Саулюс Сондецкис в особом представлении не нуждается. Европейски признанный дирижер, скрипач, создатель Литовского камерного оркестра, глава Петербургского оркестра «Эрмитаж», приглашенный дирижер оркестра «Виртуозы Москвы», профессор, обладатель бесчисленных титулов, наград и званий. А еще — литовец и давний друг России, расположение которой к маэстро в зависимости от политической погоды и смены властей предержащих никогда не менялось.
Как и отношение Сондецкиса к России и россиянам. Любовь была и остается взаимной. И достигалась она не под воздействием советских демагогических лозунгов и заклинаний, формально призывавших к дружбе народов, а средствами куда более действенными, благородными и значительными — искусством, музыкой, духовностью. И человеческим обаянием самого маэстро, уникальная личность которого накладывала яркую печать на все, к чему бы ни прикасались его руки.
Истинный европеец по воспитанию и складу своего характера, впитавший в себя за долгие годы контактов с Россией лучшие черты ее народа, он и за пультом с дирижерской палочкой в руках сочетает в себе прирожденную сдержанность и немногословность (если перевести это определение на язык искусства интерпретации) и способность к ничем не сдерживаемому эмоциональному выплеску и порой обескураживающей лирической исповедальности, обнаженности. Тем не менее при всех этих, казалось бы, взаимоисключающих качествах музыкальная форма интерпретируемых им сочинений всегда остается строгой, четкой и классически выверенной, а художественный вкус — безупречным, ибо маэстро — враг хаоса, суеты и неконтролируемого произвола.
На последнем концерте в Большом зале консерватории в Москве, в котором приняли участие Государственный академический симфонический оркестр России имени Е.Ф.Светланова и американская скрипачка, лауреат IХ Международного конкурса имени П.И. Чайковского Алиса Парк, эти стороны дарования маэстро раскрылись с бесспорной очевидностью. Углубленная лирика Концерта для скрипки с оркестром Брамса нашла в лице дирижера не только чуткого мастера ансамблевого сотворчества, но и масштабного зодчего сложнейшей архитектоники шедевра. С предельной отдачей творила и одареннейшая Парк, в виртуозной игре которой экстатическое начало определило всю драматургию Концерта, придав ей удивительную полноту и завершенность.
Однако подлинным апофеозом вечера стала прозвучавшая во втором отделении Симфония № 40 Моцарта. Очистив более чем популярный опус великого австрийца от насевшей на него толстым слоем исполнительской рутины, Сондецкис придал ему черты романтической напористости и окунул его чуть ли не в пафосную атмосферу эпохи «Бури и натиска».
Герард Кимеклис
