Скандалов нет, но неприятный осадок имеется
26 июня начнется финальный, третий тур международного рихтеровского фортепианного конкурса, на котором участники будут играть уже с оркестром. Но второй тур и его итоги всегда считаются даже более важными и показательными. Кого выгнали, кого оставили, сколько произошло несправедливостей и есть ли лидер, — все это видно по результатам второго тура.
В этом году конкурс проходит во второй раз, причем параллельно в Большом зале Консерватории и в интернете, где идет прямая трансляция и, кроме того, собирается архив выступлений. До таких технологических высот у нас дошли впервые — прошлогодняя попытка конкурса Чайковского сделать что-то подобное была еще очень несовершенной.
Рихтеровский конкурс и три года назад, когда прошел в первый раз, заявил о своей авангардности, необычности и в каком-то смысле антиконкурсности. Наболевшие проблемы современного конкурсного дела он решил обойти следующими способами: отменой верхнего возрастного ценза и повышением нижнего с обычных 18 лет до 23, увеличением длительности выступлений каждого участника (первый тур — до 65 минут, второй — до 75), большой свободой в выборе программ, обязательным наличием в них современной музыки и различными строгостями в отношении жюри.
В этом году строгости дошли, кажется, до предела: как и прежде, в жюри нет председателя, но, кроме того, категорически запрещены те, кто учат игре на фортепиано и, следовательно, имеют учеников. Вечная проблема учеников на сцене и их преподавателей среди судей вроде бы отменена. Хотя все равно, конечно, остаются дружеские связи, а также фигура президента фонда рихтеровского конкурса, знаменитой пианистки и не менее знаменитого учителя Элисо Вирсаладзе на заднем плане (хотя в этом году она в состав жюри и не входит).
Всего в этом году было подано 111 заявок из 31 страны, что говорит о хорошем реноме этого совсем молодого конкурса и его вполне солидных призах (первая премия — 30 тысяч долларов, но у организаторов есть мечты поднять ее в будущем до 50 тысяч). К участию в первом туре было отобрано 35 человек, во втором играли 12, к финалу их уполовинили.
Из тех неотобранных, которых жальче всего, назову самую молодую участницу — Злату Чочиеву, которая во втором туре замахнулась — ни много ни мало — на 24 этюда Шопена и доказала, что эту хрестоматийно-затертую музыку еще вполне можно слушать с большим удовольствием.
Из шестерки прошедших в финал трое учились у Вирсаладзе (хотя не обязательно только у нее), и никуда от этого факта не деться; среди публики он активно обсуждается. В случае с ровными и мастеровитыми (но не более) Александром Осмининым и Алексеем Зуевым про это действительно вспоминаешь. В случае с ее корейской ученицей Чонъюн Пак остается только руками развести.
Эта миниатюрная пианистка на вызывающе высоких для рояльных педалей каблуках — просто супервумен из блокбастеров, в которой обезоруживающая чувственность уживается с компьютером в голове. И еще она женщина-оркестр. Ее триумфально завершивший второй тур равелевский «Вальс», переложенный для фортепиано, казалось, вовсе и не был переложен, а исполнен целой толпой инструментов. Она одна из главных фаворитов конкурса и самая титулованная его участница. В ее кармане уже семь первых премий различных международных конкурсов.
Второй финалист с Востока — молодой китаец Цзюэ Ван, как и положено, выдает отличную технику и позитивный настрой. Но все же поддерживать имидж конкурса, который не боится непривычного, рискованного и некалиброванного, будут два европейских участника. Это итальянский радикал Фабио Романо и болгарин с немецкой выучкой Евгений Божанов, отличающийся невероятно тонкой и детальной работой.
Екатерина Бирюкова, openspace.ru
Автор фото — Роман Гончаров
