На фестивале старинной музыки в Архангельском
Одному Богу известно, как в наше финансово-непростое и во многих отношениях не слишком-то устроенное время вдруг «в одночасье» возник такой грандиозный международный фестиваль. Еще в прошлом году его не было, а в этом на протяжении семи дней кряду — с 4 по 10 июня — в Подмосковье, в классически строгом убранстве Овального зала дворца-усадьбы Архангельское звучала музыка в исполнении камерных коллективов, названия которых давно уже стали брендами. Среди них — Московский камерный оркестр «Musica Viva» под руководством Александра Рудина (дирижера, виолончелиста и клавесиниста), ансамбль-оркестр «Akademie für Alte Musik Berlin» («Берлинская академия старинной музыки»), а также итальянский барочный оркестр «Europa Galante» («Галантная Европа») под руководством Фабио Бьонди (дирижера и скрипача).
И лишь один из коллективов-участников фестиваля оказался совсем еще молодым. Речь идет о типично европейском содружестве музыкантов под названием «Il Pomo d’Oro», основанном в 2012 году итальянским скрипачом и дирижером Риккардо Минази, руководителем ансамбля «Musica Antiqua Roma». Название «Il Pomo d’Oro» восходит к названию одноименной оперы Антонио Чести «Золотое яблоко» (1668). Это дословный перевод, но аллегорический сюжет сего «монументального» опуса сразу же отсылает к расхожему эвфемизму «яблоко раздора»: об этом, собственно, в нем и повествуется. Для коллектива подлинных единомышленников-профессионалов сие название, несомненно, весьма эффектно, хотя, возможно, и странновато. Но победителей не судят, ведь репутация этого оркестра в Европе чрезвычайно высока. На этот раз в качестве солиста — не только скрипача-виртуоза, но и замечательного контратенора — с ним выступил наш известный музыкант Дмитрий Синьковский.
На открытии фестиваля с оркестром «Musica Viva» итальянец Джулиано Карминьола, еще один скрипач-виртуоз, в монографической программе из произведений Вивальди выступил сначала в качестве солиста и дирижера, а на следующий день предстал перед публикой в специальном сольном проекте. С «Берлинской академией старинной музыки» солировали скрипач Георг Кальвайт (концертмейстер оркестра) и клавесинист Бенджамин Бэйл, а также сопрано из Нидерландов Йоханнет Цомер, исполнившая кантаты И. С. Баха. Следом за ней с программой барочных арий в сопровождении оркестра «Musica Viva» выступила сопрано Юлия Лежнева, любимица отечественной публики, одна из ярчайших звезд барокко и романтизма, принадлежащих новой мировой генерации молодых талантов.
…Прошлым летом на сцене, возведенной в пространстве колоннады дворца-усадьбы Архангельское, прошли два open-air мероприятия по линии фестиваля «Подмосковные вечера с Чайковским». Одним из них стало исполнение фрагментов оперы «Евгений Онегин», другим – концерт Симфонического оркестра Москвы «Русская филармония». В этом году продолжения фестиваля на прежнем месте не последовало: все его мероприятия на сей раз должны пройти в Клину. Однако здесь на смену названному фестивалю как раз и пришел фестиваль «Шедевры барокко». И это неслучайно, ведь и тот фестиваль, и этот финансируются по линии Губернаторской программы «Наше Подмосковье».
Фестиваль «Шедевры барокко» действительно предстал грандиозным, хотя и надо понимать, что, в силу весьма малого пространства Овального зала и в силу самóй специфики исполняемого репертуара, в музыкальном отношении он был заведомо камерным, а в отношении вместимости зала — просто архикамерным. Однако организация такого «сложносочиненного» фестиваля — вне зависимости от его площадки и количества аудитории — финансовых ресурсов и организационных усилий всегда требует абсолютно одинаковых. Судя по отзывам дирекции оркестра «Musica Viva», главного коллективного фигуранта нынешнего фестиваля, который выступил в Архангельском с тремя разными программами, эта организация в отношении музыкантов-исполнителей была на очень высоком уровне.
Но, несмотря на замечательные интерьеры главного дворца, располагающую к растворению в музыке атмосферу и прекрасную акустику Овального зала, организация фестиваля с точки зрения комфортности зрительского восприятия — а оно однозначно вносит свой вклад в восприятие слушательское — всё же была не столь безупречна. Зрительской комфортности явно не способствовала изначальная «цирковая» (по периметру) расстановка кресел в зале. Взамен фиксированного «взгляда на сцену» (пусть и несуществующую) это сразу же породило эффект ненужного, отвлекающего «зрительного блуждания по арене». Да и сам процесс рассадки публики на ненумерованные места перед началом концерта каждый раз превращался чуть ли не в «штурм Зимнего».
