Henri Vieuxtemps
Вьетан. Концерт. Allegro non troppo (Яша Хейфец) →
Даже суровый Иоахим считал Вьетана великим скрипачом; перед Вьетаном преклонялся Ауэр, высоко ценивший его как исполнителя и композитора. Для Ауэра Вьетан и Шпор были классиками скрипичного искусства, «ибо их произведения, у каждого по-своему, служат образцами различных школ музыкальной мысли и исполнительства».
Исключительно велика историческая роль Вьетана в развитии европейской скрипичной культуры. Он был глубоким художником, отличался передовыми взглядами, и его заслуги в неустанной пропаганде таких произведений, как скрипичный концерт и последние квартеты Бетховена в эпоху, когда они отвергались даже многими крупными музыкантами, неоценимы.
В этом отношении Вьетан — прямой предшественник Лауба, Иоахима, Ауэра, то есть тех исполнителей, которые утверждали в середине XIX века реалистические принципы в скрипичном искусстве.
Вьетан родился в маленьком бельгийском городке Вервье 17 февраля 1820 года. Его отец, Жан-Франсуа Вьетан, суконщик по профессии, весьма недурно для любителя владел скрипкой, часто играл на вечеринках и в церковном оркестре; мать Мари-Альбертина Вьетан, происходила из потомственной семьи Ансельм — ремесленников города Вервье.
По семейным преданиям, когда Анри исполнилось 2 года, как бы он ни плакал, его моментально можно было успокоить звуками скрипки. Обнаружив явные музыкальные способности, ребенка рано начали учить на скрипке. Первые уроки ему преподал отец, но сын быстро превзошел его в мастерстве. Тогда отец поручил Анри некоему Леклу-Дежону, скрипачу профессионалу, жившему в Вервье. В судьбе юного музыканта теплое участие принял богатый меценат М. Женен, который согласился оплачивать уроки мальчика у Леклу-Дежона. Педагог оказался способным и дал мальчику хорошую основу скрипичной игры.
В 1826 году, когда Анри исполнилось 6 лет, состоялся его первый концерт в Вервье, а через год — второй, в соседнем Льеже (29 ноября 1827 г.). Успех был столь велик, что в местной газете появилась статья М. Лансбера, восхищенно писавшего о поразительном даровании ребенка. Общество Гретри, в зале которого происходил концерт, преподнесло мальчику в подарок смычок работы Ф. Турта, с надписью «Анри Вьетану Общество Гретри». После концертов в Вервье и Льеже вундеркинда пожелали услышать в столице Бельгии. 20 января 1828 года Анри вместе с отцом направляется в Брюссель, где опять пожинает лавры. На его концерты откликается пресса: «Courrier des Pays-Bas» и «Journal d'Anvers» восторженно перечисляют необычайные качества его игры.
По описаниям биографов, Вьетан рос жизнерадостным ребенком. Несмотря на серьезность занятий музыкой, охотно предавался детским играм, шалостям. При этом музыка подчас побеждала даже здесь. Однажды Анри увидел в витрине магазина игрушечного петушка и получил его в подарок. Вернувшись домой, он внезапно исчез и появился перед взрослыми через 3 часа с листом бумаги — это был его первый «опус» — «Песнь петушка».
В период дебютов Вьетана на артистическом поприще, его родители испытывали большие материальные трудности. 4 сентября 1822 года родилась девочка, названная Барбарой, а 5 июля 1828 года мальчик Жан-Жозеф-Люсьен. Было еще двое детей — Изидор и Мария, но они умерли. Однако и с оставшимися семья насчитывала 5 человек. Поэтому, когда после брюссельского триумфа отцу предложили вывезти Анри в Голландию, у него не хватило на это средств. Пришлось снова обратиться за помощью к Женену. Меценат не отказал, и отец с сыном направились в Гаагу, Роттердам и Амстердам.
В Амстердаме они встретились с Шарлем Берио. Услыхав Анри, Берио пришел в восхищение от дарования ребенка и предложил давать ему уроки для чего вся семья должна была переехать в Брюссель. Легко сказать! Для переселения нужны деньги и перспектива устройства на работу, чтобы прокормить семью. Родители Анри долго колебались, но желание дать сыну образование у такого необыкновенного педагога как Берио, взяло верх. Переселение произошло в 1829 году.
