Итоги 61-го Берлинского кинофестиваля
Жюри Берлинале, возглавляемое актрисой Изабеллой Росселлини, вынесло смелое и даже радикальное решение, за которое ему можно только поаплодировать. Главная награда Фестиваля «Золотой Медведь» досталась иранскому фильму «Развод Надера и Симин» Асгара Фархади. «Серебряных Медведей» за главные женскую и мужскую роли выдали соответственно женскому и мужскому ансамблям этой прекрасной и тонкой картины. И это не дань политике и не одно лишь проявление солидарности с иранским кино, яркие представители которого отлучены от кинематографа на десятилетия и даже приговорены к тюремным срокам (мы писали о Джафаре Панахи в репортажах из Берлина и Роттердама). Хотя и от этого обстоятельства трудно абстрагироваться.
«Развод Надера и Симин» — один из двух лучших фильмов нынешнего конкурса Берлинале. За плечами Асгара Фархади — «Серебряный Медведь» 2009 года за лучшую режиссуру, которого ему вручили в Берлине за необычную и недосказанную картину «Об Элли», поведавшую об умонастроениях в Иране. Новый фильм Фархади расширил границы исследования человеческих взаимоотношений и чувств, вышел к универсальной человеческой истории. Актеры, удостоенные призов, действительно существуют единым ансамблем. Их лица прекрасны и выразительны. Просто великолепен больной старик, невольно ставший катализатором ужасной истории, перевернувшей жизнь героев. Он все время молчит, почти неподвижен, сидит или лежит, но сколько сказано этим бездействием, одним только взглядом!
Семья красивых и молодых еще людей пребывает в состоянии развода. Женщина хочет покинуть страну, забрать с собой дочь. Жить на родине ей невыносимо. Ее муж обременен пожилым и больным отцом. Во время инцидента с прислугой, исполняющей также функции сиделки, он толкает ее, не зная, что она ждет ребенка. Так и не родившийся младенец погибает в чреве матери. Начинается рутинное судопроизводство. В историю втягивается дочь виновного, девочка подросткового возраста, которой приходится выгораживать отца, лгать. Страдания, связанные с этим, приведут ее в состояние отчаяния. И родителям, готовым любой ценой выкрутиться из этой истории, придется совершить важные поступки. Но все не так просто и в семье жертвы. Дать правдивые показания на Коране оказывается для этих простых и многострадальных людей невозможным. Зрители фактически созерцают чью-то реальную чужую жизнь, и удивительно, что можно говорить о самых существенных для человека вещах так просто и пронзительно.
Гран-при жюри вручило «Туринской лошади» венгерского режиссера Белы Тарра. Свою награду отдало ей и жюри критиков ФИПРЕССИ. После просмотра захотелось выяснить, сколько же лет человеку, который, создав шедевр, сделал заявление, что это его последняя картина. Собственно, ничего удивительного в этом и нет: что еще может сказать художник после подобного высказывания, когда расставлены все точки. Сам Бела Тарр, 1955 года рождения, выглядел усталым человеком, почти стариком, хотя о какой старости можно говорить в 55 — 56 лет. «Туринская лошадь» — черно-белая картина, начинающаяся грандиозными кадрами долго скачущей лошади, которая, скорее, даже тащится из последних сил, пробираясь сквозь пелену молочного тумана, сквозь нескончаемые порывы ветра. Длится все это недопустимо долго для кино, минут пять, но оторваться невозможно. Эти кадры наверняка будут со временем цитировать и изучать в киношколах мира, это завтрашняя классика. Истоки истории уходят практически к апокрифу, связанному с Ницше. Когда-то он увидел в Турине раздирающую душу картину: возница избивал лошадь самым жестоким образом. Полученные ощущения вызвали у Ницше нервное расстройство. Бела Тарр продолжил тему, показал, что стало с несчастным животным и его хозяином. Сам он рассказывал в Берлине, что снимал фильм о невыносимой тяжести бытия. Двое — старик и его внучка — каждый день совершают одни и те же действия. Встают, даже если нет сил, одеваются, девушка одевает немощного мужчину, варит две картофелины, которые съедаются не до конца, хотя никакой другой еды нет. Затем запрягают старую и немощную лошадь, старик отправляется в путь, но скоро возвращается. Уехать далеко он не может. Сил нет ни у кого — ни у людей, ни у несчастного животного. В конце концов заканчивается картошка. А из колодца уходит вода. Жизнь иссякает на глазах. Будущего нет и быть не может. Так складывается жизнь. «Туринская лошадь» позволяет трактовать события сообразно собственному опыту, вкладывать в историю свои смыслы. Трудно даже сказать, у кого еще за последние годы была столь объемная картина, при этом камерная и очень личная. С «Туринской лошадью» еще предстоит разобраться теоретикам и оценить всю ее глубину и величие. При этом абсолютным совершенством картину не назовешь, иной раз неглубинны актеры, чувствуется некоторая театральность в их существовании. Но это уже и не имеет значения в свете вышесказанного.
