В подвале венского «Концертхауса» соорудили довольно интересный зал в духе Ротко. Он красного цвета и носит имя Л. Берио. Здесь выступила немецкая скрипачка Каролин Видман, чей репертуар довольно широк: от классиков и скрипичной виртуозной музыки до написанных специально для нее сочинений. Концерт этот был очень ценным и необычным — только современная музыка для скрипки соло. Кажется, трудно представить такой концерт без сонат и партит Баха, без каприсов Паганини или сонат Изаи. Каролин Видман не только представила необычную программу, но и блестяще и чутко её исполнила, после чего сорвала такие аплодисменты, которые можно услышать только в больших залах.
Естественно, знающие люди понимают, что даже очень хорошая сольная скрипичная музыка последних семидесяти лет не исчерпывается тем, что выбрала Видман. Однако её выбор охватывал многие концертные аспекты и виды жанра. Тут была и крупная форма, зиждущаяся на классике и традиционном мышлении — с посвящением солистке (Вольфганг Рим), и миниатюра — интермеццо (Мортон Фелдман), и что-то вроде каприса — популярная виртуозная вещь (Лучано Берио), и своего рода эффектная и талантливая сонатина (Жан Барраке), оказавшаяся австрийской премьерой.
Концерт открыла огромная пьеса Вольфганга Рима (р. 1952) "О линии VII" (2006). Это свое рода баховская соната, партита, потерявшая или уже почти забывшая свои жанровые истоки (хотя порой можно было услышать и сарабанду, и как будто чакону). Бах ощущается и в фактуре (скрытая полифония), и в чем-то вроде квази-цитат. Так же есть оглядки на музыку нашего соотечественника Бориса Йоффе, чьё творчество, судя по всему, сильно повлияло на Рима. "О линии" — так можно охарактеризовать все его сочинения. Он действительно настоящий мастер и у него настоящий природный талант, подобный источнику. Ведь вся двадцатиминутная пьеса строилась на нескольких мелодических и гармонических элементах, темах и мотивах, но почти — все-таки почти — линия не терялась и не обрывалась до самого конца. Композитор как бы показывает, что можно сделать с простой линией, как её можно изогнуть или скрутить, растянуть или укоротить.
Вольфганг Рим сейчас один из самых знаменитых композиторов, которого хорошо знает и широкая публика. Он признан, обласкан премиями и почестями. Его музыку играют лучшие музыканты мира. Премьера его очередной оперы ("Дионис", на собственное либретто по Ницше) — у Рима и опер штук десять — прошла на последнем Зальцбургском фестивале, где за несколько дней исполнили огромное количество его сочинений — самый пик карьеры, который только можно представить. У Вольфганга Рима сотни сочинений, он сочиняет почти так же легко, как композиторы 18 века. Талант и мастерство помогают ему в этом. Но, к сожалению, в случае Рима работает банальное "количество не означает качество". Много халтуры, много конъюнктурного и пустого. Идя на концерт, даже будучи поклонником таланта Рима, невозможно не испытывать чувство боязни из-за его высокой продуктивности. К счастью для меня и остальных слушателей (о них скажу отдельно), сочинение оказалось довольно живым и интересным, и потуг в нем было совсем мало.
За типичным немцем Римом шел французский композитор Жан Барраке (1928-1973) с его юношеской сонатой для скрипки соло (1949), в которой уже ощущается будущее сериальное мышление композитора. Соната кокетливая и грациозная, по-французски утонченная. В первой части важен ритмо-мотив из трех ударов на одной ноте, который в течение части транспонируется и играется разными штрихами. Вторая часть — "Песня-интермеццо". Там ощущается связь с первой частью, но все-таки музыка другая. Это своего рода испорченный патефон, в котором песню расслышать уже невозможно. Третья часть соединяет в себе черты и материал (сильно измененный) предыдущих частей.
"Песня-интермеццо" — так скорее можно было сказать про следующее сочинение — "Аарону Копленду" (1981) американского композитора Мортона Фелдмана (1926-1987) — следующий номер программы. Этот, возможно, один из наиболее великих композиторов своего времени, писал огромные сочинения, некоторые из которых могут тянуться много часов (второй квартет, например). Самые короткие пьесы идут не менее 4-5 минут — таких не очень много. Но при этом его антиопера "Neiter" (по Беккету) длится менее часа...
"For Aaron Copland" — одна из пьес-посвящений друзьям. Их у него много: "Самюэлю Беккету", "Филиппу Густону", "Джону Кейджу" и др. "Песня-интермеццо" — потому, что в самом начале пьесы есть что-то вроде такой дружеской шутки, иронии: Фелдман без — или почти без — изменений повторяет первое предложение пьесы, как бы намекая на демократичность и популярность музыки Копленда. Тут нет и тени издевки! А потом Фелдман начинает что-то свое «тянуть» - как интермеццо.
Завершил концерт тот, чьим именем и назван этот подвал — Лучано Берио (1925-2003). В период 1958 – 2002 годов Берио написал четырнадцать "Секвенций" для солирующий инструментов (в т.ч. и одна для человеческого голоса). Пьеса "Секвенции VIII" для скрипки написана в 1976-м. Цикл "Секвенций" записывали не раз, а отдельные пьесы выходят в репертуар многих знаменитых исполнителей. Берио хотел показать новые возможности инструментов, исходя из их природы. Но даже это не спасает музыкантов от многих сложностей — эти пьесы требуют виртуозности и выносливости. Например, скрипач должен на какой-то момент стать почти роботом, чтобы сыграть быстро повторяющиеся паттерны, да ещё на них накладывать "чакконные" аккорды.
В целом, это довольно эффектно и выгодно для завершения программы — кто же не оценит виртуозности?
После оглушительных и долгих аплодисментов Каролин Видман исполнила на бис Третью миниатюру для скрипки соло (2001) талантливого английского композитора и дирижера, последнего ученика Оливье Мессиана и некогда вундеркинда, Джорджа Бенджамина (р.1960). Как и все англичанине, Бенджамин человек консервативный, но со вкусом. У него очень симпатичная и довольно узнаваемая музыка, которая заслужила уважение как корифеев авангарда, так и простой публики. Хоть реально звучит скрипка, в пьесе присутствуют два инструмента — скрипка и гитара. Сначала играет гитара — скрипачка держит скрипку как гитару и играет пиццикато. Потом вступает мелодия скрипки, — скрипачка уже держит инструмент в нормальном положении, — но "гитара" продолжает аккомпанировать (это сделать не так сложно — играть пиццикато пальцами левой рукой). Получилась приятная, красивая и оригинальная салонная пьеса.
Публика была старой, очень старой и иногда молодой. Но в основном старой. Было очевидно, что все пришедшие в основном интеллигенты (в Европе это слово означает "интеллектуал"), люди интересующиеся музыкой, интересными программами, а не громкими именами. Она очень тиха и внимательна, многие из них, возможно, композиторы, художники или поэты. Кто-то, возможно, жена какого-нибудь композитора (не из представленных, конечно, на концерте), и она уже слышит его ушами, а вот та пожилая женщина, которой трудно ходить, наверное, так любит искусство, что её было плевать на боль и трудности, и она пришла, улыбаясь и благодаря. Случайных людей там почти не было...
Вена
