Songs of Kursk
Кантата для смешанного хора и симфонического оркестра, слова народные
В пору своего творческого расцвета – в 1950-1960-х гг. – Георгий Васильевич Свиридов обращался к стихам разных поэтов, весьма отличающихся друг от друга: Роберт Бёрнс, Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Александр Блок. Но вот в 1964 г. композитор обращает взор в сторону весьма необычного поэтического источника – народной песни. Обработка народных песен для концертного исполнения, в том числе и для хорового, вполне обычна для композиторов (достаточно вспомнить обработки Дмитрия Шостаковича), но в данном случае речь шла о другом. Свиридов позаимствовал из фольклора только тексты, но не мелодии – на слова народных песен он создает собственную музыку.
Кантата получила заглавие «Курские песни». Неудивительно, что именно фольклор Курской области послужил источником вдохновения для Георгия Свиридова – ведь именно там, в городе Фатеже, появился он на свет. Свою малую родину композитор называл «песенным краем» и очень любил песни, хранившиеся в народной памяти и передававшиеся из уст в уста, по крайней мере, до середины ХХ столетия. Георгий Васильевич считал, что из всех российских регионов Курская земля особенно богата песнями.
Непосредственным источником вдохновения послужил сборник народных песен Курской области, составленный Анной Васильевной Рудневой. Из этого сборника композитор выбрал семь песен. Используя фольклорные тексты, Свиридов полностью сохранил их своеобразие, особый курский говор, который даже в ХХ веке создавал проблемы школьным учителям русского языка, встречаются даже бранные выражения. Сохранив в неприкосновенности тексты, композитор весьма свободно и творчески подходит к музыкальной стороне. В некоторых случаях он даже изменяет жанровую природу песни – например, тягальная (мужская протяжная) песня «Ты воспой, воспой, жавороночек» превратилась в радостное призывание весны.
Содержание кантаты – это история русской крестьянки: любовь, встречи с милым, свадьба, материнство, измена мужа, тоска в «золотой клетке»… Как всегда в крестьянском быту, жизнь эта проходит «на миру» – вся деревня осуждает поступок неверного мужа, в финале возникает картина «веселой беседушки». В интерпретации любого из этих событий ощущается углубление в сам дух фольклора, в ту жизнь, которая порождала его. Так, в третьем номере – свадебной песне «В городе звоны звонют» – создается весьма мрачный колорит: «тяжелая» имитация колокольного звона, «тёмный» тембр басов, интонирующих мелодию в предельно медленном темпе – в соотношении с таким мрачным речитативом особенно беззащитными кажутся фразы женского хора – ведь в старину свадьба далеко не всегда была радостным событием для девушки, которую могли выдать за нелюбимого.
Свиридов в «Курских песнях» не цитирует фольклорных мелодий и даже не прибегает к стилизации, он – как всегда – изъясняется собственным сложившимся музыкальным языком. Но в этот язык органически вплетаются черты музыкального фольклора. Особое внимание композитор обратил на наиболее архаичные образцы. Их характерную особенность составляет увеличенный тетрахорд – последовательность из четырех звуков, расположенных по тонам. Этот ход встречается и в других регионах, но впервые был обнаружен именно в песнях Курской области, поэтому его именуют «курским». В кантате Свиридова он играет весьма важную роль, в том числе и формообразующую – на нем строятся первый, третий и седьмой номера, и даже пятый, в котором «курского тетрахорда» нет, перекликается с ним благодаря двум устоям в диапазоне кварты. Таким образом, возникает своеобразный «рефрен», придающий цельность композиции произведения. В рамках этой композиции контрастно сопоставляются номера лирические и действенные («Зеленый дубок» и «Ты воспой, жавороночек», «Соловей мой смутный» и «За речкою, за быстрою»).
Связь с фольклорной традицией проявляется и в форме отдельных номеров. Она основывается на куплетности, но композитор вносит в нее разнообразие, расцвечивая мелодии подголосками, вводя дополнительные фразы, сопоставляя солиста и хор, отдельные хоровые группы. Благодаря этому песня может превращаться даже в некое подобие оперной сцены – так происходит в пятом номере («Купил Ванька себе косу») – тут и рассказ о событии, и горе несчастной брошенной жены, и всеобщее осуждение. В противоположность этому, в шестом номере («Соловей мой смутный») с его лиричностью, погруженностью в свои безрадостные мысли черты куплетности выражены в большей степени.