С решением жюри по поводу присуждения «Серебряного Медведя» за режиссуру картине «Сонная болезнь» немецкого режиссера Ульриха Келлера можно и поспорить. Были и другие претенденты на награду, что не умаляет достоинств этой своеобразной и весьма экзотической картины. Ее события происходят в Камеруне, где по многу лет работают европейские врачи, лечащие местное население. Африканская жизнь так засасывает людей, что они даже расстаются с близкими, жены не выдерживают, возвращаются к привычной европейской жизни, и их можно понять. Для одного из героев все заканчивается нелепо и трагично. Его, по всей видимости, съедает комичное и страшное существо, напоминающее носорога.
Почему-то у многих не вызвала особого энтузиазма картина «Приз» Паулы Маркович, которая изложила очень личную, автобиографическую историю своего аргентинского детства. Снята она потрясающе красиво и нежно. Жюри даже удостоило ее награды за выдающиеся художественные достижения, таким образом, отметив работу оператора Войцеха Староня и художника-постановщика Барбару Энрикес. Эта картина лишний раз подтвердила, как мало нам известно о недавнем прошлом, да и о реальной жизни самых разных стран. Хотя история вполне универсальна и могла бы случиться в любом другом месте. Военные, захватившие власть, пытаются внедриться в сознание совсем еще юного поколения, воспитать в нем патриотизм. Семилетние дети участвуют в некоем тестировании, в ходе которого неплохо было бы признаться в почитании воинской доблести этих солдафонов. Девочка, чья мать бросила дом и чей отец куда-то исчез, и все из-за существующего режима, получает главный приз в этом странном соревновании. Ход несколько банальный и предсказуемый, но сама атмосфера, царящая в стране, да и просто состояние воздуха как такового, с порывами ветра и океана, переданы изумительно. Очень хороши юные актрисы, которые тоже могли бы претендовать на «Серебряных Медведей», что кое-кто и предрекал, да ошибся.
Приз имени Альфреда Бауэра почему-то достался немецкой картине «Кто, если не мы?» Андреса Файеля. О художественном прорыве здесь даже странно рассуждать, хотя стремление известного документалиста и дебютанта в игровом кино сделать фильм о молодых, бежавших в 60-е из ГДР в Мюнхен, понятно. Уже создано немало фильмов на тему послевоенной жизни Германии, о трагедии восточных немцев. Герои Файеля участвуют в деятельности террористической организации, в акциях протеста против войны во Вьетнаме, при этом живут более чем полнокровной личной жизнью. Союз двух женщин и мужчины и прочие интересные вариации и нестандартные взаимоотношения полов призваны придать пикантность истории. Но она кажется бутафорской. Интересно, что актеры, задействованные в проекте, как и их персонажи, особых симпатий не вызывают. Какие-то они неприятные, излишне загримированные, чрезмерно состаренные или насильно омоложенные. Начинаешь изучать биографии и понимаешь, что кого-то видел в Театре «Каммершпиле», кого-то — у Тарантино и Шлендорфа, а тут — никакого серьезного результата. Но ясно, что немцам все еще важно высказаться на болевую для них тему.