Анри был прилежным и благодарным учеником, и так боготворил учителя, что начал стараться его копировать. Умного Берио это не устраивало. Ему претило эпигонство и он ревниво отстаивал самостоятельность в художественном формировании музыканта. Поэтому и в ученике он развивал индивидуальность, ограждая его даже от собственного влияния. Заметив, что каждая его фраза становится для Анри законом, он с упреком выговаривает ему: «Несчастный, если ты будешь так меня копировать, то останешься только маленьким Берио, а нужно, чтобы ты стал самим собой».
Забота Берио об ученике простирается на все. Заметив, что семья Вьетанов нуждается, он добивается у короля Бельгии ежегодной стипендии в 300 флоринов.
Через несколько месяцев занятий, уже в 1829 году Берио везет Вьетана в Париж. Учитель и ученик выступают вместе. О Вьетане заговорили крупнейшие музыканты Парижа: «Это дитя, — писал Фетис, — обладает твердостью, уверенностью и чистотой, поистине замечательной для своего возраста; он рожден быть музыкантом».
В 1830 году Берио с Малибран уезжают в Италию. Вьетан остается без учителя. К тому же революционные события тех лет на время прекращают концертную деятельность Анри. Он живет в Брюсселе, где большое влияние на него оказывают встречи с м-ль Раге, блестящей музыкантшей, знакомящей его с творениями Гайдна, Моцарта, Бетховена. Именно она способствует зарождению во Вьетане бесконечной любви к классике, к Бетховену. Одновременно Вьетан начинает заниматься композицией, сочиняя Концерт для скрипки с оркестром и многочисленные вариации. К сожалению, его ученические опыты не сохранились.
Игра Вьетана уже в то время была так совершенна, что Берио перед отъездом советует отцу не отдавать Анри преподавателю и предоставить его самому себе с тем, чтобы он как, можно больше размышлял и слушал игру великих артистов.
Напоследок Берио еще раз удалось выхлопотать для Вьетана у короля 600 франков, что позволило юному музыканту поехать в Германию. В Германии Вьетан слушал Шпора, достигшего апогея славы, а также Молика и Майзедера. Когда отец спросил у Майзедера, как он находит интерпретацию произведений, исполняемых сыном, тот ответил: «Он играет их не в моей манере, но так хорошо, так оригинально, что было бы опасно что-либо изменять».
В Германии Вьетан страстно увлекается поэзией Гете, здесь окончательно укрепляется в нем любовь к музыке Бетховена. Услышав во Франкфурте «Фиделио», он был потрясен. «Невозможно передать впечатление,— записал он впоследствии в автобиографии, — оказанное на мою душу 13-летнего мальчика этой несравненной музыкой». Он удивляется, что Рудольф Крейцер не понял посвященной ему Бетховеном сонаты: «..несчастный, такой великий артист, такой замечательный скрипач, каким он был, должен был бы совершить путешествие из Парижа в Вену на коленях, чтобы увидеть бога, воздать ему и умереть!»
Так формировалось художественное credo Вьетана, сделавшее до Лауба и Иоахима величайшим интерпретатором музыки Бетховена.
В Вене Вьетан посещает уроки по композиции у Симона Зехтера и близко сходится с группой почитателей Бетховена – Черни, Мерком, директором консерватории Эдуардом Ланнуа, композитором Вейглем, нотоиздателем Домиником Артария. В Вене же, впервые после смерти Бетховена, в исполнении Вьетана прозвучал бетховенский Концерт для скрипки. Оркестром дирижировал Ланнуа. После этого вечера он отправил Вьетану следующее письмо: «Примите мои поздравления в той новой, оригинальной и в то же время классической манере, с которой вы исполнили вчера в Concert spirituel Концерт для скрипки Бетховена. Вы постигли самую сущность этого произведения — шедевра одного из наших великих мастеров. Качество звука, которое вы дали в кантабиле, душа, которую вы вложили в исполнение анданте, верность и твердость, с которыми вы играли труднейшие пассажи, переполняющие эту вещь, все говорило о высоком таланте, все показывало, что молодой еще, почти соприкасающийся с детством, вы — великий артист, который ценит то, что играет, может дать каждому жанру присущую ему экспрессию и не ограничивается стремлением удивлять слушателей трудностями. Вы соединяете твердость смычка, блестящее исполнение наибольших трудностей, душу, без которой искусство бессильно, с разумностью, постигающей мысль композитора, с изящным вкусом, удерживающим артиста от заблуждений его воображения». Это письмо датировано 17 марта 1834 года, Вьетану всего 14 лет!
