Эстетика безобразного и Гоголь
Для любителей ужастиков в прокат вышли две совершенно разные картины, призванные повысить адреналин в крови у зрителя. Но если в первом случае мы имеем дело с хитроумно сочиненной повестью, объединяющей исторический хоррор с фэнтези и военной драмой (картиной, бывшей в конкурсе Каннского фестиваля), то второй пример — образчик отечественного трэша по мотивам классической повести Гоголя. Причем изначально рассчитанный на западного зрителя.
«Лабиринт Фавна» Гильермо дель Торо
Хрупкая десятилетняя Офелия (юная Ивана Бакеро — наследница по прямой знаменитой испанки Аны Торрент, открытой в свое время Карлосом Саурой) странствует по разоренной франкистской Испании. Чем больше она видит злодеяний, тем дальше уходит от реальности в мир грез, в котором ей нужно пройти леденящий душу лабиринт. Но ни гигантская жаба-людоед, ни жуткий безглазый монстр не станут для нее страшнее окружающей реальности...
Фильм мексиканца Гильермо дель Торо («Хронос», «Мутанты», «Блейд-2», «Хеллбой»), специалиста по монстрологии, представляет удивительный симбиоз военной драмы («слеза ребенка» здесь пролита в буквальном смысле) и своеобразной жутковатой интерпретации «Алисы в стране чудес» (или же «Бесконечной истории»). На последнем Каннском фестивале самобытная фантасмагория, замысел которой дель Торо вынашивал в течение двадцати лет, пребывала в лидерах среди негласных фаворитов.
Это третий совместный фильм дель Торо с продюсером Альфонсо Куароном. Вот как сам режиссер определял суть картины: «Действие в „Лабиринте Фавна“, как и в „Хребте дьявола“, происходит в Испании после окончания гражданской войны, во времена Франко, поэтому в фильмах поднимается вопрос о фашизме, о его сущности. Не напрямую, а косвенно, в несколько закодированной форме, потому что мне нравятся фильмы, заставляющие людей думать. Я считаю фашизм наибольшим злом, а эту тему — идеальным материалом для сюжета, на фоне которого можно рассказывать сказки для взрослых, поскольку фашизм — прежде всего извращенная форма невинности и соответственно детства. Для меня фашизм — это в некотором роде смерть души, поскольку он заставляет людей делать мучительный выбор и оставляет неизгладимый след в душах тех, кому пришлось это пережить».
Создание особой визуальной атмосферы фильма, в котором практически нет натуральных ландшафтов, галерея чудовищ, мрачноватые краски, вызывающие в памяти «черные полотна» Гойи, — все эти компоненты делают «Лабиринт Фавна» изысканным блюдом для ценящих хоррор, здесь возрожденный в эстетике безобразного. В картине много крови и в прямом, и в переносном смыслах, но доминирующий сюрреализм, помноженный на историческое знание одной конкретной войны, в которой неизбежно будет принесен в жертву ребенок, просто-таки взыскует к просмотру как гражданский долг.
«Ведьма» Олега Фесенко
Весьма вольно с гоголевским «Вием», по мотивам которого снимался «первый российский фильм ужасов», обошелся режиссер Олег Фесенко (в послужном списке имеется телефильм «Если невеста ведьма» с Сергеем Безруковым и Ольгой Погодиной). Название претерпело несколько вариаций — «Последняя молитва», «Вий: во власти страха» и, наконец, «Ведьма», на качестве продукта никак не отразившихся. На презентационном показе в «Пушкинском», что характерно, после огненного представления и премьерного шоу никто из съемочной группы на сцене так и не появился, никаких слов не прозвучало.
Зато дремучестью диалогов (о драматургии данного произведения с бюджетом 2,5 миллиона долларов говорить затруднительно) отличилась собственно картина, 90-минутный суетливый клип с примитивной компьютерной графикой и спецэффектами «а-ля «Дозор». Снимали, ориентируясь на Запад, и сразу на английском языке. Озвучание для нашей прокатной версии производит довольно дикое впечатление; не разобрать слов из молитв, что бормочет главный герой, кроме многократно всуе поминаемого имени Господа, шумы и какофония звуков затмевают визуальный ряд.
Действие происходит в американской глубинке под названием Castle Ville, снимали которую в Эстонии, под Нарвой. Забавное дежавю с нашими знаменитыми прибалтийскими актерами, столько раз игравшими «в заграницу» в советское время: Лембит Ульфсак (шериф в темных очках), Арнис Литицис (провидец-калека в инвалидной коляске), Ита Эвер (старая ведьма).
Что касается главной интриги, то в интерпретации авторов «Ведьмы» никакого Вия нет, а есть эта самая ведьма, она же дочь местного шерифа Мэрил (Евгения Крюкова). Бурсака Хому Брута заменил легкомысленный репортер Айван (на фразе «я журналист», произнесенной гордо и весомо, зал особенно «угорал») в исполнении Валерия Николаева, гоголевскую сивуху — бутылка виски. Заброшенная дорога, сломавшееся авто, сопутствующие непогода, гром и молнии, и старый дом, и заблудившийся путник Айван — все мистические знаки-штампы в наличии. Ладно бы авторы «Ведьмы» подсмеивались, но нет, все всерьез, как на экзамене. И исследующему природу аномальных явлений репортеришке придется надеть сутану с плеча убитого священника и отслужить три поминальные мессы по убитой дочери шерифа. И будут над ним в первую ночь кружить анимированные летучие мыши (опять привет «Дозорам») и прочая нечисть, и огненные круги будут, и ведьма (конечно, мертвенно-бледная, с черными очами, привычная такая) воспарит под куполом церкви над поседевшим бедолагой и в последнюю ночь таки рассыплется в белые перышки.
Да, в новом российском варианте темные силы не могут торжествовать победу, у нас иной соцзаказ. И петух орет, и огонь полыхает, и луна скалится из-за туч, и герой шизофренически бормочет «Господи», и главное, все это сделано в невероятно тоскливой, одномерной плоскости. И все же злу не быть. Говорят, Олег Фесенко из-за конфликта с продюсерами снял свою фамилию из титров, сказав: «Если б я снял такое во ВГИКе, мне бы даже не поставили зачет. Это любительская работа на уровне детского сада». Такое вот у нас продюсерское кино получается. Через год Олег Степченко пугать будет ремейком «Вия» (по первой, более страшной, редакции повести): с бюджетом в 20 миллионов, с декорациями, построенными в Чехии. А «Вию» Константина Ершова по сценарию Александра Птушко (с незабвенными персонажами в исполнении Натальи Варлей и Леонида Куравлева) в будущем году исполнится 40 лет.
Оксана Гаврюшенко
