В Большом театре оперы и балета Беларуси открылся I Минский международный Рождественский оперный форум, проводимый по инициативе нового главного режиссера Михаила Панджавидзе. Режиссер московского Большого театра, Панджавидзе хорошо известен и в российской провинции. В его послужном списке постановки опер в Астрахани, Волгограде, Казани, других городах страны. Особенно тесно он связан с Казанью, где ставит спектакли уже на протяжении шести лет (а за постановку оперы «Любовь поэта» был удостоен Государственной премии Республики Татарстан).
— Михаил Александрович, вы как-то плавно переместились из столицы Татарстана в столицу Беларуси. Что общего и в чем различие в этих театрах?
— Похожи они тем, что и в том, и в другом недавно была проведена реконструкция, и постановочные возможности увеличились, что задает определенный стиль работы. Похоже качество работы хора, который и там, и тут очень мобильный, артистичный, конструктивный. Похожи оркестры — и в том, и в другом очень приличные музыканты. Размеры театров разные — в Минске здание очень большое. И в этом смысле существует момент инерции, сначала надо раскачать этот маятник, когда он раскачается, масштаб начинает ощущаться. Казань же сильна своей оперативностью. В Казани нет постоянной труппы солистов, хотя сейчас уже пошли подвижки, начали набирать молодых людей на партии второго положения. Я уже шесть лет работаю в этом театре, и у меня такое ощущение, что, будучи приглашенным, я исполняю функции главного режиссера.
— Как вы относитесь к репертуарному театру?
— Мне кажется, что система репертуарного театра выигрышнее и надежнее в финансовом отношении. Вот грянул кризис, и нет денег на приглашенных солистов, можно и зубы на полку положить. Но, с другой стороны, полностью отрицать систему приглашенных звезд тоже нельзя. Глупо приглашать звезду на партию Дуняши, но ангажировать исполнителей главных партий все равно надо, но на паритете со своими исполнителями.
— Приехав в Минск, что вы там обнаружили?
— Обнаружил театр, который недавно снова воссоединили. На мой взгляд, там была некрасивая история, когда Большой театр Беларуси разделили на Большой театр оперы и Большой театр балета. Сейчас они снова вместе. Слава богу, хватило ума вернуть все на круги своя. В минском театре я нашел талантливых людей, хорошие традиции, желание созидать, но вместе с этим пока еще не совсем отлаженную систему планирования. Хотя в этом направлении очень много делается: мне кажется, что пока мы с вами разговариваем, она уже отлаживается, там все продвигается семимильными шагами.
Конечно, это вызывает критику, недовольство — вот приехали, начали все переделывать, жили мы без этого... Ну как обычно. Да, делали спектакли, и даже хорошие, но это было давно. Я не застал это время. Все новшества всегда критикуются. Но все новое уже давно придумано, ничего изобретать не надо, надо поставить на рельсы то, что работало, что-то модернизировать, что-то подправить с учетом новых веяний. Театр пока еще продолжает внутренне строиться.
— Как публика в Минске посещает оперу?
— В Минске в Большом театре на стационаре спектакли играются каждый день. У нас сейчас наполняемость зала в среднем девяносто процентов, это очень высокий показатель. Есть спектакли, на которые традиционно нет билетов. Могу причислить к ним оперу «Набукко», которую я поставил в прошлом сезоне, и она стала хитом. Этот спектакль собирает хронические аншлаги. Мы в этом сезоне в два раза подняли цены на билеты, но на посещаемости это не сказалось. Средняя цена билета в пересчете на наши деньги триста — четыреста рублей. Есть билеты и дороже тысячи рублей — все решает статус спектакля и место в зале. Опера — дорогое искусство, кто вам сказал, что это собес? Это при советской власти, когда опера была полностью на дотации от государства, и билеты были субсидируемые.
— Каковы полномочия главного режиссера в минском театре?
— Самые широкие. Занимаюсь всем: составляю расписание репетиций, собираю режиссерскую коллегию, отсматриваю спектакли, распределяю дежурства, вырабатываю постановочное кредо театра. Ставлю спектакли. Все идущие спектакли мы разделили на категории. Первая — спектакли, которые будут идти. Вторая — те, которые должны идти, но они устарели, их мы снимать не будем, они сами умрут. Но есть категория спектаклей, которые необходимо ставить заново. Это хитовые названия. Как можно не иметь на афише, скажем, «Кармен»?
Поэтому мы разработали пятилетний постановочный план, в нем есть графа — спектакли, которые мы снимаем, и затем они вновь появляются в афише, но это уже новая постановка. Ротация будет идти постоянно. Мы сейчас приняли план работы на год, участие солистов расписано на полгода вперед. Пока. Надеюсь, что в будущем году будем расписывать выступления солистов уже на год вперед. Люди должны знать свою занятость. Мы поощряем, когда наши артисты ездят в другие театры — таким образом они нас же и пропагандируют, и они имеют финансовую подпитку, это тоже немаловажно. А для этого нужна жесткая система планирования.
— А как складываются теперь ваши отношения с Большим театром в Москве?
— Буду брать там творческий отпуск. Отношения складываются еще и как партнерские. Некоторые спектакли Большого из «золотого фонда» мы бы хотели перенести в Минск. Сейчас планируем такой проект двух Больших театров — хотим перенести в Минск оперу «Евгений Онегин», поставленную Покровским в декорациях Вильямса в 1944 году, которая была возобновлена в 2000 году. Надеюсь, что мне удастся привезти Большой театр Беларуси на гастроли в Большой театр России.
— Как вы полагаете, каковы последние тренды в режиссуре?
— Сейчас наступило время эклектики. Раньше все оголтело кидались в модерн, потом был псевдоакадемический ренессанс, сейчас — кто во что горазд. Запад же по-прежнему предлагает модерн. Наших швыряет из крайности в крайность. Хотя стиль постановки в немалой степени зависит от конъюнктуры. Есть такое понятие «заказ». Это хорошая школа, можно научиться работать в разных стилях.
— Вы ставите во многих городах страны. Это что, амбициозность?
— Так получилось. Я никуда не звонил и не спрашивал, нужен ли режиссер по сходной цене.
