Балет Сан-Франциско у себя на родине
В России эта труппа практически неизвестна, хотя в последнее десятилетие из американских она самая востребованная. Она гастролирует практически безостановочно — выступает на Эдинбургском фестивале, в Париже, Лондоне, Нью-Йорке. В то время как прославленные соперники «New York City Ballet» и «American Ballet Theatre» нивелируют свой стиль, Балет Сан-Франциско и в процессе глобализации сохраняет собственное лицо, стимулируя и пропагандируя развитие современной хореографии. Компания, гордящаяся статусом старейшей профессиональной труппы Соединенных Штатов, отпраздновала 75-летие с размахом, международный резонанс которого стал свидетельством ее уникального мирового статуса.
Длящийся несколько зимних и весенних месяцев регулярный сезон Балета Сан-Франциско в этом году был заточен по репертуарному стандарту компании. Начавшись вынесенным за скобки неизбежным рождественско-новогодним «Щелкунчиком» (вскоре спектакль появится на DVD с нашей соотечественницей Марией Кочетковой в главной партии), сезон продолжился пятью разнообразными программами. «Жизель», набор постановок Баланчина и Роббинса (они всегда составляли значительную часть репертуара труппы), спектакли арт-директора компании Хелги Томассона, ее постоянного хореографа Юрия Посохова, просто частых гостей Марка Морриса и Кристофера Уилдона демонстрировали профессиональные интересы и возможности компании, где перемешались, кажется, все существующие школы: французская, русская, английская, кубинская, испанская, американская, азиатская. Празднования продолжатся следующей осенью — труппа нанесет визиты в Нью-Йорк, Вашингтон и другие города США.
Однако в честь собственного юбилея компания представила еще один проект. Его беспрецедентная программа вряд ли окажется под силу любой другой труппе мира. Балет Сан-Франциско помог выковать репутацию не одному молодому дарованию и теперь использовал выращенных звезд со зримой эффективностью. Под занавес сезона он показал «Фестиваль новых постановок» — обойму эксклюзивов от хореографов, считающихся лидерами сегодняшнего американского балета: Пола Тейлора, Маргарет Дженкинс, Марка Морриса, Джеймса Куделки, Вэла Канипароли, Йормы Йело, Джулии Адам, Юрия Посохова, Кристофера Уилдона, Стентона Уэлша. Несмотря на сложность задачи и экстремальность условий (каждому постановщику было отведено на работу три недели прошлым летом, а перед премьерой всем пришлось лакировать свои балеты одновременно, деля репетиционные залы, артистов и одного на всех художника по свету), с финишной прямой фестиваля не сорвался ни один. Усилия двух лет работы были затрачены не напрасно.
Десять мировых премьер утрамбовали в три вечера, при их составлении играя то на контрастах, то на неочевидных сопоставлениях. В первой программе утонченный драматизм посоховских «Взаимовлияний», открывавших фестиваль, объединили с физкультурным здоровым духом «Перемен» старого модерниста Пола Тейлора, прослоив их отстраненным «Within the Golden Hour» Уилдона на его излюбленную музыку итальянского кино. В последний вечер местная ветеранша-авангардистка Маргарет Дженкинс предложила следовать за «Нитью» Ариадны, которая привела сначала к изумляющему своей наивной старомодной красотой «Ибсеновскому дому» Вэла Канипароли (в России его знают по полной невероятного драйва африканских мотивов «Ламбарене»), а потом — безгранично виртуозному и буквально захлебывающемуся выдумкой «Double Evil» финна Йормы Йело. Однако самой разнообразной и непредсказуемой оказалась вторая программа, большая часть которой была закручена вокруг игры с розовым цветом. В гротескно остраненной неоклассике «Naked» австралийца Стентона Уэлша розовые пачки и комбинезоны стали стилеобразующим элементом. Пару этому спектаклю составила постановка Джулии Адам, экс-примы Балета Сан-Франциско, «Роза под иным именем». История спящей красавицы (чей главный выход называется в англоязычной традиции «Адажио с розой»), остроумно разыгранная на новый лад, гармонично сочеталась с изумительной красотой тления в розово-винных тонах, воспетой с помощью музыки Сезара Франка канадцем Джеймсом Куделкой — его спектакль называется «Руины свидетельствуют: здание было прекрасно». Но кропотливая ручная работа трех хореографов лишь предваряла «Joyride» Марка Морриса — спектакль, будто сконструированный компьютерным гением. Повышенный интерес к нему подогревался специально написанной для этого балета партитурой Джона Адамса, на премьере лично вставшего за дирижерский пульт.
И все же россиянина, попадающего на спектакли Балета Сан-Франциско (в зале довольно часто слышна родная речь), поражают не холодные кружева концепций, не совершенства-недостатки отдельно взятых спектаклей, даже не их разнообразие. Считая себя оплотом классического балета в мире, мы тем не менее давно смирились с мыслью, что это искусство — такой же язык древних, как санскрит. Им можно восхищаться, некоторым даже удается его гальванизировать, но сделать танец на пуантах адекватным сегодняшней жизни — утопия. В массе своей российские хореографы даже не пытаются выглянуть из-за плеча Петипа и Баланчина. В Америке классические образцы тоже хранят и изучают, но не для того, чтобы с имперской непреклонностью требовать от современников конвейера шедевров. И 75 танцовщиков Балета Сан-Франциско, свободно владеющих репертуаром XIX и XX веков, за три дня показывают новую программу, примерно равную годовому объему всех балетных премьер российских театров.
Публика, приходящая на этот агон, позволяет себе не только вежливые аплодисменты, но и свистки, цветочный дождь от «кидал», даже стоячие овации. Рекламы «Фестиваля новых постановок» в городе, по московским представлениям, практически нет. Но на улицах, в кофейнях и книжных магазинах постоянно наталкиваешься на людей с его буклетами, а в автобусе после спектакля к тебе могут подсесть со словами: «Вы были на балете? Вам понравился новый Уилдон? Обязательно сходите на Йело!» В такие моменты ощущаешь себя пришельцем, катапультированным из дисцилированного пространства. Обсуждать совершенство не имеет смысла, но без чувства сопричастности градус кипения балетной жизни никогда не поднимется до обсуждения в общественном транспорте. Пусть нас научат этому гастролеры из Сан-Франциско.
Анна Галайда