Оркестровое сопровождение в «Курских песнях» предельно лаконично – настолько, что через двадцать лет после создания кантаты композитор переработал ее, заменив оркестр ансамблем – но исключительно красочно. Инструменты используются экономно, на каждый тембр предстает во всей красе. Как и во многих других произведениях, созданных Свиридовым в то время, особая роль принадлежит челесте, арфе и ударным.
Кантата «Курские песни» была завершена в 1964 г., и вскоре после ее завершения состоялась премьера в Московской консерватории.
История создания
1950—1960-е годы — время полного расцвета свиридовского творчества. Одно за другим появляются произведения непреходящего значения. В 1964 году, вслед за несколькими сочинениями на стихи Блока, возникает принципиально иной цикл — кантата для хора и симфонического оркестра «Курские песни». После многих обращений к любимым и разным поэтам, от Бёрнса до Маяковского, композитор приник к народному источнику. «Часто я вспоминаю свою родину — Курский песенный край, — писал композитор в дневниковой тетради. — Россия была богата песней, Курские края — особенно. До 50-х годов (как я знаю) хранились в памяти народных певцов и певиц передаваемые изустно из поколения в поколение дивные старинные напевы. Как они прекрасны, как они оригинальны, своеобычны, какая радость — слушать их».
Обратившись к сборнику песен Курской области, составленному фольклористом Рудневой, в котором были опубликованы исконные образцы фольклора малой родины Свиридова — лирические протяжные, покосные, свадебные, бурлацкие, хороводные, — композитор отобрал семь различных песен для семи небольших частей кантаты, объединенных общей музыкально-поэтической идеей. Это «Зеленый дубок» (девичья лирическая), «Ты воспой, воспой, жавороночек» («тягальная» — мужская протяжная), «В городе звоны звонют» (сва дебная), «Ой, горе, горе лебедоньку моему» (лирическая), «Купил Ванька себе косу» (покосная, лирическая), «Соловей мой смутный» (лирическая, бурлацкая) и «За речкою, за быстрою» (хороводная, так называемая тапочная, с особенным плясовым движением; курский вариант общеизвестной «Веселой беседушки»).
«За отдельными зарисовками можно увидеть нечто глубокое, серьезное, — пишет исследователь творчества Свиридова А. Сохор. — Перед нами проходит история крестьянской девушки. Она любит, гуляет с милым, выходит замуж, становится матерью, страдает от измены мужа, горюет в «золотой клетке». Проходит через кантату и другая линия — бодрых весенних настроений... Возникают раздумья о судьбе русской женщины, о ее прекрасной душе, о ее возвышенном этическом облике. Картины быта и природы сливаются с этим глубоко человечным образом».
Премьера «Курских песен» состоялась практически сразу после их написания, 13 июня 1964 года в Москве, в Большом зале консерватории. В 1985 году Свиридов переработал кантату, сделав сопровождение хора не оркестровым, а ансамблевым — из оригинального и выразительного сочетания двух роялей, органа и ударных. В таком виде кантата была впервые исполнена 7 мая 1987 года.
Музыка
«Курские песни» знаменуют собой начало нового периода творчества Свиридова, более того — нового важного течения во всей русской музыке. Их новизна — в подходе к народным песням не как к сюите фольклорных обработок, а некоему целому, пронизанному одной мыслью. Представляющие по внешним признакам обработки народных песен, части кантаты на деле являются самостоятельными композиторскими произведениями. «Композитор и не пытался точно воспроизвести песню или дать к ней своей музыкой исторической комментарий, — читаем в статье известного фольклориста И. Земцовского. — Он создал самостоятельное произведение, глубоко национальное по образности, уходящее в седую древность, но дышащее вечно молодой и буйной весенней силой. Это другая песня, другой жавороночек, но это подлинно народное восприятие весны, открывающей дорогу новой жизни. Это свободное обращение с текстом песни и замечательное проникновение в его неустаревающий подтекст, который намного старше и долговечнее... сюжета».
Во 2-й песне, «Ты воспой, воспой, жавороночек», звучит по-весеннему бодрая, упругая мелодия, которую сопровождает радостный звон в оркестре: возникает картинка удивительной свежести. Трогательно печальна 4-я, хороводная песня «Ой, горе, горе да лебедоньку моему» с солирующим альтом, прозрачным узором аккомпанемента. 5-я песня, «Купил Ванька себе косу», — яркая жанровая картинка. Поведение героя, изменившего жене, обсуждается всем миром. Напев звучит то у тенора-соло, то у хора, то переходит к басу. Временами звучат отдельные реплики солистов хора. 6-я песня, «Соловей мой», проникнута тоской, в ней нагнетается напряжение, которое выливается в финале — «За речкою» (№7), картине общего отчаянного веселья, за которым скрыта грозная сила.