Почти каждый раз Берлинале упрекают в наличии картин не самого высокого класса. Действительно, случались годы, когда следовало бы бежать с сеансов, не тратить время на очередной необязательный фильм. На этот раз конкурс в целом не вызывал раздражения, откровенно слабых картин не было, а наличие двух ярких фильмов и нескольких других серьезных и добротных лент обеспечило вполне качественный уровень фестивалю в целом. В «Панораме» и «Форуме», которые некоторые предпочитают основному конкурсу, картина сложилась более пестрая, а качественный разброс слишком велик. Традиционно на Берлинале попадает немало более чем средних картин актуальной здесь тематики, связанной с однополой любовью. Без этого Берлин не Берлин. У таких программ своя годами сложившаяся аудитория. Она радуется любому адресному киновысказыванию. Вот и на этот раз расширили географию за счет скромной в художественном отношении литовской картины «Порно Мелодрама». Для начинающего режиссера участие в Берлинале — слишком уж большой аванс. Но публика с интересом отнеслась и к этому опусу и даже осталась его обсуждать. Предметом разговора, правда, стала не художественная составляющая, а так называемая актуалка. Но на Берлинале чего только не увидишь. Удивляться не приходится. К примеру, нам довелось побывать на презентации индийского проекта «Дорогой друг Гитлер», в основе которого лежит история взаимоотношений Ганди и Гитлера. Первый написал второму в 1939 году письмо с обращением, вынесенным в название картины. Любопытно, что Гитлер тут явно индус, и никого это не смущает. Это что-то из серии Ленинианы. Достаточно проехать по просторам бывшего СССР, чтобы убедиться в том, что в Чебоксарах Ильич — вылитый чуваш, в Казахстане — казах. Каменный исполин обретает черты того народа, который ему предоставил место жительства.
«Панораме» показали «Мишень» Александра Зельдовича, поставленную по сценарию, написанному режиссером с Владимиром Сорокиным. Картину эту все никак не удавалось закончить, это многострадальный проект. И теперь он вполне бы мог участвовать в основном конкурсе. У фестивальной публики «Мишень» вызвала интерес. Завораживали алтайские пейзажи, само предположение обрести вечную молодость в российской бескрайности, богатой энергетическим ресурсом. 50-летняя героиня выглядит, как 19-летняя девушка, находясь в непосредственной близости от таинственного круга, излучающего сказочную силу. Только посещение заповедника так и не даст счастья героям. Они сгорят быстро и бесславно. Александр Зельдович и оператор Александр Ильховский показали Москву 2020 года ослепительным городом. Зельдович вообще как-то по-особому видит и воспринимает этот странный и точно неповторимый город. Достаточно вспомнить его фильм «Москва». На этот раз Гостиный Двор снят так, в таком свечении белых оттенков, что ни о каком новодельном его ремонте и не вспомнишь. Что-то есть призрачное в фактурах футуристического мегаполиса да и в самих людях, населяющих его. Они — уже не мы, хотя разделяет нас только десятилетие. Они точно гости из будущего, а звериное начало в них обретает демонизм. С кем и чем только не ассоциировался фильм Зельдовича у фестивальных рецензентов. Вспомнили «Анну Каренину», Мамлеева и Замятина, Тарковского и даже Феллини.
В «Панораме» показали финско-литовский фильм «Барзах» Мантаса Кведаравичюса, спродюсированный Аки Каурисмяки. Это документальная лента, снятая, в общем, далеким от кино человеком, который как-то сумел увлечь своей идеей такого непредсказуемого и бурного человека, как Каурисмяки. В Литве до сих пор удивляются, как ему это удалось. Главное — быть смелым и решительным, ничего не бояться и рассчитывать на счастливый случай. Фильм рассказывает о том, как в Чеченской Республике пропадают люди, близкие ищут их годами и не находят. Картину сильной не назовешь, но режиссеру удалось показать, как живут простые люди в Чечне. Страдания и нужда не знают границ, но герои смирились с судьбой, не видя никакого выхода, словно замерли. Вырастают дети, которые не представляют, что такое спокойное и счастливое детство, — слишком все сложно в окружающем мире. Фестивальную аудиторию при этом впечатлили кадры, где вечерний Грозный сияет огнями. Людей нет, а фонари вовсю горят, огромная новая мечеть необыкновенной красоты сияет в вечернем безлюдном пространстве. Такое ощущение, что камера выхватывает сюжеты из ночной жизни Арабских Эмиратов. Чечня ведь у большинства ассоциируется с разрухой и бедой, а тут такое сияние. Приезжал на премьеру и один из героев картины, уроженец Чечни, который не так давно покинул свою родину и теперь говорил о том, что в Москве правда никому не нужна. Публика выкрикивала: «А в чем она, правда?» Вопросов было больше, чем ответов, в том числе и у авторов фильма. Но само соседство той Москвы и страны, которую показал Зельдович, и той России, что возникла у молодого литовского режиссера (хотя это несравнимые, конечно, вещи), поражает.
Светлана Хохрякова
