Единственный концерт в Москве всемирно известного двадцативосьмилетнего китайского пианиста-виртуоза Юнди Ли состоялся 4 ноября этого года на сцене Светлановского зала Международного Дома музыки. Когда главный рекламный слоган этого события весьма претенциозно обозначил, что названный музыкант — лучший исполнитель Шопена (а в Москву он приехал именно с шопеновским репертуаром), признаюсь, этот слоган для меня так и остался рекламным слоганом, в который заочно я поверить не смог, ибо очень часто реклама — это одно, а услышанное на концерте — совсем другое. Но живые впечатления от концерта однозначно убедили меня в том, что реклама на этот раз оказалась на редкость честной.
К слову заметим, что абсолютно с той же самой шопеновской программой Юнди Ли не так давно (1 июля) уже выступал в России: по приглашению Валерия Гергиева его клавирабенд состоялся в Петербурге на сцене Концертного зала Мариинского театра в рамках ежегодного традиционного Международного фестиваля «Звезды Белых Ночей». Но и сразу после нынешнего московского концерта пианист вновь навестил Северную Пальмиру: в третий раз аналогичная шопеновская сольная программа прозвучала уже на сцене Большого зала Санкт-Петербургской филармонии.
В первом отделении монографической шопеновской программы прозвучали пять ноктюрнов (оp. 9 № 1, оp. 9 № 2, оp. 15 № 2, оp. 27 № 2 и № 48 № 1), а также «Andante spianato и Большой блестящий полонез» (op. 22). Во втором — «Четыре мазурки» (op. 33), Вторая соната си-бемоль минор (ор. 35) и Полонез ля-бемоль мажор (op. 53), иногда называемый «Героическим». Безусловно, пять ноктюрнов, сыгранных практически безукоризненно, сразу же погрузили в состояние безмятежной легкости и удивительного упоения тончайшими мелодическими звучностями, которые так щедро, так тембрально многокрасочно — то истаивая в нежнейших pianissimo, то искрясь в филигранных туше, то взрываясь энергией подлинного романтического ликования — дарил публике знаменитый виртуоз.
Подлинным финалом-апофеозом первого отделения стала удивительно продуманная, на редкость гармоничная, поистине завораживающая, но в то же время необычайно свободная и мечтательно смелая интерпретация опуса № 22. Но и элегантные «Четыре мазурки», и торжественный Полонез ля-бемоль мажор, исполненные во второй половине вечера показали не просто незаурядную техническую виртуозность исполнителя, но прежде всего то, что он играет не ноты, а делает настоящую музыку. На бис очень свежо и пасторально игриво прозвучала во многом ставшая весьма популярной благодаря Юнди Ли фортепианная аранжировка пентатоничной китайской пьесы «Солнечный цветок» («Sun flower», музыка — Yu Shi Wang, аранжировка — Ling Er Yao).
Безусловно, сонатная форма, а в особенности такая необычная и уникальная, как это имеет место в знаменитой Второй сонате Шопена, требует от исполнителя совсем иного подхода, совсем иного музыкально-драматургического переосмысления. Возможно, двадцативосьмилетнему Юнди Ли в предложенной им на концерте интерпретации этого опуса пока всё же не хватает опыта «жизненного философствования», чтобы доподлинно ощутить, пропустить через себя и передать в этой великой музыке ощущение поступи вселенской Вечности, заложенной как в тяжеловесных Grave первой части, так и знакомых каждому скорбных интонациях траурного марша. Но мне как слушателю на этом концерте было ясно одно: его трактовка в любом случае предстает невероятно искренней, волнующей сердце и радующей слух своей неизбывной... оптимистичностью, что, на первый взгляд, казалось бы, совсем и неуместно. Однако если вспомнить, что печаль бывает и светла, а катарсис всегда просветлен, то сие означает, что этот мечтательно тонкий и одухотворенно «прозрачный» молодой исполнитель просто играл душой... Душой и сердцем...
В связи с этим хочется напомнить слова самого музыканта, сказанные им когда-то относительно взгляда на его участие в многочисленных конкурсах, но как нельзя лучше подходящие и к его исполнительскому кредо вообще: «Я никогда не отправлялся на конкурсы с намерением обязательно победить. Я ездил только затем, чтобы играть, чтобы показать, как я чувствую музыку. Для меня на первом плане — музыка, а уже потом — пальцы, но при этом за ними непременно всегда стоит сердце».