Высокой планке заданного уровня не способствовало и наспех скроенное — абсолютно анонимное, без каких-либо выходных данных — содержание буклета-программы. Прежде всего, бросались в глаза просто нелепые опечатки и явная неполнота описательного представления именно коллективных участников. В подобных случаях, когда ансамбли, исходя из задач конкретных исполняемых произведений, подвержены естественному варьированию, когда состав группы continuo также может варьироваться, когда голос каждого инструмента в общей «симфонии» партитуры оказывается чрезвычайно важным, просто необходимо поименное упоминание каждого участника коллектива, каждого инструмента. Однако, за исключением ключевых солистов, этого сделано не было. Что же касается неточностей в программе, то речь ведь вовсе не о том, что в ряде случаев изменения в нее в последний момент вносились самими исполнителями: речь идет о вещах принципиальных, связанных с корректностью названий самих произведений…
К счастью, на третий (последний) день запланированного мною посещения фестиваля круговая рассадка на концерте с участием Юлии Лежневой была заменена на привычную «сценическую» — с рядами. И произошло это лишь благодаря настойчивости самой певицы. Надо ли говорить, что, по сравнению с впечатлением от двух других «моих» фестивальных вечеров (концерта-открытия с оркестром «Musica Viva» и Джулиано Карминьолой, а также концерта «Берлинской академии старинной музыки»), эффект благодатности восприятия от этого существенно усилился. Так что, можно сказать, с расстановкой кресел в зале именно Юлия Лежнева и «навела порядок», ибо в заключительные два дня фестиваля традиционная расстановка кресел уже не менялась.
Наполнять души слушателей чарующими флюидами своего уникально-подвижного и выразительно-чувственного голоса певица начала с арий героинь опер Вивальди — Констанцы из «Гризельды» («Agitata da due venti») и Ипполиты из «Геркулеса на Термодонте» («Zeffiretti, che sussurrate»). Вслед за ними исполнение двух арий Роксаны из оперы Генделя «Александр» («Solitudine amate … Aure, fonti» и «Brilla nell’alma») впечатление музыкального волшебства лишь поставило на еще более высокий пьедестал. В витиеватые эмпиреи музыки Генделя второе отделение концерта увело совсем уже возвышенно и грациозно: прозвучала ария Красоты, аллегорического персонажа из оратории «Триумф Времени и Разочарования» («Un pensiero nemico di pace») и фрагмент мотета «Saeviat tellus inter rigores» («Carmelitarum … O nox dulcis»). И подборка этих номеров сочетала в себе как восхитительно-мелодичные кантилены, так и арии di bravura.
Эффектно-виртуозным финалом основной программы стала знаменитая вставная ария Арбака «Son qual nave ch’agitata», написанная Карло Броски для Фаринелли, певшего эту партию в опере Хассе «Артаксеркс». На бис из уже упомянутой оратории Генделя мы услышали арию «Lascia la spina», принадлежащую другому персонажу — Наслаждению (в оригинале — Piacere), а также фрагмент арии Дафны «Felicissima quest’alma» из кантаты Генделя «Аполлон и Дафна». В череде оркестровых номеров весьма тонко и рафинированно изящно прозвучали Симфония к опере Вивальди «Коронация Дария», Кончерто гроссо фа мажор Корелли (op. 6, № 9) и Кончерто гроссо ре мажор Генделя (op. 6, № 5). В этот вечер оркестр «Musica Viva» не преминул приготовить и сюрприз: открыв еще одну очаровательную страницу барочной музыки, впервые в России прозвучал Концерт для скрипки, струнных и basso continuo ре минор Карло Тессарини (1690–1766). Сольную партию в нем великолепно провел музыкант оркестра Владислав Песин.
