддерживаем, к примеру, такой проект как «Танцы на колесах». Сейчас уже весь мир «кричит» о том, что такие люди есть, и, слава Богу, наша страна тоже стала пробуждаться и делать какие-то вещи в этом направлении. Это показатель зрелости и сострадания в обществе. А музыка — это, конечно, огромный потенциал в плане целительных и терапевтических свойств. Но это отдельная тема для разговора.
— Ирина, как Вы думаете, настанет ли в России такое время, когда артистов академических жанров будут узнавать на улицах? Ведь Анну Нетребко, к примеру, узнают в Европе. Останавливают, берут автографы.
— Думаю, в ближайшее время не настанет. Все-таки в Европе, в той же Австрии, у публики совсем другая степень вовлеченности в музыкальный процесс. Хотя, был к примеру случай, когда мы привозили Йо-Йо Ma в Санкт-Петербургскую консерваторию. На обратном пути пришлось «спускать» его с пожарной лестницы, потому что внизу у парадного входа стояла толпа и через нее невозможно было пробраться. То есть иногда такое бывает. Но наших фестивальных музыкантов точно не узнают, так как они всегда новые, свежие, еще не известные публике.
— Каким Вы видите свой фестиваль, скажем, через 10 лет?
— Возможно это будет open air, возможно, более активно будет развиваться джазовое направление. Хочется создать такую систему ценностей, которая бы не отпугивала своей консервативностью, а наоборот, привлекала и интегрировала в нормальную среду.
— Спасибо, Ирина, за состоявшийся диалог, желаем успехов Вашему фонду.
— Спасибо.
P.S. В завершение беседы хотим поделиться свежей новостью — по результатам зрительского голосования обладателем приза зрительских симпатий стал бразильский дирижер Тобиас Фолкман. В ближайшее время у него будет возможность участвовать в концертах-презентациях фестиваля в Швейцарии, Германии и США.
Беседовала Елена Верещагина