Л. Михеева
1960-е годы — новый этап творчества Свиридова. Появление иных жанровых разновидностей, необычных, оригинальных исполнительских составов, внимание к камерности, к лаконизму и строгому отбору выразительных средств, интерес к древним пластам народного и профессионального искусства отличает произведения этих лет. Среди них особый успех и признание выпали на долю кантаты «Курские песни» (1964) — произведения блестящего по мастерству, которому суждено было стать началом новой традиции в советской хоровой музыке. Биограф Свиридова А. Н. Сохор утверждал, что «вспышка интереса к русскому фольклору в 50—60-е годы… произошла под воздействием открытий Свиридова». Вслед за «Курскими песнями» появляются «Гурийские» и «Менгрельские» О. Так- такишвили, «Мужские песни» В. Тормиса, «Лакские песни» Ш. Чалаева, «Свадебные песни» Ю. Буцко и многое другое.
Вот как описывает первое впечатление от «Курских песен» А. И. Руднева, составитель сборника «Народные песни Курской области», откуда Свиридов взял напевы своей родины: «будто распахнули окно и в комнату ворвался свежий ветер…, что-то такое чудесное, чего я давно-давно не испытывала». Действительно, взяв за основу принцип обработки народной песни, потерявший к этому времени привлекательность для композиторов, Свиридов вдохнул в него новую жизнь. Особенности народного творчества и собственный композиторский стиль счастливо соединились здесь в естественной природной гармонии, дав прекрасный по художественному совершенству результат. Бережно сохраняя существо песен, композитор внес в них когда еле заметные, а когда и довольно значительные изменения. Они коснулись жанра, темпа, хоровой фактуры и в гораздо меньшей степени мелодики некоторых песен. Драматургия же целого полностью зависела от композитора: семь песен, соединенные в определенной последовательности, обрисовали контуры своеобразного сюжета — своего рода «Любовь и жизнь женщины» в старой России, развернутая на широком фоне народной жизни.
Первые две песни, в которых даны разные оттенки весенних настроений, сразу направляют движение сюжета по двум параллельным руслам: лирическому, созерцательному («Зелёный дубок») и энергичному, действенному («Ты воспой, жавороночек…»). В дальнейшем песни так и чередуются по контрасту. Последние две части завершают развитие этих линий. VI часть — «Соловей мой смутный» — самая печальная песня лирической сферы — грустный итог «невольной» жизни, а вслед за ним, словно разом раздвинув стенки «золотой клетки», вырывается наружу вихрь буйных народных сил. Как и в других кантатных сочинениях Свиридова, горе одного человека разрешается здесь катарсисом «всеобщего», в вечный поток жизни вливаются отдельные ручейки человеческих судеб. Такая простая народная философия крестьянской жизни «на миру» давала силы выстоять.
Особое положение занимает III часть — «В городе звоны звонют» — благословение дочери к венцу, по существу, символ свадебного обряда. И в некоторых других кантатных сочинениях Свиридова в центре помещен обряд (купальский в «Поэме памяти Сергея Есенина», свадебный — в «Весенней кантате»). Это напоминает о драматургии опер Римского-Корсакова, где обрядовые сцены тоже занимают центральное место, и придает сочинению глубоко национальный облик, ощущение эпической устойчивости.
Семь песен составляют стройную композицию, основанную на перекличках и контрастах. Объединяющим фактором становится и тональный план, но особенно важно ладовое родство ряда песен. Свиридов выбрал из сборника в основном песни старинные, и три из них построены на своеобразном звукоряде, состоящем из четырех звуков, расположенных по целым тонам в объеме тритона. Они были найдены именно в Курской области, поэтому такой звукоряд иногда называют «курским», хотя песни подобной ладовой организации издавна бытовали и в некоторых других областях. В кантате песни, основанные на увеличенном звукоряде, играют роль рефрена, чередуясь с напевами в мажоро-миноре. Интересно, что «пропущенный» рефрен (V часть) хотя и не строится на увеличенном тетрахорде, однако опирается на два устоя в диапазоне кварты, как бы включаясь таким образом в общую цепь. Важно подчеркнуть, что, выбирая песни в соответствии со своим замыслом, Свиридов располагает их именно по рондообразному принципу, отвечая одной из самых древних и естественных форм организации народной песни.
