Садоводы, холящие и лелеющие молодой «Черешневый лес», — артистическое агентство «Краутерконцерт» — продолжают собирать плоды. И в отличие от первой половины фестиваля , во второй музыкальные «ягоды» были абсолютно без «бочков».
Три совершенно разных по концепции вечера: выдержанный в рамках традиции концерт Венского камерного оркестра (с участием Николая Петрова), шоу-программа вокальной группы Cantabile (Великобритания) и монументальная вокально-инструментальная фреска от Спивакова и Ко. В качестве объединяющего начала можно предложить особенно высокий процент гастролеров и премьер. Впервые выступали в российской столице Венский камерный оркестр и Cantabile, впервые играли здесь дуэтом Владимир Спиваков и Вадим Репин, последний впервые принял участие в фестивале «Черешневый лес» и т.д. Пожалуй, лучше обо всем по порядку. В контрастно-составной форме.
С Венского камерного оркестра, которым руководит член Попечительского совета фестиваля Рейнхард Шварц, начался парад камерных оркестров в «Черешневом лесу» (на том же параде — «Виртуозы» и «Солисты»). Получилось гармонично — начинает шествие самый старший (Венскому камерному — 56 лет, «Виртуозам» — 23 года, «Солистам» — 10), хотя во всех трех оркестрах довольно-таки молодые составы и притом маститые дирижеры с мировым именем. Выступление австрийского коллектива стало значительным музыкальным событием не только в контексте фестиваля, но и в масштабе всего прошедшего сезона. Это действительно явление.
Формальное: венцы порадовали ясностью в построении программы. Тут и чистый эталон старины (в данном случае — барокко — Ре мажорный концерт Баха), и архаика в опосредованном виде, в неоклассическом опусе Респиги (старинные песни и танцы для лютни в переложении для оркестра, выполненном, между тем, в традициях романтического симфонизма), и старина на уровне аллюзий и отдельных композиционных элементов («Просветленная ночь» Шенберга). На бис — «визитная карточка» — две части из моцартовского дивертисмента К.136 и Полька-пиццикато Штрауса — образцы австрийского изящества.
Музыкальное: с самых начальных тактов — удивительная тотальная заполненность акустического спектра, порождаемого отдельно взятым инструментом в каждый момент времени. В оркестровой «вертикали» — максимально плотное крепление звуков, соседствующих, выражаясь автолюбительски, на «жесткой сцепке». Звук «другой». И уникальное чувство стиля. В Бахе ли, Шенберге ли, Моцарте ли оркестр являл многоликость, воплощая конкретную эпоху в адекватном именно ей звучании. Кстати, если бы шла запись, дубли не потребовались бы.
«Просветленная ночь» Шенберга — безусловный «гвоздь», по духу, выдержке, значительности контрастов, чувству меры. Многострунный массив воспроизводил порой и фантастические, ирреальные тембры. Порой складывалось впечатление, что где-то за сценой притаилась медь. Последние звуки, краткая пауза перед шквалом аплодисментов — и катарсис обеспечен. Нельзя не отметить виртуозного исполнения баховского концерта пианистом Н.Петровым, но к этому мы привыкли, а вот венцев слышали впервые.
После концерта британского вокального квартета Cantabile (в его составе — бас, баритон, тенор и контратенор) осталось чувство огромного уважения к артистам за их особое уважение к нам. Поющий ансамбль объявил, что гастроли в России стали для них важнейшим событием сезона. Теперь ясно, что это было сказано не из вежливости, ибо основательность и фантазия, с которой подошли британцы к российскому выступлению, выходят за рамки обычного. Во-первых, все произведения сопровождались изящным комментарием по-русски, старательно зачитываемым с бумажек. Во-вторых, наличествовало несколько композиций, которые, по мнению музыкантов, должны были доставить особенное удовольствие именно россиянам. К примеру, спели фрагмент из музыки «Леди в черном», текст которого составлен из фамилий русских композиторов. В качестве преамбулы напомнили мелодию «Эй, ухнем!». А в качестве обязательного «биса» исполнили Серенаду А.Бородина с несколько измененным под актуальный момент русским же текстом. В общем, угадали.