Далее — новые триумфы. После Праги и Дрездена — Лейпциг, где его слушает Шуман, затем — Лондон, где он встречается с Паганини. Шуман сравнил его игру с игрой Паганини и закончил свою статью следующими словами: «С первого и до последнего звука, которые он извлекает из своего инструмента, Вьетан держит вас в магическом круге, замкнутом вокруг вас так, что в нем не найдешь ни начала, ни конца». «Этот мальчик станет великим человеком», — отозвался о нем Паганини.
Успех сопутствует Вьетану на всем протяжений его артистической жизни. Его забрасывают цветами, ему посвящают стихи, его буквально боготворят. Много забавных случаев связано с концертными поездками Вьетана. Однажды в Гиере его встретили необыкновенно холодно. Оказывается, незадолго до приезда Вьетана в Гиеру явился один авантюрист, назвался Вьетаном, в течение восьми дней снимал номер в лучшем отеле, катался на яхте, жил ни в чем себе не отказывая, затем, пригласив любителей в отель «осмотреть коллекцию его инструментов», скрылся, «забыв» уплатить по счету.
В 1835-1836 годах Вьетан живет в Париже, усиленно занимается композицией под руководством Рейха. Когда ему исполнилось 17 лет, он сочинил Второй концерт для скрипки с оркестром (fis-moll), имевший серьезный успех у публики.
В 1837 году он совершил первую поездку в Россию, но в Петербург он приехал к самому концу концертного сезона и смог дать лишь один концерт 23/8 мая. Его выступление прошло малозамеченным. Россия его заинтересовала. Вернувшись в Брюссель, он стал основательно готовиться ко второй поездке в нашу страну. По дороге в Петербург он заболел и 3 месяца пролежал в Нарве. Концерты в Петербурге на этот раз проходили триумфально. Они состоялись 15, 22 марта и 12 апреля (ст. ст.) 1838 года. Об этих концертах писал В. Одоевский.
Два последующих сезона Вьетан вновь концертирует в Петербурге. Во время болезни в Нарве были задуманы «Фантазия-каприс» и Концерт Ми мажор, известный сейчас как Первый концерт Вьетана для скрипки с оркестром. Эти произведения, особенно концерт, принадлежат к самым значительным в первом периоде творчества Вьетана. Их «премьера» состоялась в Петербурге 4/10 марта 1840 года, а когда в июле они были исполнены в Брюсселе, взволнованный Берио поднялся на эстраду и прижал к груди своего ученика. С неменьшим энтузиазмом восприняли концерт в 1841 году в Париже Байо и Берлиоз.
«Его Концерт Ми мажор — прекрасное произведение, — пишет Берлиоз, — великолепное в целом, оно заполнено восхитительными деталями как в главной партии, так и в оркестре, инструментованном с большим мастерством. Ни один персонаж оркестра, самый незаметный, не забыт в его партитуре; он заставил каждого сказать что-нибудь «пикантное». Он добился большого эффекта в divisi скрипок, разделенных на 3—4 партии с альтом в басу, играющих тремоло во время аккомпанемента соло главной скрипке. Это — свежий, очаровательный прием. Королева-скрипка парит над маленьким дрожащим оркестром и заставляет вас сладко мечтать, как мечтают в тиши ночи на берегу озера:
Когда бледная луна
Раскрывает в волне
Свой серебряный веер..»
