В Москве побывал — всего с одним концертом — знаменитый Мишель Легран. Одна из харизматических фигур французской музыки ХХ века: пианист, композитор, аранжировщик, певец. В Москве Легран впервые появился с биг-бендом той поры летом 1957 года, в дни VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов, восхитив слушателей отменным пианизмом и яркими аранжировками, а также удивив многих составом своего коллектива: в его оркестре наряду с группами труб, тромбонов и саксофонов был имитировавший звучание духовых вокальный ансамбль, в котором пели молодые исполнители, чуть позже составившие костяк двух известных групп — «Свингл сингерс» и «Дубль си де Пари» (вскоре молодой Юрий Саульский создал свой «ВИО-66» и там тоже была вокальная группа — под влиянием леграновской модели).
В 60 — 70-е годы Легран уверенно входит в мировую композиторскую элиту. Его мелодии исполняют звезды джаза, исполнители блюза и поп-музыки и даже оперные дивы. Но еще с конца 50-х годов Легран становится одним из наиболее интересных композиторов кино. «Шербурские зонтики» и многие другие ленты демонстрировались в 60—70-х годах на советских экранах. И поскольку у советского народа доступ к мировым музыкальным шедеврам джаза и легкой музыки был резко ограничен, «дозволенный» Легран навсегда стал кумиром того поколения. Именно эта публика и заполнила по большей части Кремлевский дворец в нынешний приезд знаменитого француза.
В Москву Легран приехал с небольшой исполнительской командой: бас, ударные, труба, саксофон/флейта. Плюс вокал — пел его сын Бенджамен Легран. Сыном большинство присутствовавших в зале меломанов были разочарованы: не слишком яркий голос, порой неточная интонация. Зато 73-летний Легран-старший пел легко, чисто, выразительно (как шансонье он не уступает ни Азнавуру, ни Брассансу, ни Брелю), к тому же оказался мастером художественного свиста.
Программа, продемонстрированная маэстро Леграном на сцене ГКД, не может быть отнесена к какому-либо одному жанру, хотя джаз в ней, несомненно, доминировал. Недаром все эти годы композитор не устает повторять: «Джаз сильно повлиял на меня. Я рассматриваю этот жанр как одно из самых важных направлений века. Он стал частью моего внутреннего мира...»
И два виртуоза на духовых инструментах — трубач Ален Брюнэ и саксофонист-флейтист Ален Аспланато, — и заводной барабанщик Филипп Шайо, и опытный басист Эрве Машине играли четко, изобретательно, разнообразно, постоянно вступая в дуэты и даже откровенные дуэли: труба и саксофон, рулады свиста у Леграна — и в ответ еще более замысловатые рисунки у Брюнэ, рояль, состязающийся то с контрабасом, то с барабанами. Наиболее эффектным оказался эпизод, когда Мишель Легран исполнял одну за другой вариации на тему из «Шербурских зонтиков» или «Девушек из Рошфора», ежеминутно меняя жанры: вальс, марш, босанова, танго, румба, фокстрот, сальса, баллада, хрупкое камерное звучание, мощь большого оркестра... Играл сначала восьмыми, потом шестнадцатыми, потом тридцать вторыми, переходя ко все более скоростным темпам.
К большому сожалению, кремлевский вечер Леграна был организован недостаточно профессионально. Не было русскоязычного ведущего: Легран говорил по-французски, а объявлял названия своих композиций по-английски. Почти весь концерт были нелады с аппаратурой — Легран несколько раз просто кричал: «Что тут происходит с микрофонами? У нас на сцене какая-то звуковая каша!» Все это, конечно, смазало впечатление даже у самых верных поклонников великого француза.
Аркадий Петров
