Radu Lupu
На старте своей карьеры румынский пианист был одним из конкурсных чемпионов: мало кто мог во второй половине 60-х годов сравниться с ним по количеству полученных наград. Начав в 1965 году с пятой премии на Бетховенском конкурсе в Вене, он затем последовательно выиграл весьма сильные по составу "турниры" в Форт-Уорте (1966), Бухаресте (1967) и Лидсе (1969). Эта серия побед базировалась на прочном фундаменте: с шести лет он учился у профессора Л. Бусуйочану, позднее брал уроки гармонии и контрапункта у В. Бикериха, а после этого занимался в Бухарестской консерватории им. Ч. Порумбеску под руководством Ф. Музыческу и Ч. Делавранча (фортепиано), Д. Александреску (композиция). Наконец, окончательная "отделка" его мастерства происходила в Москве, сначала в классе Г. Нейгауза, а затем его сына Ст. Нейгауза. Так что конкурсные успехи были вполне закономерны и не вызывали удивления у тех, кто был знаком с возможностями Лупу. Примечательно, что он уже в 1966 году начал активную артистическую деятельность, а наиболее ярким событием ее первого этапа были даже не конкурсные выступления, а исполнение им в двух вечерах всех бетховенских концертов в Бухаресте (с оркестром под управлением И. Койта). Именно эти вечера отчетливо показали высокие качества игры пианиста — основательность техники, умение "петь на рояле", стилистическую чуткость. Сам он в основном относит эти свои достоинства за счет обучения в Москве.
Минувшие полтора десятилетия превратили Раду Лупу в мировую знаменитость. Список его трофеев пополнился новыми наградами - премиями за отличные записи. Несколько лет назад анкета лондонского журнала "Мюзик энд мюзншнс" зачислила его в "пятерку" лучших пианистов мира; при всей условности такой спортивной классификации, действительно, немного найдется артистов, которые могли бы соперничать с ним в популярности. Популярность эта основана прежде всего на его интерпретации музыки великих венцев - Бетховена, Шуберта и Брамса. Именно в исполнении бетховенских концертов и шубертовских сонат в полной мере раскрывается талант артиста. В 1977 году, после его триумфальных концертов на "Пражской весне", видный чешский критик В. Поспишил писал: "Раду Лупу доказал своим исполнением сольной программы и Третьего концерта Бетховена, что является одним из пяти-шести ведущих пианистов мира, и не только в своем поколении. Его Бетховен современен в лучшем смысле слова, без сентиментального любования несущественными деталями - волнующий в быстрых, спокойный, поэтичный и певучий в лирических и свободных частях".
Не менее восторженные отклики вызвал и его шубертовский цикл из шести концертов, состоявшийся в Лондоне в сезоне 1978/79 года; в них прозвучало большинство фортепианных сочинений композитора. Один из видных английских критиков отмечал: "Очарование интерпретаций этого удивительного молодого пианиста является результатом алхимии, слишком тонкой, чтобы ее можно было определить словами. Переменчивый и непредсказуемый, он вкладывает в свою игру минимум движений и максимум сосредоточенной жизненной энергии. Его пианизм столь уверен (и стоит на такой превосходной основе русской школы), что его почти не замечаешь. Элемент сдержанности играет значительную роль в его артистической натуре, и некоторые приметы аскетизма являют собой то, чем большинство молодых пианистов, стремящихся произвести впечатление, обычно пренебрегает".
К числу достоинств Лупу относится также полное безразличие к внешним эффектам. Сосредоточенность музицирования, тонкая продуманность нюансировки, сочетание экспрессивной мощи высказывания и созерцательности, способности "размышлять за роялем" принесли ему репутацию "пианиста с самыми чувствительными пальцами" в своем поколении.
Вместе с тем нельзя не отметить, что далеко не всегда знатоки, даже высоко оценивающие талант Лупу, единодушны в своих комплиментах в адрес его конкретных творческих достижений. Такие определения, как "переменчивый" и "непредсказуемый" нередко сопровождаются и критическими замечаниями. По тому, насколько разноречивыми бывают отзывы на его концерты, можно заключить, что формирование его артистического облика еще не закончилось, а успешные выступления изредка чередуются со срывами. Скажем, западногерманский критик К. Шуман как-то назвал его "воплощением чувствительности", добавив, что "Лупу музицирует так, как играл бы Вертер в ночь перед тем, как разрядить пистолет себе в висок". Но почти в то же время коллега Шумана М. Мейер утверждал, что у Лупу "все заранее рассчитано". Нередко можно услышать и сетования на довольно узкий репертуар артиста: к названным трем именам лишь изредка добавляются пока Моцарт и Гайдн. Но в целом никто не отрицает, что в рамках этого репертуара достижения артиста весьма внушительны. И нельзя не согласиться с рецензентом, сказавшим недавно, что "один из самых непредсказуемых пианистов в мире, Раду Лупу по праву может быть назван также одним из самых неотразимых, когда он находится в своей лучшей форме".
Григорьев Л., Платек Я., 1990
