Ninel Yultyeva
Её адажио
Нинель Юлтыева — балерина, хореограф, педагог — с ее именем связаны этапные события хореографического искусства Татарии, о чем мы знали и что можем освежить в памяти, прочтя ее мемуары, названные «Адажио моей памяти». Название точно передает тональность повествования. «Адажио» обозначает медленный темп, танцевальные композиции лирического характера. Так — в противовес многим нынешним изданиям этого жанра, где текст низводится подчас до уровня бытовых баек и спекулирует на экстравагантном раскрытии тайн ремесла, — писали в прошлом, неспешно и достойно вспоминая пережитое. Юлтыева так и повествует — бережно, честно, без обид и раздражения. А ее детские годы (особенно если посмотреть на них с высоты восьмидесяти прожитых лет) для раздражения, если не сказать — злобы, давали немало поводов. Отец, известный башкирский писатель, драматург, главный редактор нескольких газет и журналов, общественный деятель Даут Юлтый, страстно верил в святое коммунистическое дело (в память о вожде пролетариата, с которым встречался лично, он и дал имя дочери) и был расстрелян как «враг народа». Мать на долгих десять лет оторвали от детей, заточив в мордовских лагерях. Но нет никакой ненависти («времена не выбирают» — становится одним из лейтмотивов книги) — просто детские воспоминания завязывают интригу жизни, определяющим моментом которой становится поступление в Ленинградское хореографическое училище в 1935 году.
Далее авторский взгляд останавливается на лицах знаменитых педагогов. Среди них — Александр Ширяев, который подписывал свои письма, адресованные Нинель, «твой дедушка Ширяев». Он был главным (и долгое время незаменимым) помощником самого Мариуса Петипа, про которого любивший вспылить гений говорил, махнув рукой: «Пусть Ширяй ставит!» Александр Викторович и ставил, а заодно преподавал, снискав славу легендарного педагога. Среди его профессиональных заслуг — придание самостоятельности характерному танцу, который перестал быть лишь украшением дивертисментных сцен. Благодаря его стараниям и его, что немаловажно, деньгам дочери «врага народа» Нинель Юлтыевой в 37-м разрешили продолжать учебу в ленинградском училище.
Звучит со страниц книги и чистый голос Марии Романовой, педагога автора мемуаров и матери Галины Улановой. В небольшом объеме текста удивительно подробно прописан образ блестящего учителя Марии Федоровны («между собой мы называли ее Марфушей»), а отдельные детали (всю ночь Романова пекла пирожки, чтобы передать «Галюше в Москву») делают этот образ по-человечески близким и понятным.
Немало в воспоминаниях и персон, неизвестных широкому кругу любителей балета. Например, выпускница ГИТИСа Янина Брунак, ученица Леонида Лавровского, которой была доверена постановка «Шурале», а Юлтыева танцевала Сюимбике. «С точки зрения хореографии это был совершенно оригинальный спектакль, и, на мой взгляд, он остался недооцененным», — резюмирует автор. На пороге коммунальной квартиры в Армянском переулке Нинель неизменно встречал Коля — шустрый сынишка Янины, размахивавший саблей, и «сейчас Янину Брунак больше знают как маму замечательного актера Николая Караченцова и, к сожалению, почти не знают как талантливого балетмейстера, автора одной из лучших постановок «Шурале».
Закрытая тяжелым железным занавесом Отчизна окружала себя антуражем развивающихся искусств, и в каждой республике, союзной и автономной, учреждался репертуарный, стационарный театр оперы и балета. Это было своеобразным свидетельством державной мощи. И у каждого была налаженная, структурированная жизнь, подчиненная четким задачам: освоить классику, создать спектакли, отмеченные национальным колоритом, и готовиться к Дням культуры в Москве. Каждая труппа имела своего признанного лидера, в Театре имени Мусы Джалиля весь репертуар держался на Юлтыевой. Звезда казанской сцены, она привнесла в ремесло строгую душу ленинградского балета. Путешествуя по своей сценической жизни, автор вспоминает и свой дебют — заглавную партию в балете «Зюгра» — и многих из галереи созданных ролей: Никию и Жизель, Китри, Аврору и Лауренсию, Эсмеральду, Марию («Бахчисарайский фонтан»), Катерину («Каменный цветок»), Сари («Тропою грома»)... Новое здание Татарского театра оперы и балета открылось балетом «Лебединое озеро» — спектаклем, который поставила Нинель Юлтыева и сама же исполнила в нем главную партию.
Без всякого лукавства написано о моменте, чрезвычайно болезненном для каждого танцовщика: Юлтыева не испытывала судьбу и ушла со сцены в сорок лет. Сразу пошла учиться — на балетмейстерское отделение Ленинградской консерватории имени Н.А.Римского-Корсакова. Потом, возглавив балетную труппу родного театра, поставила на его сцене многие балеты классического наследия: «Лебединое озеро» и «Спящую красавицу», «Шопениану» и «Баядерку». Может показаться неуместным это перечисление биографических фактов, но именно они, прописанные в книге поразительно просто и чисто, становятся основой повествования. Как и рассказы о кратких встречах с Аркадием Райкиным, и более подробных — с великими балетными людьми: Агриппиной Вагановой, Леонидом Якобсоном, Петром Гусевым, Федором Лопуховым (особое значение — впервые опубликованная переписка с хореографом). Не только для великих — а их в книге немало — найдены добрые слова, но и для помощницы по дому Надюши, ставшей близким и родным человеком, — тоже. А о тех, с кем пришлось работать, но не довелось стать близким, автор вспоминает не по-современному корректно.
Последние главы — о работе в Египте и Венесуэле, где в классе Нинель Юлтыевой стажировался звездный танцовщик Хулио Бокка, и о буднях Казанского хореографического училища, которым она, основатель национальной балетной школы, руководит по сей день. Училищу едва исполнилось три года в 2001 году, а Нинель Даутовна уже принимала гостей придуманного ею Открытого фестиваля хореографических училищ и школ, который стал традиционным.
Сегодня, когда ревизии подверглась сама модель театров, большинство из них борется за выживание, но только не Казанский. И в том, что сейчас есть бренд — Казанский балет, весомый не только на пространстве России, есть огромная заслуга Нинель Юлтыевой — трижды народной артистки: России, Татарстана и Башкортостана. Только сама она, судя по мемуарам, от этого не потеряла ни разума, ни скромности, ни достоинства.
Юлтыева Н. «Адажио моей памяти». Казань: АБВ, 2006.
Елена Федоренко