В продолжение 1841 года Вьетан — главный герой всех парижских музыкальных праздников. Скульптор Дантье делает его бюст, импресарио предлагают ему выгоднейшие контракты. В течение последующих лет Вьетан проводит жизнь в разъездах: Голландия, Австрия, Германия, США и Канада, снова Европа и т. д. Его избирают почетным членом Академии искусств Бельгии вместе с Берио (Вьетану всего 25 лет!).
За год до того, в 1844 году в жизни Вьетана произошла крупная перемена — он женился на пианистке Жозефине Эдер. Жозефина, уроженка Вены, образованная женщина, великолепно владевшая немецким, французским, английским языками, латынью. Она была превосходной пианисткой и с момента замужества сделалась постоянной аккомпаниаторшей Вьетана. Их жизнь сложилась счастливо. Вьетан боготворил жену, отвечавшую ему не менее горячим чувством.
В 1846 году Вьетан получил приглашение из Петербурга занять место придворного солиста и солиста императорских театров. Так начался самый крупный период его жизни в России. Он прожил в Петербурге по 1852 год. Молодой, полный энергии, он развивает активную деятельность — выступает с концертами, преподает в инструментальных классах Театрального училища, играет в квартетах петербургских музыкальных салонов.
«Графы Виельгорские, — пишет Ленц, — привлекли в Петербург Вьетана. который, будучи большим виртуозом, всегда готовым играть все — как Гайдна, так и последние квартеты Бетховена, был более независимым от театра и более свободным для квартетной музыки. То было прекрасное время, когда на протяжении нескольких зимних месяцев в доме графа Строганова, очень расположенного к Вьетану, можно было три раза в неделю слушать квартеты».
Описание одного концерта Вьетана с бельгийским виолончелистом Серве у графов Виельгорских оставил Одоевский: «...Давно уже они не играли вместе: оркестра не было; нот также; гостей человека два-три. Тогда наши знаменитые артисты начали припоминать свои дуэты, написанные без аккомпанемента. Они поместились в глубине залы, двери затворились для всех других посетителей; между немногими слушателями воцарилось совершенное молчание, которое столь необходимо для художнического наслаждения... Наши артисты вспомнили свою Фантазию на оперу Мейербера «Гугеноты»... природная звучность инструментов, полнота обработки, основанная или на двойных нотах или на искусном движении голосов, наконец необыкновенная сила и точность обоих артистов в самых затруднительных оборотах голосов производили очарование совершенное; перед нашими глазами проходила вся эта чудная опера со всеми ее оттенками; мы явственно отличали выразительное пение от бури, которая вздымалась в оркестре; вот звуки любви, вот строгие аккорды лютеранского хорала, вот мрачные, дикие крики фанатиков, вот веселый напев шумной оргии. воображение следовало за всеми сими воспоминаниями и претворяло их в действительность»...
Вьетан впервые в Петербурге организовал открытые квартетные вечера. Они приняли форму абонементных концертов и давались в здании школы за немецкой Петер-кирхе на Невском проспекте. Результат его педагогической деятельности — русские ученики — князь Николай Юсупов, Вальков, Позанский и др.
Вьетан и не думал расставаться с Россией, но летом 1852 года, когда он был в Париже, болезнь жены заставила его прервать контракт с Петербургом. В России он побывал еще раз в 1860 году, но уже в качестве концертанта.
В Петербурге он написал свой самый романтичный и яркий по музыке Четвертый ре-минорный концерт. Новизна его формы была такова, что Вьетан долго не решался сыграть публично и исполнил в Париже лишь в 1851 году. Успех был громадным. Известный австрийский композитор и теоретик Арнольд Шеринг, среди трудов которого имеется «История инструментального концерта», при всем своем скептическом отношении к французской инструментальной музыке, также признает новаторское значение этого произведения: «Вьетана — композитора скрипичного концерта можно было бы с известными оговорками и ограничениями поставить рядом с Листом. Ибо то, что он дал после своего несколько «младенческого» концерта в fis-moll (№ 2), относится к наиболее ценному в романской скрипичной литературе. Уже могучая первая часть его E-dur'ного концерта идет дальше Байо и Берио. В концерте d-moll перед нами произведение, связанное с реформой этого жанра. Не без колебания композитор решился издать его. Он боялся возбудить протест новой формой своего концерта. В то время когда концерты Листа были еще неизвестны, этот концерт Вьетана мог, пожалуй, вызвать нарекания». Следовательно, как композитор Вьетан в известном смысле был новатором.
