Гуляя летом по центру Москвы, можно было увидеть поблизости друг от друга сразу две съемочные группы. Скажем, одна снимает на Тверском бульваре, а вторая — у Никитских Ворот. Только повстречал Егора Кончаловского в одном месте, через какое-то время видишь в другом. Он руководит проектом «Москва, я люблю тебя». Уже существует аналогичный альманах, в котором самые известные кинорежиссеры мира признались в любви к французской столице, каждый из них снял небольшой игровой фильм на заданную тему. Идет работа над киноциклом о Нью-Йорке, в котором принимает участие наш Андрей Звягинцев. Теперь вот двадцать российских режиссеров снимают по пятиминутной новелле о Москве. Среди них — Алла Сурикова, Ираклий Квирикадзе, Георгий Параджанов, Вера Сторожева, Иван Охлобыстин, Филипп Янковский, Олег Фомин. Интересно, что из задействованных в проекте режиссеров коренных москвичей немного. К примеру, Вера Сторожева родом из Челябинска. Ираклий Квирикадзе — вообще человек Земли. Грузин по рождению, он учился во ВГИКе, работает в Германии и России, но говорит, что Москва — самый любимый и родной ему город. Георгий Параджанов, племянник Сергея Параджанова, живет и работает в Москве. С Егором Кончаловским мы встретились в подмосковных Белых Столбах, где он давал мастер-класс для студентов киношколы Рустама Ибрагимбекова.
Человек рекламы
— По профессии я — искусствовед. Мне повезло: я учился в Англии в Кембриджском университете. В 27 лет, когда я его окончил, у меня ничего не было — ни дома, ни денег, ни профессии по большому счету. Ведь что такое искусствовед — ну, давай, ведай искусство. Надо было думать, чем заниматься дальше. Самым доступным способом содержать себя оказалось вступление в рекламную индустрию, которая только-только начинала в России свое существование. Какое-то представление о том, что такое съемки, у меня было, поскольку я работал ассистентом режиссера на паре фильмов у отца. Так я стал заниматься рекламой, создал компанию, которая существует до сих пор. Съемочная площадка стала для меня единственной школой кинематографической жизни. И это время бесценно. Я бы никогда не начал снимать кино, если бы в моей жизни не было шоколада «Марс» и «Сникерс», шампуня от перхоти. Это была школа выживания, и, оказавшись потом, в 1998 году, на съемочной площадке своего первого фильма «Затворник», я испытал легкое ощущение каникул.
Большие студии и центральные российские каналы, сильно вовлеченные в киноиндустрию, с удовольствием нанимают людей из рекламы по той причине, что они высокотехнологичны, высокодисциплинированны и высокопослушны. У человека из рекламы отсутствует комплекс подчиненного или, вернее, комплекс неполноценности подчиненного. В рекламе существует здоровый цинизм, который переходит и на отношение к кинопроцессу. Это не хорошо и не плохо, это данность.
«Антикиллер», от которого я поначалу отказывался, оказался важным для меня фильмом. Мне он нравится. Говорю об этом без ложной скромности. Это одна из трех картин, с которых начиналась новая русская индустрия. Выяснилось, что кино, как некая область, оказалось интересным не только киноведам, но и предпринимателям. Так рождался новый русский бизнес, к сожалению, происходило это по-российски: с проблемой случайных людей, с принципом «сними жену — дам миллион», с разговорами из разряда «А почему у вас все истории про бомжей, а где же телки, где казино, где „Ламборджини“?» и так далее.
Враг ли продюсер?
Существует поверхностное мнение, что продюсер и режиссер в контексте одного проекта — это плюс и минус. Я придерживаюсь другого мнения. Очень важно, чтобы между режиссером и продюсером были конструктивные и энергопроизводящие взаимоотношения. Продюсер — не враг кинорежиссера, а человек, от которого зависит подчас больше, чем от режиссера. Режиссер плохо ли, хорошо ли сделал свою работу. Наступает время продюсера, который может замечательно продать очень плохое кино и сделать из него если уж не кинематографическое событие, то хотя бы не твой личный провал. Правильно проданный и прокатанный фильм, даже если он самый посредственный, может послужить не тому, что ты заснешь с мыслями о собственном величии, а на следующее утро будешь иметь другой проект. У тебя будет возможность снимать фильм, который, вполне вероятно, не будет таким плохим, как предыдущий. У продюсера есть свои цели и задачи. В идеале они более или менее совпадают с целями и задачами режиссера. Но если не совпадают, то мало что получится.
Русские артисты кассы не делают
Телевидение придумало понятие «медийные лица». Что это такое? Чем они отличаются от немедийных? Тебе говорят, что это медийное лицо должно сниматься в твоей картине вместо того артиста, которого хотел ты. Ответственно заявляю: русские актеры кассы не делают. У нас есть прекрасные артисты, которые одновременно являются и медийными лицами, хотя и наоборот случается: лицо медийное, артист — всякий.
