«Графиня Марица» в Московской оперетте
В новом спектакле Московской оперетты главное случается непосредственно после открытия занавеса, и в дальнейшем действие по большей части топчется на месте. Во всяком случае, не происходит почти ничего существенного, и все ясно уже с самого начала.
Итак: Марица приезжает посмотреть свое будущее имение, которое собирается купить у своей приятельницы Божены. Ее здесь пока не знают, но она уже прослышала о новом управляющем, перед коим не в силах устоять ни одна женщина. Они встречаются на поляне, где Тасилло отбивается от льнущих к нему цыганок. Сказано буквально несколько слов, спет дуэт (в каковой превращена выходная ария Тасилло), и вот они уже в горизонтальном положении на повозке с сеном. Затемнение...
Вот так все и свершается в первые же десять минут спектакля. И после того как они «сделали это», зрителю вполне можно расслабиться. Никуда друг от друга им уже не деться, а бесконечные ссоры и размолвки (имеющие всегда одну и ту же мотивировку: Марица ревнует Тасилло к Лизе, не подозревая, что та его сестра) — это, как говорят в народе, «милые бранятся, только тешатся...»
Взявшись обновлять прежнюю «Марицу» (от которой в новый спектакль перешли довольно симпатичные декорации Владимира Арефьева и во многом танцы Бориса Барановского — временами удачные, временами, мягко говоря, не очень, к тому же нередко существующие отдельно от музыки), Инара Гулиева начала с пьесы. Отказавшись полностью от текста Ярона и Грекова, она якобы взяла за основу оригинальный вариант Грюнвальда и Брамера, а на самом деле едва ли не все сочинила сама. Решив пойти тем же путем, что и в «Сильве», где пара Цецилия — Ферри на равных конкурировала с главными героями, выходя подчас даже на первый план, Гулиева попыталась вывести вперед... Божену и Популеску. Они получили вставные номера из других кальмановских оперетт, но в отличие от той же «Сильвы», сколько-нибудь занимательной предысторией так и не обзавелись. А поскольку харизматичная пара — Светлана Варгузова и Юрий Веденеев, — ради которой это во многом и затевалось, от участия в спектакле воздержалась, идея, что Божена и Популеску — это вчерашние Марица и Тасилло, оказалась реализованной лишь наполовину. Что, впрочем, не отменяет достоинств исполняющих эти роли Елены Ионовой и Марины Коледовой (Божена), Владимира Родина и Вячеслава Иванова (Популеску)...
Кстати, если уж вспоминать «Сильву», то в ней были все же по большей части сохранены любимые многими поколениями слова «ударных» номеров, тогда как в нынешней «Марице» не услышишь ни «Эй, цыган», ни «Смейтесь, плачьте скрипки», ни «Поедем в Вараздин». Взамен — вполне безликие тексты. Из песни слова не выкинешь? Гулиева решила доказать обратное. Следствием стала недоуменно-сдержанная реакция зала на самые шлягерные номера...
С текстами и драматургией в целом у Инары Гулиевой явно что-то не клеится, да и вкус оставляет желать лучшего. Раздражает ее пристрастие к избитым репризам из телешоу разных времен или просто бородатым анекдотам, каковые мало кого уже способны насмешить. По большому счету, Гулиеву и режиссером-то настоящим не назовешь. Но вместе с тем некое нутряное ощущение жанра у нее определенно имеется, и оно нет-нет да и пробивается на сцену, заставляя на многое закрывать глаза. И опереточный драйв в спектакле все же возникает — особенно во второй его части, — хотя, конечно, далеко не у всех.
Более всего он присутствует у исполнителей каскадных ролей. Кроме уже поименованных выше, надо в первую очередь назвать искрометного Петра Борисенко (Зупан). Недурны, впрочем, и другой Зупан — Иван Викулов, и обе Лизы — Анна Подсвирова и Юлия Гончарова (хотя последней, кажется, амплуа субретки не вполне впору). Что касается роли Пенижека, то она разработана Гулиевой на грани фола, и если многоопытному Александру Маркелову удается не без элегантности на этой грани балансировать, то талантливый Александр Каминский, увы, удержаться не сумел, соскользнув в откровенную пошлость...
Надо заметить, что с исполнителями героев классической оперетты дела в театре обстоят сегодня совсем неплохо. В последние годы в труппу влилось немало молодых, статных и голосистых артистов. Вот только актерски они в массе своей еще не слишком развиты и пластически несколько зажаты, пока не сумев или просто не захотев овладеть танцем, что столь важно в оперетте. В первую очередь это относится к двум Тасилло — Павлу Иванову и Максиму Катыреву, притом что оба фактурны, обаятельны и поют один другого лучше...
Пластически, впрочем, не слишком убедительна и маститая Елена Зайцева (Марица), хотя с актерской стороной у нее все в порядке. Правда, на фоне голосистых юношей еще заметнее становится недостаточность ее собственных голосовых ресурсов для классических героинь. Поэтому в целом все же более предпочтительной в качестве Марицы представляется дебютантка театра Наталья Мельник (хоть у той на премьере и были определенные проблемы с верхним регистром).
В программке заявлены и другие исполнители, у каждого из которых наверняка есть свои достоинства, как и свои недостатки. Но если сцена по полмесяца занята «Монте-Кристо», а между премьерными представлениями той же «Марицы» проходят недели, у каждого есть шанс выступить в спектакле в среднем раз в два месяца. О какой шлифовке ролей можно тогда говорить? Да и музыкальное качество, более-менее пристойное на премьере, спустя несколько недель ухудшилось весьма ощутимо — вплоть до того, что почти весь первый акт не лишенный способностей и темперамента дирижер Дмитрий Тарасов едва-едва собирал оркестр, норовивший играть по принципу: кто в лес, кто по дрова.
Обидно, что оперетте в этих стенах по-прежнему отведена роль падчерицы, призванной заполнить промежутки между мюзиклами. Скажут: на нее ходят хуже. Но если на оперетту расходовать хотя бы часть тех средств, что на очередного «Монте-Кристо», включая, естественно, и рекламный бюджет, то еще неизвестно, куда лучше пойдут...
Дмитрий Морозов