После отъезда из России вновь началась скитальческая жизнь. В 1860 году Вьетан едет в Швецию, а оттуда в Баден-Баден, где начинает писать Пятый концерт, предназначенный для конкурса, проводимого Губером Леонаром в консерватории Брюсселя. Леонар, получив концерт, ответил письмом (10 апреля 1861 г.), в котором горячо благодарил Вьетана, считая, что за исключением Адажио Третьего концерта, Пятый кажется ему лучшим. «Наш старый Гретри может быть довольным, что его мелодия «Люсиль» одета так роскошно». Восторженное письмо о концерте прислал Вьетану Фетис, а Берлиоз поместил в «Журналь де Деба» обширную статью.
В 1868 году Вьетана постигло большое горе — кончина жены, умершей от холеры. Утрата потрясла его. Он предпринял длительные поездки, чтобы забыться. А между тем это было время наивысшего подъема его артистического развития. Его игра поражает законченностью, мужественностью и вдохновением. Душевные страдания как будто придали ей еще большую глубину.
О душевном состоянии Вьетана в ту пору можно судить по письму, направленному им Н. Юсупову 15 декабря 1871 года. «Я очень часто думаю о вас, дорогой князь, о вашей супруге, о счастливых минутах, проведенных с вами или у вас на очаровательных берегах Мойки или в Париже, Остенде и Вене. Это было прекрасное время, я был молод и хотя это и не было началом моего жизненного пути, но во всяком случае это был расцвет моей жизни; пора самого полного цветения. Словом, я был счастлив, и память о вас неизменно связана у меня с этими счастливыми моментами. А ныне мое существование бесцветно. Той, которая его украшала, нет, и я прозябаю, брожу по свету, но мысли мои по ту сторону. Благодарю небеса, я однако счастлив в своих детях. Мой сын инженер, и его карьера вполне определилась. Дочь живет со мной, у нее прекрасное сердце, и она ждет того, кто сумеет оценить это. Вот и все о моем личном. Что касается моей артистической жизни, она и ныне та же, какой была всегда — бродячая, беспорядочная... сейчас я профессор Брюссельской консерватории. Это меняет и мою жизнь, и мое назначение. Из романтика я превращаюсь в педанта, в рабочую лошадь по отношению к правилам tirer et pousser».
Педагогическая деятельность Вьетана в Брюсселе, начатая в 1870 году, развертывалась успешно (достаточно сказать, что из его класса вышел великий скрипач Эжен Изаи). Внезапно на Вьетана обрушилось новое страшное несчастье — нервный удар парализовал правую руку. Все старания докторов вернуть руке подвижность ни к чему не привели. Некоторое время Вьетан еще пытался преподавать, но болезнь прогрессировала, и в 1879 году он вынужден был покинуть консерваторию.
Вьетан поселился в своем поместье близ Алжира; он окружен заботами дочери и зятя, к нему приезжает множество музыкантов, он лихорадочно работает над сочинениями, стремясь творчеством возместить отрыв от любимого искусства. Однако силы его слабеют. 18 августа 1880 года он пишет одному из друзей: «Здесь еще, в начале нынешней весны мне стала понятной тщета моих надежд. Я прозябаю, я исправно ем и пью и, что верно, голова еще светла, мысли ясны, но я чувствую, что силы мои убывают с каждым днем. Мои ноги чрезмерно слабы, колени дрожат, и я с большим трудом, мой друг, могу сделать один тур по саду, опираясь с одной стороны на какую-нибудь крепкую руку, а с другой на мою дубинку».
6 июня 1881 года Вьетана не стало. Его тело было перевезено в Вервье и там погребено при огромном стечении народа.
Вьетан формировался и начинал свою деятельность в 30—40-е годы. Условиями воспитания через Леклу-Дежона и Берио он был крепко связан с традициями классической французской скрипичной школы Виотти — Байо — Роде, однако одновременно испытал на себе сильное воздействие романтического искусства. Нелишне вспомнить и о непосредственном влиянии Берио и, наконец, нельзя не подчеркнуть того факта, что Вьетан был страстным бетховенианцем. Таким образом его художественные принципы сложились в результате ассимиляции различных эстетических тенденций.