В Москве с оркестром «Musica Viva» весьма темпераментному итальянцу Джулиано Карминьоле уже доводилось выступать ранее. Это было в 2011 году на фестивале оркестра «Посвящение Италии: Viva la Musica!». В тот приезд услышать знаменитого скрипача у меня как-то не сложилось, однако я, безусловно, рад, что манеру его игры — достаточно резкую, пронзительно демоническую, но вместе с тем и властно притягательную — мне удалось в полной мере ощутить на этот раз. Поистине дьявольская скрипка Джулиано Карминьолы заставляла медитировать с ним, уносясь куда-то далеко-далеко в астрал…
Представленную им подборку концертов для скрипки, струнных и basso continuo — до мажор (RV 187), фа мажор (RV 283), ми-бемоль мажор (RV 254) и ми минор (RV 281) — в один вечер услышишь нечасто, и это было необычайно интересно, стильно и на редкость изысканно. В той же программе без участия итальянца-гастролера прозвучали Симфония для струнных до мажор (RV 111a), а также Концерты для струнных ре минор (RV 128) и до минор (RV 118). И в итоге вся представленная «микроантология» опусов Вивальди гармоническому очарованию его музыкального стиля придала оттенок весьма солидной основательности и логической завершенности.
Если Джулиано Карминьола известен и как аутентист, и как «традиционалист», использующий в своей игре соответствующие инструменты, то оркестр «Musica Viva» обширный репертуар разных исторических эпох исполняет на инструментарии традиционном. При этом он всегда интерпретирует его так, что и неаутентичное звучание барочной музыки своего очарования нисколько не теряет. Так было и на этот раз. Однако насколько интересной и незабываемой на контрасте двух подходов оказалась встреча с коллективом «Берлинской академии старинной музыки», который в свой фестивальный вечер исполнял исключительно музыку И. С. Баха!
И, прежде всего, впечатлили именно инструментальные опусы — Симфония из Кантаты «Ich geh und suche mit Verlangen» («Я иду и ищу тебя с сердцем горящим», BWV 49), Концерт для скрипки с оркестром ми мажор (BWV 1042) и Концерт для клавесина с оркестром фа минор (BWV 1056). Сольные партии исполнили уже названные скрипач Георг Кальвайт и клавесинист Бенджамин Бэйл, поистине изумительные музыканты-перфекционисты. И, надо сказать, ажурное скрипичное соло, необычайно тонко вплетенное в совершенную ткань всей партитуры, и упоительные сладкозвучия клавесина произвели в этот вечер впечатление существенно более сильное, чем голос Йоханнет Цомер.
В исполнении певицы прозвучали Кантаты «Mein Herze schwimmt im Blut» («Мое сердце обливается кровью», BWV 199) и «Weichet nur, betrübte Schatten» («Скройтесь, печальные тени», BWV 202). Первый опус — религиозно-мистериального содержания, и в череде традиционных речитативов и арий включает в себя также небольшой хорал «Ich, dein betrübtes Kind» («Я, твой скорбящий сын»). Второй опус — абсолютно светский, и весь его набор подобающих случаю аллегорически-поэтических текстов (арий и речитативов), облеченных в витиевато-изящную музыкальную форму, часто называют «Свадебной кантатой». Изюминкой же такого названия служит то, что это произведение, возможно, было написано именно по случаю собственной свадьбы композитора.
Очень простенький, малополетный, абсолютно безэмоциональный вокал Йоханнет Цомер выявить тонкую грань различий музыкальных настроений, предлагаемых этими кантатами, стилистически схожими в отношении музыки, но совершенно разноплановыми в отношении содержания, так и не смог. Голос певицы обнаружил явно глуховатый, сухой тембр, и проблемы с наполняемостью помещения своим звучанием испытывал даже в замечательной акустике Овального зала. Впрочем, всё хорошо сразу, наверное, и не бывает, ибо новорожденный фестиваль взял свой стартовый отсчет, можно даже сказать, на «неправдоподобно высоком» уровне, так что «бюджетность» вокального ангажемента на исполнение кантат Баха, скорее всего, была просто неизбежна. И совершенно очевидно, что приезд на фестиваль «Берлинской академии старинной музыки» уже сам по себе искупил всё, в том числе и «бюджетность» названного вокального ангажемента.
Последними владельцами этой парадной усадьбы в стиле русского классицизма были представители старейшего рода Юсуповых. И сегодня, среди подмосковных ландшафтных ансамблей дворцово-парковой архитектуры, Архангельское – подлинная, ни с чем не сравнимая жемчужина. После реконструкции, затянувшейся почти на три десятилетия, усадьба возрождена, а ее богатая художественная коллекция уже успела впитать в себя и звуки старинной музыки. В наше непростое и прагматичное время разве это не чудо?..