Отношение творческой части съемочных групп к своей работе сильно регрессировало. Артисты сегодня, к сожалению, а я уже десять лет снимаю кино, стали машинами для зарабатывания денег, особенно те, которые получают порядка десяти тысяч долларов в день. Люди хотят много денег, не давая ничего взамен. Когда снимается более или менее серьезное кино, где предполагается присутствие психологии и подлинного чувства, нужно работать. А артисты приходят на некоторые проекты, и перед ними лежит бумажка с написанным признанием в любви, которую они и зачитывают. В этом виновато сращивание кинематографа с телевидением и Интернетом. Все это засоряет кино. Раньше фильм снимали годами, и люди жили этим. Сейчас для большинства это только работа. А те, для кого жизнь, как для Германа, — они так и снимают по многу лет. Я бы так не смог. Общая мылодраматизация пространства имеет место быть, и это на мой взгляд — человека, занимающегося коммерческим, зрительским кино.
Почему киношники живут с оглядкой на людей телевизионных? Потому что вполне рядовой фильм, если за ним стоят «Первый» или второй каналы, имеет шанс стать успешным, хотя успех этот можно по-разному оценивать. Фильм, выходящий с поддержкой центральных каналов, находится не в честной конкуренции с картинами, не имеющими ее.
«Москва, я люблю тебя»
Пока не знаю, как будет называться наш альманах: «Москва, я люблю тебя» или же «Московские истории». Это даже не ответ картине «Париж, я люблю тебя», а аналогичный проект. Сама идея мне понравилась. Первоначально была мысль объединить в проекте фильмы, снятые пятнадцатью режиссерами из бывшего СССР и пятью из стран Восточной Европы. В альманахе «Париж, я люблю тебя» участвуют режиссеры с мировыми именами — братья Коэны, Том Тыквер и так далее. У каждого из них был хоть какой-то опыт в Париже. Это же история личного отношения. Может быть, ты просидел в транзитной зоне аэропорта Парижа и никогда не был в самом Париже, но можно снимать и об этом. Москва — пока еще для большинства людей является терра инкогнита. Мало, кто у нас бывал. Так что ограничились мы в итоге российскими режиссерами.
Каждый из них должен был в абсолютно свободной форме снять пятиминутку. 100 тысяч долларов на каждую новеллу — не такой уж и плохой бюджет. Музыкальные клипы, снятые технологично, имеют, как правило, бюджет меньше. 15 историй уже снято. Сделали свои фильмы наш 87-летний патриарх Георгий Натансон, Ираклий Квирикадзе, Нана Джорджадзе, Мурад Ибрагимбеков, Олег Фомин, Иван Охлобыстин, Екатерина Двигубская, Георгий Параджанов, Вера Сторожева... Будет снимать у нас молодой режиссер Элина Суни. Не все в пятнадцати историях мне нравится, кто-то не уложился в пятиминутный формат. В идеале, я бы вообще не лез внутрь этого мяса, но придется кого-то уговаривать что-то изменить. Встает проблема, как двадцать фильмов с их внутренней драматургией, энергетикой и эстетикой сложить в некую общую историю. Я пообщался где-то с шестьюдесятью режиссерами. Оказалось, что большинству признанных мэтров тяжело мыслить в категории пяти минут. А люди, относительно недавно заявившие о себе в кино, с легкостью сняли эти истории за два съемочных дня. Кому-то понадобилось три и даже четыре дня. Я приглашал Юрия Грымова, рассказал, что мы снимаем фильм о Москве, о любви, что это должно быть позитивное, оптимистическое кино. Он выслушал меня и ответил: «Все это замечательно, но я ненавижу Москву». Дальнейший разговор не имел смысла. Москва — жесткий город, возможно, более жесткий, чем Париж. Но это не значит, что этот город нельзя любить.
Для меня это удивительно полезный опыт. То кино, которое мы должны сегодня снимать, это не блокбастеры, а небольшие фильмы о том, что мы любим, и о том, что нам близко. К счастью, увлечение блокбастерами, а-ля американским кино прошло. Сам я участвую в этом проекте и как режиссер. Снимаю одну коммерческую новеллу «Время пользоваться услугами «Билайн», что позволяет закончить проект в целом. Вторая моя история — о людях, которые спорят у киоска о том, кто первым подъехал и кому первым покупать цветы. Написана она Иваном Охлобыстиным.
Это — не коммерческий проект, но делается на частные деньги. Для меня он интересен еще и тем, что пропустил через себя несколько десятков человек. Когда еще сядешь и поговоришь с Ираклием Квирикадзе или Наной Джорджадзе. Да никогда!
Светлана Хохрякова