Британцы устроили из своего выступления качественное шоу, назвали его, впрочем, «элегантным развлечением», пообещали юмор с хорошим вкусом и попали в точку. Засыпали сюрпризами. А началось все с того, что бессменная ведущая фестивальных программ Ингеборга Дапкунайте огорчила публику известием о недоразумении, вследствие которого вокальная группа Cantabile в Москву приехать не смогла, и вместо нее на сцену пригласила Лондонский симфонический оркестр. Розыгрыши продолжались и после. Но первым номером шла ни много ни мало увертюра к «Севильскому цирюльнику», которую «малым составом Лондонского симфонического» (вчетвером) преподнесли артисты в роскошной «вокальной оркестровке», изобилующей разного рода изобразительными эффектами (включая звуки и «неизвестного происхождения») и отличающейся богатством артикуляции, динамики, да и просто всяческими выходками. Преуспевший в эскападах тенор даже получил от коллег настоящую «желтую карточку». Cantabile — не просто квартет, это особый театр. Они поют, играя, и играют, напевая. Чувствуется работа хороших режиссеров и сценаристов, ведь каждый вокальный опус — будь то мадригал рубежа XVI — XVII вв., британская народная песня, композиция из репертуара Элвиса Пресли, Beatles или Дюка Эллингтона, попурри на темы популярных классических произведений или романс — оформлен как мини-спектакль с продуманной драматургией и даже новым сюжетом. Так, оффенбаховский Орфей, по замыслу британцев, оказался с канканом не в аду, а в лондонской подземке.
Фестивальную эстафету приняли «Виртуозы Москвы» с Владимиром Спиваковым и Вадимом Репиным, Дмитрием Корчаком и Родионом Погосовым. В один нисколько не затянутый вечер умудрились вместить все жанры и формы — и концерт («Двойной» скрипичный И.-С.Баха), и симфонию («Зальцбургская» В.-А.Моцарта), и ораторию (Адажио из «Пасхальной» Баха), и оперные арии и дуэты. Совместное выступление Спивакова и Репина превратилось в музыкальное соревнование (от слова «концерт») двух редчайших скрипок, голос каждой из которых легко узнаваем, и двух больших мастеров. И с ними в Музей Пушкина вернулся серьезный дух академизма. Бах вышел строгим и значительным, но не лишенным эмоциональности. В отличие от Баха Венского камерного тут — чуть длиннее отдельный звук, чуть шире кантилена, чуть грустнее минор. И привычнее целое: в ансамбле со стоящими чуть ближе к аутентизму венцами резал слух «небарочный» звук современного рояля. Следуя по хронологии (опять возврат к традиции), «Зальцбургская» Моцарта в качестве этакого десерта, изящной безделушки, скорее, дивертисмент, чем даже симфония.
В оперном марафоне — единственном в рамках фестиваля — приняли участие ученики Дмитрия Вдовина: солист Metropolitan Opera Родион Погосов и солист Новой Оперы, обладатель молодежного «Триумфа» Дмитрий Корчак, выступавший в «Черешневом лесу» год назад. Предложили известные арии и дуэты из «Волшебной флейты» (Папагено — Погосов), «Похищения из сераля» (Бельмонт — Корчак), «Так поступают все» (Феррандо — Корчак) и других любимых опер. Дуэты пользовались наибольшим успехом, потому как воплощались «в лицах». К примеру, взять дуэт из «Любовного напитка» Доницетти: буффонная скороговорка Белькоре (Погосов) с его лукавым взглядом и активной мимикой плюс лирическая кантилена наивного и бесхитростного Неморино (Корчак) — равняется большое удовольствие. Впрочем, удовольствие не последнее. Последний урожай черешен — за «Солистами Москвы».
Татьяна Давыдова