«В прошлом ученик Берио он, однако, не принадлежит к его школе, он не похож ни на одного скрипача, слышанного нами доселе, — писали про Вьетана после концертов в Лондоне в 1841 году. Если бы мы могли позволить себе музыкальное сравнение, мы сказали бы, что он Бетховен среди всех известных скрипачей».
В. Одоевский, прослушав Вьетана в 1838 году, указывал (и весьма верно!) на виоттиевские традиции в сыгранном им Первом концерте: «Его концерт, напоминающий несколько прекрасный виоттиевский род, но возрожденный новыми усовершенствованиями в игре, заслужил громогласные рукоплескания. В исполнительском стиле Вьетана постоянно боролись принципы классической французской школы с романтическими. В. Одоевский прямо называл его «счастливой серединой между классицизмом и романтизмом».
Вьетан — бесспорно романтик в стремлении к красочной виртуозности, но он также и классик по возвышенно-мужественной манере игры, в которой разум подчиняет чувство. Это определилось настолько явно, причем еще у молодого Вьетана, что, прослушав его игру, Одоевский рекомендовал ему влюбиться: «Шутки в сторону — его игра похожа на прекрасно сделанную древнюю статую с изящными, округленными формами; она прелестна, она приковывает взоры художника, но все вы не сравните статуи с прекрасною же, но живою женщиною. Слова Одоевского свидетельствуют о том, что Вьетан достигал чеканной скульптурности музыкальной формы, когда исполнял то или иное произведение, что и вызывало ассоциацию со статуей.
«Вьетана,— пишет французский критик П. Скюдо,— можно без колебаний поставить в разряд виртуозов первого ранга... Это скрипач суровый, грандиозного стиля, могучей звучности...». Насколько он был близок классицизму, свидетельствует и тот факт, что до Лауба и Иоахима он считался непревзойденным интерпретатором музыки Бетховена. Сколько бы он ни отдавал дани романтизму, истинная сущность его натуры музыканта была далека от романтизма; с романтизмом он сближался скорее, как с «модным» течением. Но характерно, что ни к одному из романтических направлений своей эпохи он так и не примкнул. У него было внутреннее расхождение со временем, в чем, быть может, и заключалась причина известной двойственности его эстетических устремлений, заставлявшая его наперекор окружению чтить Бетховена, а в Бетховене именно то, что было далеким от романтиков.
Вьетан написал 7 скрипичных и виолончельный концерты, множество фантазий, сонаты, смычковые квартеты, концертные миниатюры, салонные пьесу и др. Большая часть его сочинений типична для виртуозно-романтической литературы первой половины XIX века. Вьетан отдает дань блестящей виртуозности, стремится и в творчестве к яркому концертному стилю. Ауэр писал, что его концерты «и его блестящие бравурные сочинения богаты прекрасными музыкальными мыслями, являясь вместе с тем квинтэссенцией виртуозной музыки».
Но виртуозность произведений Вьетана не везде одинакова: в хрупком изяществе «Фантазии-каприса» много напоминает Берио, в Первом концерте он следует за Виотти, правда, раздвигая границы классической виртуозности и оснащая это произведение красочной романтической инструментовкой. Наиболее романтичен Четвертый концерт, отличающийся бурным и несколько театральным драматизмом каденций, ариозная же лирика бесспорно близка оперной лирике Гуно — Галеви. А дальше идут различные виртуозно-концертные пьесы — «Reverie», Фантазия Appassionata, «Баллада и Полонез», «Тарантелла» и др.
Современники высоко оценивали его творчество. Мы уже приводили отзывы Шумана, Берлиоза и других музыкантов. Да и в наши дни, не говоря уже об учебных программах, содержащих и пьесы и концерты Вьетана, его Четвертый концерт постоянно исполняет Хейфец, доказывая, что и сейчас эта музыка остается по-настоящему живой и волнующей.
Л. Раабен, 1967 год