Композитор сохраняет в песне ее куплетное строение, но тонкими штрихами добивается разнообразия, непрерывного внутреннего движения напева. Он расцвечивает мелодию подголосками, повторяет отдельные слова, вводит дополняющие фразы. Иногда благодаря этим изменениям песня превращается в почти оперную сценку с чередованием групп участников, с динамично развивающимся сюжетом. Именно так развертывается V часть («Купил Ванька себе косу»), где не только рассказывается о событии, но дается реакция на него и молодой женщины, и всего крестьянского «мира». Последняя осуждающая фраза (отсутствующая в народной песне) внушительна, она выражает общую точку зрения.
Композитор свободно и поистине виртуозно пользуется возможностями хорового звучания. Хор выступает и от лица героини, он и комментирует действие, и сопереживает. Такая трактовка хора, ведущая к древним традициям, возрождалась примерно в те же годы и в современной опере. Мощно, в полный голос («с грозной удалью» — ремарка композитора) звучит хор в заключительной части, создавая сцену богатырской силы и большого размаха. Энергичный унисонный запев басов, подхваченный всеми хоровыми голосами, вместе с аккордами оркестра (их диапазон — четыре с половиной октавы!) дают ощущение огромного звукового пространства. Динамика и мощь звучания нарастают к концу, когда и запев и припев поет весь хор — неизменно на fortissimo. Тот же принцип сольного запева и хорового подхвата в предыдущей песне играет совсем иную роль. Мягкому грустному напеву альта сочувственно отвечает нежное звучание женских голосов. Господствуют распевность, широкое дыхание, мягкие приглушенные тона. Так же как в финале безусловно преобладает ff, здесь на всем протяжении — pp.
Самая аскетическая по характеру — III часть («В городе звоны звонют»). Сурово, архаично звучит унисонный напев в «курском» ладу у одних басов, поддержанный крайне скупыми гармониями. Однако сам напев постоянно изменяется, еле заметно варьируется.
Особый эффект — внезапная смена басового напева робкой и светлой мольбой сопрановых голосов: «Благослови, благослови меня, матушка…» (контраст усиливается и благодаря смене увеличенного тетрахорда «обычными» квартами и терциями у женского хора).
Самобытна гармония «Курских песен». Часто (особенно в песнях «курского» звукоряда) композитор соединяет в гармонии все звуки мелодии.
В других частях свежо звучат квартовые и секундовые созвучия, разного рода полифункциональные колористические гармонии, далекие от традиционного европейского мажоро-минора.
Оркестр в этой кантате отличается необычной красочностью и лаконизмом. Он совсем иной, чем в «Патетической оратории» или в «Поэме». Прозрачность, экономия, самоценность каждого тембра, особенно ударных, арфы, челесты — качества оркестрового «наряда» многих сочинений 60-х годов (кантат «Снег идет», «Весенней», оркестровых произведений).
В «Курских песнях» оркестр еще более подчеркивает красоту напева и во многом способствует созданию нового образа. Так произошло, например, с песней «Ты воспой, жавороночек», которая из печальной протяжной превратилась в радостный звонкий призыв весны. Не только изменением темпа, но в огромной степени благодаря звенящей, трепещущей множеством крыльев оркестровой интерлюдии, каждый раз следующей за коротким хоровым запевом, создается задуманное композитором настроение светлой праздничности. А в первой песне арфа, челеста, деревянные духовые рисуют поистине волшебную картину расцвета весенней природы.
В «Курских песнях» словно ожило первозданное, радостное, чистое ощущение природы, что вместе с родными напевами пришло из первых детских впечатлений. Вот свидетельство композитора: «Я… родился в Курской губернии. Здесь очень интересный местный фольклор, который пробудил меня к созданию вокальных сочинений. Я ощущаю глубокую привязанность к этой народной музыке, которую очень люблю. В кантате „Курские песни“ я попытался соединить элементы курского песенного фольклора со своим собственным музыкальным языком. Так я, например, установил, что среди этих народных напевов есть несколько таких, которые основаны на звукоряде, состоящем из последовательности четырех целых тонов… Этим песням присущ аромат старины. Их своеобразная мелодика должна была сохраниться в моей музыке. В результате передо мной открылись интересные гармонические возможности. Я попытался с помощью инструментовки, звукокрасочных контрастов и динамики еще более подчеркнуть оригинальность этих песен».
Но оркестр «Курских песен» и вполне современный. Недаром у многих он вызвал ассоциации с К. Орфом и И. Стравинским. Так произведение глубоко национальное, бережно хранящее в себе душу народного искусства, ответило художественным исканиям своего времени, включившись в общее русло развития современной музыки.
